Нато! Твою дивизию! (СИ) - "Демона Гор" (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
— Ты врешь! Сурт мой! Мой! Его зверь не мог признать тебя! — взбешенная оборотница визжала как порось на убое.
— Моя госпожа говорит правду! Зверь отца признал ее парой, равной ему! — влез в разговор Эйвинд.
— А тебя щенок вообще никто не спрашивал! Что такое ничтожество, которое бросила родная мать, может знать о паре!
На этом мое терпение закончилось. Подойдя к этой курице, я без замаха, со всей дури, врезала в район переносицы. Сначала послышался хруст, а затем и визг дамочки. Кровь с носа хлестала фонтаном. Ненавижу местных баб. Зная, что мужчины не могут им даже ответить на хамство, наглеют сверх меры.
— Запомни, дрянь, этот щенок — мой муж! Заметь, законный и очень любимый! И ни одной шлюхе, в не зависимости от того, трахает ли ее Сурт, или нет, не позволено открывать свою мерзкую пасть в сторону моего мужа — я развернулась и пошла к мужьям.
— Повторяю для всех, если завтра здесь не будет порядка, выкину на х.. всех за барьер!!!
Настроение было порядком испорчено. Хотелось завернуться в плед и забраться с ногами в кресло с чашечкой горячего кофе. Мои парни уже давно знают, что я не пушистый котенок. А вот идущие с нами маги, немного прифигели. Видимо женщины у них с женщинами не дерутся. Но когда это меня останавливало. Мою семью трогать нельзя. Поганить то, что Мир с таким трудом восстановил, тоже ни кому не позволю.
В замке стояла тишина. Маги занимались восстановлением одного из ближайших замков, девушки эльфийки занимались шитьем, а дети и девушки из питомников сидели тихо по комнатам. Надо с этим, что то делать, негоже детям сидеть в четырех стенах круглыми сутками. Да и девушек надо приучать к свободе и самостоятельности. Пока шла до комнаты, в голове прикидывала что, как и когда надо сделать. Выходило что дел очень много и все срочные. Когда же это все закончится.
Ванна, с горячей водой, пахнущей цитрусами, шапка пены, и тишина. Периодически подогревая воду, провалялась я ванне около двух часов. Одеваться было лень, но зная, что моя комната периодически напоминает проходной двор, пришлось надевать нижнее белье и длинный халат.
Как и предполагала, парни были в моей комнате. Отсутствовал как обычно Давион, но он не был моим мужем, и хотя меня это немного задевало, относилась я к этому спокойно. Он не раб, не моя собственность, да и присутствующий Энкалион тоже. Пора уже узнать, что они решили, и если хотят уйти, то отпустить их. С таким настроем я и начала разговор.
— Энкалион, ты каждый вечер приходишь в мою комнату, я хочу знать, что ты решил.
— Я хочу остаться рядом с Вами, моя госпожа. Неважно в качестве кого, мужа, наложника, раба. И я не уйду — эльф встал на колени и опустил голову.
— Хорошо. Это твое решение. Надеюсь ты не пожалеешь о нем — я подошла к нему — Ты станешь моим мужем. Но ты должен понимать, что быть рядом со мной это не привилегия, это скорее наказание. Ты видишь, как мы живем, и когда это все закончится, не известно.
— Ноша избранной не легка, и я готов разделить ее с Вами и Вашими мужьями.
— Я услышала тебя. Кто нибудь знает, где Давион? — парни все сползли на колени и низко склонили головы — И что это значит?
— Госпожа, он в лагере двуликих — головы парней склонились еще ниже к полу — Он встречается с одной из двуликих. Он и раньше на нее заглядывался, но она его не замечала. А кода мы границу с дракенами облетали, она сама его в шатер затащила.
— Ну он видимо не сильно и сопротивлялся, раз сам бегает туда каждый вечер. Завтра покажешь мне ее — сказала я Эйвинду — А сейчас, Рамиэль и Шшериш останутся, остальные отправляются по своим комнатам.
— Госпожа, можно я останусь? — голос Эйвиля был тихим и неуверенным.
— Эйвиль, можно то оно можно, но боюсь сил на тебя сегодня, может и не хватить. Слишком насыщенным был день.
— Я понимаю госпожа.
Глава 64
Я медленно расстёгивала пуговицы на рубашке Рамиэля, задевая пальцами его голую кожу. Он стоял затаив дыхание. Расстегнув рубашку, запустила руку в его волосы и, притянув к себе, поцеловала. Боги, ну почему они все у меня такие высокие, приходится тянуться к их губам. Дыхание Шшериша, стоящего позади меня участилось. Я медленным движением плеч скинула халат на пол. Рамиэль резко выдохнул, а Шшериш едва касаясь, дотронулся до моей спины. Я развернулась к нему, опираясь спиной на грудь моего дракона и поймав нага за руку, притянула к себе. Мои руки забрались под его футболку, исследуя его идеальное тело и одновременно раздевая его. Рамиэль обнял меня за талию, прижимая к себе. Я стянула наконец, с нага футболку, и добралась до его губ, таких сладких, податливых. Рамиэль снял с меня топик, и его руки легли на мою грудь. Потерлась попой о его выпирающий через штаны бугор. Едва слышный стон сорвался с губ мужа. А расстёгивала брюки Шшериша, и ласкала язычком его губы. Рамиэль отстранился от меня, по звукам я поняла, что он снимает остальную одежду. Стянула брюки с нага до пола. И почувствовала всю силу желания прижавшегося сзади дракона.
Рамиэль
Мы живем в ускоренном ритме, время нормально отдохнуть не хватает. Вот и сегодня мы весь день, куда-то ходим, летаем, что то делаем. Наша жена устает, и физически и морально, это видно по ее лицу, движениям, хотя она старается этого не показывать. Последние дни Адан и Эйвинд светятся счастьем, даже Эйвиль иногда задумчиво улыбается. Как при таком ритме она нашла на них сил, не понятно. Но мы терпеливо ждем своей очереди. Только Давион нашел себе, какую то двуликую, надеется, что госпожа не узнает. Мы пытались его вразумить, но он только отмахивался рукой. Мы уже две ночи провели в спальне жены, даже Энкалион спал там же, устроившись на полу.
Сегодня мы снова собрались в спальне госпожи. Она спросила эльфа, хочет ли он уйти. Наши женщины никогда не спрашивают о таком. Они просто берут, то, что им нравится. Эльф готов остаться рядом даже рабом. Я задумался на минуту, согласился ли бы я на такое. Ответ был однозначным. Она не похожа на наших женщин, сильная, властная, иногда жесткая и даже жестокая. Но это не касается тех, кого она считает своей семьей.
Когда Таша, так мы называем ее только мысленно, сказала, что мы с Шшеришем сегодня остаемся с ней, а остальные идут к себе, мое сердце очень быстро забилось. Я так ждал этого, и так боялся. Темный и двуликий на все вопросы о ночах, проведенных с нашей женой, только улыбаются, и ничего не говорят.
Она сама снимала с меня рубашку! Когда ее пальцы прикасались к моей коже, я забывал дышать. А когда она поцеловала меня, нежно, касаясь языком моих губ, мои член уперся в штаны, пытаясь подняться. Она скинула халат легким движение плеч, а под ним лишь короткий топик и трусики, едва прикрывающие ее упругую попку. Из меня резко вышел весь воздух, Шшериш не выдержав прикоснулся к ее спине и замер в ожидании. За такую дерзость, можно лишиться рук. Но Таша повернулась к нему, и начала снимать с него одежду, оперевшись на мою грудь.
Я снял нее топ, и, набравшись смелости, положил свои ладони на ее грудь. Она потерлась попкой о мой выпирающий член, я не сдержал стона. А то, как она целовала грудь Шшериша, заводило еще сильнее. Пока Таша расстёгивала брюки нага, я решил избавиться от своих. Она нагнулась, стягивая штаны с Шшериша, я прижался к ней своим стоящим колом достоинством.
Ее кожа нежная как бархат, хочется прикасаться и прикасаться. Я обнял жену, прижал к себе. Она в это время целовала, нага, достоинство которого гордо смотрело вверх. Со стороны кровати раздался громкий вздох Эйвиля, ему тоже позволили сегодня остаться. Я гладил руками плоский животик жены и не знал, что делать дальше. Мне хотелось ласкать все ее тело, но был страх сделать, что нибудь не так.
Шшериш плавился в руках жены, его взгляд был затуманен. Я почувствовал, как Эйвиль отодвигает меня в сторону, я даже не слышал, как он оказался возле нас. Он поцеловал Ташу в шею, его руки скользнули к ней на грудь и слегка сжали, массируя ее. Тихий стон жены говорил о том, что ей это нравится. Вампир показал мне глазами, чтоб я присоединялся, а сам начал целовать ее спину, опуская руки ниже. Таша выгнулась, оттопырив попку, ее стон стал громче, а рука опустилась на член Шшериша. Когда ее пальчики прошлись по всей его длине и растерли смазку по головке, он громко застонал, сжимая кулаки.
