У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем! (СИ) - Гусейнова Ольга (читать книги бесплатно txt) 📗
— В общем, к вечеру трех девиц, обесчестивших и обокравших Валиана Северного, великого… еще поутру князя, прислужники дворцовые да наемники искали, как пуд дармового золота, — ухмыляясь, поддержал жену Мирон.
Мало того, он смотрел на нас с Эльсой, как на героинь, если не Фарна, то всея Зеленой стороны.
— Ты не радуйся особо, — Дин осек было воспрявшую духом племянницу и укорил: — Клан Серых охотников перетряхнули как старый чулан, до последней дощечки. Не там ли схоронились девицы от карающей княжеской длани? Томаш сказал, чтобы ты к ним больше носа не показывала!
— А почему трех? — едва выслушав тигра, одновременно озадачились мы с подругой и возмутились: — И не крали мы ничего. Клевета!
Ответил нам Дин:
— Помимо вас, милочки, еще одна невеста отличилась. Гиена какая-то, Глафирия.
— Глашка? — ахнула я, всплеснув руками. — Что она украла?
— Вы — только честь и достоинство, а она — самое главное у князя увела!
— Что может быть главнее чести? — удивились мы.
Хвеся, Мирон и Далей рассмеялись, а Дин был серьезен:
— Мозги и смекалку заморские, благодаря которым Валиан себе трон в Аверте поставил по примеру Желтой стороны. — Догадавшись, что мы ничего не поняли, наверняка смотрели на него как баран на новые ворота, он добавил: — Эта Глафирия советника у Валиана украла — вынесла из дворца змея премудрого, Шана Гадючного. Поговаривают, что и казна княжеская после сего страшного злодеяния оскудела прилично.
Новость эта как гром среди ясного неба разразилась. Рты не только мы с Эльсой отрыли, но и другие оборотни, ошарашенно вытаращившиеся на враз подобревшего, даже довольного тигра.
— Да уж, без мозгов да смекалки трудно князю теперь придется, — «посочувствовали» Мишек с Дашеком, чем вызвали общее веселье.
— Смех-смехом, — вытер выступившие от хохота слезы Далей, — а из Аверта мы выбрались за золото. Служивые пропустили тайком. Валиан лютует: не до вас ему, не до женитьбы, сдается мне, — советника беглого ищет. Всюду разъезды, отряды наемников черных разослали, так что лучше не рисковать, побудьте до границы парнишками.
— Ой, да ничего, побудем, конечно. Так гораздо удобнее, — пожала плечиками Эльса, радовавшаяся, что все горести, кажется, отступили.
И стрельнула глазами в очередной раз на Шая, проверяя, смотрит на нее или нет.
Хороший день был: со смехом, да посиделками у костра. Одну телегу отправили в Малинник и помимо фуража купили пару бочек пустых для воды в дорогу.
Еще я частенько ловила на себе взгляды Глена и Дина. А вот внимание остальных оборотней, узнавших во мне девицу, необъяснимым образом пресеклось на корню. Но если Глен во всю проявлял мужской интерес, то взгляды Дина были разными и противоречивыми.
Глава 19
Ночь наступила почти по-летнему теплая, уютная, сверчки поют, стараются во всю. В небе висит толстенький серп луны, вместе со звездами и костром, поддерживаемым караульными, освещая лагерь. Слышно как в низине журчит ручей-речушка, трещат горящие сучья, лошади переступают с ноги на ногу, всхрапывают наперегонки с мужиками. Те похрапывают, а кое-кто такие рулады выводит, что жалко его супружницу.
Но проснулась я от знакомого запаха, прокравшегося в мой сон. Запаха, волнующего с самого первого раза. Приоткрыла глаз и увидела Дина, большой, бесшумной тенью склонившегося над Эльсой, укрывая ее шкурой повыше. Затем заботливый дядюшка осторожно убрал с ее лица прядь волос, выпрямился и хотел было уйти, но замер, заметив, что я не сплю. А с моих губ невольно сорвалась похвала:
— Мне кажется, вы будете хорошим отцом, ата.
Дин усмехнулся, кончиками пальцев обвел мое лицо, заставив удивленно приподнять голову, и тоже шепотом ответил:
— Хорошо, уговорила.
— На что? — я нахмурилась, не понимая спросонья.
— Стать отцом, — улыбнулся Дин, облокотившись о борт телеги, — поможешь мне с этим важным делом?
Вот кто, спрашивается, меня за язык дернул. Теперь слушай опять насмешки, вместо того, чтобы спокойно спать. Я фыркнула:
— Вот еще. Шутник нашелся.
— Кто ж так шутить будет? — продолжал улыбаться Дин.
Вообще-то его белоснежный оскал в темноте выглядел устрашающе, жутковато, но почему-то не пугал нисколечко. Наоборот: тигриные клычищи давали ощущение спокойствия. Надежный защитник! И все-таки насмешник.
— Может вы за день не устали, раз ночью тешитесь, то я очень даже. Если вы не заметили, я сплю! — Отвернулась и улеглась на бок, мол, все, не мешай.
— А мне вот не спится после встречи с тобой. Вторую ночь маюсь бессонницей. Тот сладкий поцелуй повторить хочется…
И ведь таким хрипловатым вкрадчивым голосом мурлыкнул, что у меня мурашки по коже побежали от удовольствия. Неужто правда — его поцелуй тоже задел? Я неосознанно коснулась губ и услышала, как Дин довольно хмыкнул. Все приметил хитрый котище!
Нарочно широко зевая и повыше накрываясь шкурой, отгораживаясь от ночного собеседника, я язвительно прошипела:
— А мне после лишь маленький кошмар приснился. Ата, прошу прощения за доставленные хлопоты, но мне спать хочется,
Дин не ушел, явно о чем-то задумался, судя по едва уловимому звуку дыхания, затем послышался шорох, огромная ручища закрыла мне рот — не пискнуть. Я вцепилась в его пальцы, пытаясь освободиться, а он — мягко поцеловал меня в висок. Легко касаясь губами, прошелся по мгновенно загоревшейся щеке до шеи. Яркий мужской аромат будоражил, пьянил, кровь бежала быстрее, горяча тело. Я перестала вырываться, замерла, млея от прикосновений губ, вкус которых, кажется, запомнила навсегда, — и вдруг Дин коротко, легонько цапнул зубами мягкое местечко у основания уха.
Тело будто молнией прошило, запалившей внизу живота костерок желания. Следом меня затопила неведомая прежде томительно-приятная, горячая волна. Я зажмурилась и словно кожей ощутила нависшего надо мной оборотня. Суть его зверя давила на моего каракала, вдоль позвоночника пробежала загадочная дрожь, отчего я неосознанно прогнулась в пояснице, отставляя хвост. Сердце колотилось в груди пойманной птицей. Мужская ладонь обжигала мое лицо, затем она ласково скользнула к шее — и исчезла, оставив меня в полном раздрае испытывать незнакомые и непонятные ощущения. Я судорожно вздохнула, испуганно посмотрев на Дина, а он продолжал улыбаться. Мягко, снисходительно. Правда, голос хриплым и севшим оказался, когда он, наконец, прошептал:
— Повезло твоему будущему мужу. Ему достанется невинная сладкая кошечка, да еще и чувственная.
— Ты зачем меня укусил? — прошипела я возмущенно.
— Из справедливости. Чтобы и тебе не спалось, чтобы мечтала обо мне, как я о тебе.
— Размечтался! — усмехнулась я. — Лесной дух нашелся, пугать по ночам!
Дин словно растворился в темноте, одарив на прощание загадочной улыбкой. Я заворочалась, чтобы найти удобное положение и заснуть. Не тут-то было: след его зубов ощущался за ухом маленьким угольком, затем растекался по телу горячим ручейком и скапливался внизу живота… Отринуть, не чувствовать, окунуться в сон — не получалось.
К утру я с трудом забылась тревожным сном, а буквально в следующий миг рядом раздалось ненавистное:
— Подъем мужики!
***
Присев на корточки у воды, я шумно умывалась, прогоняя сонную муть из головы, прежде чем раздеться. Мы с Эльсой и Хвесей спрятались за зарослями ивы от мужчин, чтобы ополоснуться в бодряще холодной речушке. Затем переоделись и переплели друг другу косы. Без стягивающих грудь повязок дышалось легко. И вообще, все было бы хорошо, если бы я не походила на сонную, осеннюю муху, с той разницей, что раздражала саму себя. Засыпала на ходу.
А все из-за тигра!
Посмотревшись в маленькое зеркальце, я осталась довольной. На мне новая белая рубашка с нарядной вышивкой, которую делают на женской одежде, считая, что ягодки-цветочки-листочки нам больше подходят. Правда вырез до груди, приоткрывающий шею и тонкие ключицы, и высокие, до середины предплечья манжеты с пуговичками. Темные плотные штаны, как у торговцев: достаточно свободные, чтобы и хвосту было удобно, и хозяину сидеть в телеге или ехать верхом. К ремню, подчеркивающему мою тонкую талию и округлые женственные бедра, я приладила ножны с кинжалом, подаренные в дорогу кузнецом Мохой. С ножом при себе все-таки надежнее в дороге, ну и теперь его можно не прятать из опасения услышать, откуда у бедных сироток хорошее дорогое оружие взялось.
