Особенные. Элька-2 (СИ) - Ильина Ольга Александровна (онлайн книга без TXT) 📗

Теперь мне хотелось провалиться сквозь землю. Там и поселиться. Навсегда. Какой стыд.

— Мы сначала решили, что он эротический канал на полную мощность включил, потом, что привел в свою комнату какую-то девицу облегченного поведения, но уж когда он твое имя не единожды повторил.

— Кать, ты смерти моей хочешь?

— А чего ты смущаешься? Выбор, конечно, твой не одобряю. Но понимаю. Перед темными трудно устоять. Особенно перед такими темными, как этот гад. Но в душ больше вместе не ходите, второго такого концерта наша психика не переживет.

Какой душ? Я вообще больше в его комнату ни ногой. Да чтобы я… еще хоть раз… позволила этому… этому. фух.

— Обещаю, больше никакого душа, — пообещала я Кате.

И никакого Диреева. — а это уже самой себе.

— Кстати, а что вы делали в душе Ника?

— Не в душе, а в комнате. Обсуждали нашу ситуацию, — ответила Катя и поникла.

— Не обсудили?

— Он думает, что если мы срочно поженимся, то никто нас не разлучит.

— Что? Жениться? В твоем возрасте? Он в своем уме?

— Боюсь, что головой сейчас способна думать только я. У него сейчас другое место — центр вселенной. Естественно, я его послала. Я еще даже не совершеннолетняя.

— И что вы решили?

— Ничего. Стояли, ругались, пока вы свой концерт не закатили.

— Кать, не напоминай. Слушай. А давай забьем на этих мужиков, а? Как нам хорошо без них было.

— С ними лучше, — вздохнула Катька.

— С ними сложнее, — откликнулась я.

— О чем спор ведете, девчонки? — спустился вниз Марк. Как всегда бодрый и сияющий, — Кстати, признавайтесь, Что за цыпу Диреев притащил? Я, конечно, все понимаю, мужик он молодой, здоровый, да я бы и сам с такой не прочь, но не дома же? Вдруг предки узнают.

Катерина посмотрела на меня и рассмеялась, а я простонала. Диреев, сволочь, все из-за тебя. Уууу. Я сейчас заплачу.

Следующие два часа пыталась до Олеф дозвониться. Никакого отклика и эффекта. Катя решила взять разговор с ней на себя. Конечно, ее она не игнорит, хотя мы вместе во всем этом участвовали. А вечером все же решилась на откровенный разговор с бабушкой.

— Бабуль, можно?

— Ты меня бабулей назвала? С чего бы это?

— А с того, что объяснять все надо с толком и расстановкой, а не скрываться, как партизан.

— С Евой виделась? — догадалась бабушка.

Я кивнула и забралась к бабушке под одеяло. Я в детстве часто так делала, натворю дел, а вечером приползаю к ней под теплое крылышко. Так что утром она совсем не ругает. Что говорить, я была хитрым ребенком.

— Что же она такого тебе сказала?

— Правду. Как я на свет появилась, и при каких обстоятельствах.

— Прямо так всю правду и поведала? — не поверила бабушка.

— Да. Сказала, что любовник заставил ее соблазнить папу и забеременеть, а когда она опомнилась, написала родителям. Но вместо них почему-то инквизиторы появились и меня забрали. Кстати, бабуль, а ты не выяснила, что это за любовник был?

— Эля, я тебе поражаюсь. Ты так спокойно об этом говоришь?

— Так перегорело, бабуль. Я вчера переживала. А сегодня у меня другие поводы для этого дела нашлись.

— Ваше рандеву с репетитором?

Я подскочила, залилась краской и спрятала свое пылающее лицо.

— Бабуль, ну, ты-то откуда знаешь? Живешь же в другом крыле.

— Слухами земля полнится, — хмыкнула бабушка и тоже забралась под одеяло. — Глупая ты, Эля. И молодая совсем.

Она обняла меня, поцеловала в макушку, вздохнула, жалея меня дуру.

— Подозреваю, теперь ты мне его уволить не дашь.

— А зачем, бабуль? Он хороший учитель. Смотри, как многому меня уже научил.

— Я не об учебе сейчас говорю. Ты хоть любишь его?

— Бабуль, ну какая любовь? — фыркнула я. — Он мне нравится. Иногда. Да и ничего хорошего любовь эта мне не принесла. Горе одно.

— Эх, ладно. Встречайся с ним, если хочешь. Если тебе так легче. Только если не по сердцу он тебе, так может погодить с.

— Бабуль. Хватит уже об этом. Я сама разберусь.

— Разберешься. Дел только не натвори, пока разбираться будешь. Он же не твой мальчишка глупый. Он взрослый мужчина, который так просто не отступится.

— Бабуль, на нас Угличах даже сам Бальтазар Бьюэрман зубы обломал. Куда там до него Дирееву.

— Ох, не скажи внученька. Этот фрукт поопаснее будет. Ты не признаешь, а он в сердечко твое может окольными путями пробраться, и не заметишь. А то, что легенды читаешь, хорошо. Нашу историю надо знать, чтобы в будущем ошибок ненужных не наделать.

— Я понимаю. Ева еще убеждала меня к тебе в МЭСИ поступать. Возьмешь?

Бабуля чуть джигу не начала на кровати танцевать от радости. И не скажешь, что бабушка.

— Бабуль, а расскажи мне об экзаменах? Они сложные или как? Учти, я не хочу, чтобы все на факультете знали, что я твоя внучка.

— Не вопрос, котенок. Никто не узнает. Но экзамены на общих основаниях все-таки не стоит проводить.

— Это еще почему? Думаешь, не справлюсь? — забеспокоилась я. Мало ли какие подлянки они там абитуриентам готовят.

— Думаю, что слишком много ненужного внимания к себе привлечешь. А это никому не нужно. У тебя сил переизбыток. К тому же ты искра. Уже уникум.

— Бабуль, ты не сердись на Еву, пожалуйста. И помоги. Я очень боюсь за нее.

— Эль, она… в тюрьме сидела, за убийство.

— Ева сказала, что она не убивала.

— Она — темная. Она и не такое выдумает, чтобы тебе понравиться.

— А если нет? Если ей действительно угрожает опасность. Она моя мать. Понимаешь? Ты готова рискнуть ее жизнью?

Бабушка не ответила, но и помочь не отказалась.

— Погляди ее досье. То дело, в котором ее обвиняли. И другие тоже. Бабуль, ведь так не бывает, чтобы за восемнадцать лет весь род просто так, сам под корень извелся.

— Ты права, не бывает.

— Вот видишь. Если Еве кто-то угрожает, значит и мне тоже.

— Ладно, ладно. Поняла я тебя. Поручу своим людям разобраться в этой темной истории.

— Темной. Бабуль, а если я тоже стану темной, ты… что будет тогда?

— Ты темной не станешь, — уверено ответила бабушка.

— А если стану? Разлюбишь или смиришься?

Бабуля не ответила. Лишь укрыла меня одеялом и выключила свет. И только много-много позже она встала, прошла к окну и тихо прошептала:

— Смирюсь, но лучше мне перед таким выбором никогда не вставать.

Эх, бабуля, бабуля. Темные, светлые, ты хоть и выглядишь на тридцать лет, а предрассудки у тебя махровые как были, так и остались. Вот в Мексике, там, где Эспа живет, светлые и темные прекрасно уживаются и ладят между собой. Моя мама темная. Но это не делает ее злой. И Диреев тоже. И Егор. Он гад, сволочь и подонок, но зла в нем нет. Вот дерьма много — это да. А зла нет. Так что чушь это все. Главное не то, какого ты цвета, а то, какой ты внутри. Живешь по совести — значит светлый, а если ею торгуешься, как на базаре — значит, дерьмо ты, а не человек.

Глава 27

Свадьба

Это были самые спокойные и, что кривить душой, самые счастливые недели со всей этой истории с Егором. Мы с Диреевым договорились четко разграничивать наши отношения. Второго такого позорного дня я не переживу. Он согласился.

Теперь, на тренировках я не спорила с ним и выполняла все его указания, как учителя, а по вечерам… командовала я. Мы ездили в город на его мотоцикле, по долгу гуляли и говорили, узнавали друг друга, а вот в поле спать я зареклась навсегда. Таких острых ощущений мне хватит надолго. И это сейчас в теплой чистой постельке можно поржать, а тогда лично мне не до смеха было. Так что мы решили притормозить. А то уж слишком быстро как-то наши отношения развиваются. Точнее я решила, а Диреев, с несвойственной ему покорностью, согласился. Как он сказал, «впереди у нас все время мира». Не знаю, что это значит, но звучит красиво. Еще меня слегка напрягала его бывшая, о которой он когда-то сказал, что будет любить всю жизнь. Когда я об этом обмолвилась, он философски заметил, что и у меня есть свое прошлое, которое и его очень нервирует.