Я вернусь (СИ) - Яровая Виктория (библиотека книг .txt) 📗
А подумать было, о чем. Как оказалось, он совсем не знает Кристину, и только вчера она открылась ему настоящей. Раскрепощенной, веселой, задорной, искренней в своих желаниях. До вчерашнего дня он думал, что за все то время, что они провели вместе, он успел узнать ее. Но теперь ясно понимал, как она была зажата и скована. Лишь изредка в ней прорывалась та, настоящая Кристина, правившая вчерашним вечером и ночью. И она ему понравилась. Очень сильно понравилась. Глядя на нее вчера, он остро осознал, как он сам закостенел и разучился веселиться, получать удовольствие от жизни. И что ему теперь делать с этими мыслями? Как поступить с Кристиной? Он даже обрадовался той передышке, что получил вместе с ее побегом из комнаты. Похоже, он не намного смелее Кристины, но ему нужно подумать.
И чем больше он думал, тем яснее понимал, что пора уже признаться самому себе, что он, если не влюблен в нее, то как минимум хочет ее. Очень сильно хочет. Но упорный внутренний голос тут же добавил, что он также хочет быть с ней рядом, проводить вместе время, общаться, слушать с ней чудесную музыку ее мира, хочет, чтобы она ему улыбалась, чтобы полюбила его мир и, может быть, и его самого. Как много он хочет! И как сильно отличаются его желания от ее. Вчера он понял и это. Она желает только одного — вернуться в свой мир и забыть все, как страшный сон. Может не стоило ему вчера переступать ту невидимую черту, что была между ними? Рэм с шумом выпустил воздух. Глупый вопрос. Он уже сделал это, когда попросил ее раскрыться ему. Сколько боли она хранила в себе и как нуждалась хоть в чьей-нибудь поддержке! А он был глух и слеп. И разве может он теперь надеяться на что-то большее, чем вынужденная дружба? Она снова закроется от него, как устрица в своей раковине, и он не сможет достать оттуда ту жемчужинку, которой так желает обладать.
Он уперся руками в подоконник и обреченно опустил голову. Зачем он вообще все это затеял? Зачем захотел с ней сдружиться? Нужно было сразу убедить ее в необратимости своего положения, может сейчас она бы уже смирилась, что никогда не вернется домой, и у них был бы шанс. А теперь все усилия, которые он приложит, чтобы заполучить ее, пойдут крахом, как только она узнает, что он не может вернуть ее домой. Никто не может! Он просто выиграл время, пытаясь вывести ее из того состояния, в котором она была в первые дни. Теперь он понимал, как было ей тяжело, и может быть без его ложной надежды, она бы и не захотела смириться. Вонючий слэк! Ну почему же все так сложно? И оставить все как было он не сможет, слишком много желаний она будит в нем и жить в надежде, что она его простит за его ложь, он тоже не сможет. Он должен ей все рассказать. Им придется поговорить, но он понимал в каких должно быть растрепанных чувствах сейчас находится Кристина и не хотел ее торопить. А еще, ей, наверное, очень плохо, пила она вчера много, а сорнет коварный напиток, он дарит удовольствие ночью, но отыгрывается наутро. Нужно передать ей лекарство.
Об этом он размышлял, приводя себя в порядок, никто не отменял текущих дел. А их скопилось немало, и не только в столице, но и в самом Приграничье, нужно все проверить, а до столицы он доберется завтра.
День прошел быстро, все было неплохо налажено и все проблемы решались легко и быстро. Он спешил на ужин, надеясь, что Кристина уже готова поговорить. Но когда она не явилась, не стал настаивать, ему самому хотелось отложить разговор. Он будет неприятный и ясно одно, как раньше уже ничего не будет.
Утром Кристина не пришла и на завтрак, и Рэм решил, что если она не придет еще и на ужин, то сам пойдет к ней. Больше тянуть было нельзя, мысли не давали ему покоя и мешали сосредоточиться. Сегодня он должен быть в столице, у него назначена аудиенция у короля и малый совет, где опять будет разбираться ситуация с нехваткой эмри, и что, в связи с этим, они должны делать. А вечером они поговорят.
В столичном замке как всегда было людно. По коридорам сновали слуги в парадных одеждах, куда-то спешили служащие и неспешно прогуливались дамы, в изысканных туалетах. В который раз подумав, что половину всех бездельников и бездельниц, пора бы уже выпроводить отсюда, только мешаются. Толку от них никакого. Хотя чего еще ожидать? Какой король, такой и двор. Их король хоть и был молод и полон сил, но интерес к государственным делам не спешил проявлять, свалив все дела на Совет и толпу различных советников. Сам больше был озабочен очередной своей избранницей, которых у него было уже такое число, что его распорядители уже с ног сбились, подыскивая тех, кто еще не побывал в его постели. Что двигало королем, Рэм не мог понять. И лишь иногда ему казалось, что тот чем-то озабочен и даже расстроен, это изредка проскакивало в его задумчивых взглядах, направленных в никуда. Тогда все его развлечения можно было бы оценивать, как способ, заглушить эти неразрешенные проблемы. Но таких проблем не было. Да, конечно, в целом они конечно были, но все решалось, и в дела в Ливосе шли хорошо. Народ не жаловался, все были сыты и довольны. Поэтому Рэму приходилось списывать поведение короля на юный возраст и природную распущенность, и конечно это не могло не волновать. Особенно тогда, когда ни одна из его бесконечных пассий так и не смогла родить ему наследника.
Размышляя об этом, Рэм уже подходил к приемной, и два лакея открыли перед ним дверь. Король Ломаренгос Третий сидел в одном из кресел посреди комнаты и задумчиво смотрел в стену. Как всегда, выглядел он спокойным и расслабленным. После всех приветствий, кивком указал Рэму на кресло напротив, и с таким же спокойствием выслушал его доклад. Как только тот закончил, король заговорил:
— Все понятно, Вермонт, я уверен вы с Советом решите все дела, и мне не придется беспокоиться. — он постучал длинными красивыми пальцами, с несколькими массивными кольцами на них, по подлокотнику кресла. — Ты мне лучше вот, что скажи, как поживает наша гостья из другого мира, что не так давно попала к нам? Хорошо ли ты о ней заботишься?
Рэм внутренне весь напрягся, хотя внешне остался все так же спокоен. С чего бы вдруг такой интерес? Столько времени прошло и даже не вспоминал о ней. А тут такая забота. Не он ли велел делать с ней все, что он захочет, а теперь, оказывается, он должен был о ней заботиться? Почему сейчас?
— Я тут узнал, что она уже освоилась в нашем мире, и я подумываю пригласить погостить ее во дворец. Думаю, ей будет интересно пожить в столице, познакомиться с людьми. Не обижайся, но у тебя в глуши можно с тоски завыть, не представляю каково там жить молодой красивой девушке! — тем временем продолжал вещать король.
Рэм едва сдержался, чтобы не скрипнуть зубами. Красивой девушке, значит? Ну, Ривли, ну сученыш! Понятно теперь почему король решил вспомнить про Кристину. Этот ублюдок уже успел растрепать, что видел ее в театре с ним. А также понял явное нежелание Рэма знакомить с ним Кристину, и их поспешное бегство также подсказало ему, что здесь он может напакостить Рэму. Этот слэковый выродок не так давно появился в Совете, чуть больше года назад, но с самого начала везде, где только мог ставил палки в колеса Рэму. Он втерся в доверие к королю, и они частенько проводили вечера в увеселительном угаре, поэтому и избавиться от него оказалось непросто. Король прощал ему почти все. Гаденыш!
— С ней все в порядке, но она еще не совсем освоилась, и не думаю, что ей пойдет на пользу смена места. — попытался отговорить короля Рэм.
— Наоборот, я уверен ей здесь понравится. — отмахнулся от него Ломаренгос. — Жду вас на бал, через неделю. Потом я сниму с тебя обязательства по заботе о ней. У тебя и так много дел, я найду кому доверить нашу гостью.
Если бы Ломаренгос мог увидеть мысли Рэма, то тот бы уже болтался в петле или был заперт в подземелье, за столь непозволительное обращение с королем. Его распирала ярость. Все было предельно ясно, и судьба Кристины была уже решена, сейчас он ничего не сможет сделать. От мыслей о том, что эти холеные руки будут обнимать и касаться Кристины так, как это делал он, в голове все мутилось, хотелось придушить короля и оторвать эти самые руки. С огромным трудом удерживая на лице привычное выражение, Рэм произнес:
