Секретарь дьявола или черти танцуют ламбаду (СИ) - Корр Кирстэн (книги серии онлайн .txt) 📗
– Плохо, когда ничего не помнишь, – призналась я, снова рисуя «монстра», как говорит мама. А мне нравился этот каменный монстр. Если во Вселенной есть Бог и Дьявол, то второй вполне мог быть таким.
– А есть что вспомнить? – мужчина высунулся из окна, глядя вниз.
– Наверное, – пожала плечом и отложила альбом. Руки были цветными от мелков. – По крайней мере, меня не покидает такое ощущение.
– Раз не покидает, значит, вспомнишь, – поворачиваясь, произнёс Эдя. – Ты главное не грусти, мать не расстраивай. Всему своё время. Ты девочка умная, всё вспомнишь, – мужчина растрепал мои волосы, заставив сердце биться чаще.
– Вы правы. Спасибо, – улыбнулась и вышла.
С этого момента я и правда стала грустить меньше. При маме старалась не рисовать, а рисунки больше не вешала на стену, кроме одного. Мужчины с глубокими глазами…
***
Через неделю адаптации я вдруг занялась шитьём. Вот в жизни иголки в руках не держала. А тут села и решила куклу сшить.
Эдуард быстро встал на мою защиту, когда мама снова запричитала, что я сильно изменилась.
«Подумаешь. Ну чем ей дома заниматься, ты ведь никуда не пускаешь, кроме больницы, никуда и не ходит. Девке скучно, вот она и ищет себе развлечения. Пусть лучше шьёт, чем по подвалам с наркоманами шарится». Я только кивала, полностью Эдю поддерживая.
– Худенькая совсем, доча, ты стала, – сетовала утром мать перед работой. Эдуард намазывал тост.
Подавила приступ тошноты, сглотнула и взяла протянутый мужчиной хлеб.
– Меня тошнит от ваших витаминов и процедур, кусок в горло не лезет, – тихо произнесла, ощущая, как взбунтовался желудок, рот наполнился слюной. Обычно до такого не доходило: помутит немного и отпустит.
– Потерпи, солнышко, – улыбнулась мама и погладила меня по голове. – Немного осталось, у тебя иммунитет совсем слабый, тебе восстанавливаться нужно.
– Ну всё, не дави на девочку, – мягко возразил мужчина. – Поправится, – уверенно констатировал он, сразу мать успокоив.
Куснула тост, запила молоком и буквально через минуту поняла: зря я это затеяла.
Выскочила из-за стола, сбивая Клауса, сидящего в проходе, и упала на колени, склоняясь над белым товарищем.
Меня выворачивало, а в дверях причитала мама, и кажется, звонила в скорую. После комы за мной несколько ужесточился контроль. Чихнуть даже нельзя.
В итоге из-за меня предки пропустили работу, Эдуард решил меня не оставлять наедине со взволнованной родительницей.
– Женщины такие импульсивные, – пояснил мужчина, держа меня за руку, пока я бледнела на диване, ожидая врача. Я понимающе улыбнулась, ощущая себя значительно лучше, но разве маму убедишь? Сама же говорила: «реабилитация», «требуется время», «организм ослаб», – и сама тут же панику устроила.
Фельдшер в синих бахилах измерила мне давление под причитания матери и сбивчивый рассказ о моём положении «комовца». После этого со мной перестали церемониться, погрузили на носилки, хотя я могла идти на своих двоих, и отвезли в первую клиническую.
К моему счастью, попался толковый врач.
– Месячные когда в последний раз были?
Мои глаза чуть не выкатились на стол. Хорошо, мама в приёмной сидела и не слышала. Её бы удар хватил.
– Эм… доктор. Я вообще-то из комы месяц назад вышла. Я не знаю.
– Я в курсе, Алёна Валентиновна. Поэтому и спрашиваю. Судя по выписке, организм функционирует нормально, к этому времени уже должен наступить новый цикл.
– Может, сбой? – предположила я. – Всё-таки полгода комы…
– Может, и сбой, но пройди-ка ты в кабинет УЗИ. Я сейчас свяжусь с Натальей. Пусть посмотрит придатки.
Послушно кивнула и прошла в указанном направлении. Мама завалила вопросами, но под строгим взглядом Эдуарда притихла.
– Раздевайся по пояс и ложись на кушетку, – велела Наталья в марлевой повязке.
Сделала, как велела, испытывая волнение. Почувствовав лёгкий дискомфорт в области… эм-м… ног, я всё же расслабилась. Нет, удовольствие не получила, но заинтересованно уставилась в чёрно-белый монитор, который был наполовину повёрнут ко мне.
– Так, одно плодное яйцо. Сейчас посчитаем… эм-м-м… судя по размеру, примерно, восемь с половиной недель. Дата последней менструации?
Пришла моя очередь протяжно мычать. Плодное яйцо? Сердце задребезжало так, что думала, потеряю сознание, даже в глазах потемнело.
– Я не знаю, – растерянно сглотнула и посмотрела на узистку.
Женщина снисходительно хмыкнула.
– Безалаберные девки пошли, – укоризненно произнесла Наталья. – Ведут беспорядочный образ жизни, а потому удивляются утренней тошноте.
Меня окатило волной гнева, я даже выдернула… хм-м… аппарат и поднялась.
– Этот вопрос лучше задать моему лечащему врачу, – процедила я, хватая штаны. – Потому что восемь недель назад я была в коме. А вы, Наталья, внимательно читайте карту в следующий раз.
Женщина хлопнула глазами и потянулась за историей.
– Я сейчас всё запишу и снимок распечатаю, – виновато произнесла она, усаживаясь за компьютер. Меня откровенно трясло. – Подождите в коридоре, я сейчас всё вынесу.
Беременна.
Беременна… вот, дьявол! Беременна, чёрт! Как такое возможно?
Ноги не слушались.
Выплыла, держась за стену, и сразу угодила в заботливые руки отчима.
– Что с тобой? – подхватилась мама, вскакивая со стула.
Ещё минуту я просто дышала, приходя себя. Реальность подступала медленно. Может, узистка тупая и просто ошиблась? Давай, Стрельникова, бери себя в руки! Где твой внутренний стержень? Вообще всю хватку растеряла, не Рыжик, а мямля.
– Поздравляю, ты скоро станешь бабушкой, – выпалила я и забрала у Эдуарда воду. – Вы, кстати, дедушкой. Кого бы вам больше хотелось, Эдуард: внучку или внука.
Мужчина заметно побелел, а у мамы дёрнулась щека, и она тут же нахмурилась.
– Алёна! Я уже говорила, что твои шутки слишком циничны.
– А я не шучу, – серьёзно ответила, как раз в этот момент вышла Наталья.
– Вот. Я тут всё расписала. В общем, если хотите аборт сделать, то поторопитесь: срок уже немаленький. Можно только до двенадцати недель, – выстрелила узистка, словно из автомата, и скрылась за дверью.
Мама покачнулась, но её поймал Эдуард.
– М-да… – протянул мужчина. И я была с ним полностью согласна.
Стоило маме посмотреть результаты УЗИ, как началась паника.
– Мы обязаны подать в суд! – закричала женщина, распугивая остальных клиентов клиники. – Это же… это же… – она просто не находила слов от возмущения, а я всё думала о своей беременности, держа руку под кофтой, пытаясь что-то почувствовать. От одной мысли, что я стану мамой, приятное тепло разлилось в крови, рождая на моём лице мечтательную улыбку.
– Мы немедленно едем в прокуратуру писать заявление! – мама схватила меня за руку и потащила на выход. – А потом запишемся в лучшую клинику и сделаем аборт.
На этой фразе я затормозила и выдернула руку.
– Спокойно, женщина, – стараясь не заводиться, произнесла я и посмотрела на Эдуарда. Мужчина всё понял без слов и встал на мою сторону.
– Я не стану делать аборт, – уверенно заявила. А мама побледнела ещё больше.
– Не говори ерунды, доченька, – ласково пропела женщина, пытаясь взять меня за руку, но я увернулась. – Тебя могли изнасиловать. Мы ведь даже не знаем, кто отец. Ты не понимаешь…
– Мне плевать, – коротко отрезала. – Мне плевать, кто отец, пусть он трижды ублюдочный извращенец, но аборт сделать не дам, – незнакомое доселе чувство полностью овладело мной. Моё! Моё, хотелось кричать. Я была готова защищать это маленькое восьминедельное существо даже ценой собственной жизни. Видимо, всё это так красноречиво читалось в моих глазах, что мать отшатнулась.
– Алёна… – жалостливо вымолвила женщина. Эдуард обнял её и прошептал:
– Не усугубляй. Пусть сама выбирает, а мы поддержим. Это же ребёнок, в конце концов. Что мы, ребёнка воспитать не сможем?
– Но… как же?.. – в её глазах стояли слёзы, и мне было искренне жаль её, но своё решение менять не собираюсь. При одной только мысли, что я убью существо внутри себя, сердце разваливалось на куски. Нет. Нет. Никогда!
