Отравленные морем (СИ) - Волгина Алена (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
В коридоре не раздалось ни звука, просто дверь моей камеры вдруг приоткрылась, и внутрь проник человек. Невысокий, но гибкий и проворный, одетый в кожаный джеркин и простые штаны. Его руки были в перчатках. Он бесшумно подобрался к постели — так невесомо, будто наплывающий кошмар.
— Что вам нужно?! — вырвалось у меня. Сердце билось, как сумасшедшее.
Человек обернулся, и я завизжала — вместо лица у него был чёрная пустота.
От моего крика ночная тишина разлетелась на звонкие осколки. Облившись ледяным потом от ужаса, в следующий миг я поняла, что это была просто маска. Обыкновенная кожаная маска!
Он потянулся схватить меня, но я увернулась, вскочив на ноги быстрее мысли.
— Не подходи!
В тесной камере некуда было деваться. Я метнулась в одну сторону, в другую, попыталась позвать на помощь, но крик умер у меня в горле, задушенный кожаной перчаткой. Убийца прошипел что-то, разозлившись, что жертва посмела сопротивляться.
«Пульчино!» — отчаянно позвала я, уже не ни на что не надеясь. В глазах потемнело. Вдруг чьи-то когтистые лапы ударили в оконную решётку и яростно тряхнули её, так что с оконницы посыпались мелкие камни. Это точно был не Пульчино! У этого чудовища когти были длиной с мой мизинец! От неожиданности Кожаный Человек чуть ослабил хватку, я вывернулась и змейкой заползла под кровать. Пусть попробует вытащить меня оттуда!
Тем временем в коридоре раздались голоса, а под дверью появилась розоватая полоска света. Кто-то явно спешил сюда. Я услышала:
— Лопни мои глаза, если это был не грифон! Прямо у нас на крыше!
— Брешешь! И где же он?
— Погоди, тут, кажется, кто-то кричал…
Мимо неслышно проскользнул сгусток темноты. В камере не раздалось ни шороха, ни скрипа — просто в какой-то момент я поняла, что снова осталась одна. Кожаный Человек растворился в ночи за мгновение до прихода тюремщиков, причём даже не забыл запереть за собой дверь.
Кое-как собравшись с силами, я выбралась из укрытия. Как раз вовремя — дверь распахнулась, и в камеру ввалился надзиратель тюрьмы вместе с помощником. Фонарь пьяно покачивался в его руке, походка тоже твёрдостью не отличалась.
— Нет здесь никого! — громыхнул он. Я молча показала наверх. С крыши доносилось скрябанье, топот и странные звуки, напоминавшие хлопанье парусов. Очевидно, чудовище, обломав когти об оконную решётку, теперь решило проверить на прочность свинцовый настил. Неужели там действительно грифон?! Судя по лапам и клюву, которые я мельком увидела в окне — очень похоже.
— Надо проверить, — нахмурился надзиратель.
Они ушли. Я слышала, как помощник предлагал вызвать стражу и устроить ночной обход. Грифон над моей головой некоторое время продолжал заниматься вандализмом, потом затих. Чем, интересно, ему так не глянулась наша тюрьма? Откуда он вообще взялся? Может, он тоже пытался добраться до меня и убить? Если верить легендам, грифоны всегда не любили «морских ведьм» — кьямати.
«Я не причиню тебе зла», — мысленно сказала я, пытаясь почувствовать это существо, яростно скребущее крышу в четырех футах над моей головой. Бесполезно! Его сознание походило на неприступную крепость с гладкими стенами, о которую разбивались любые мои попытки.
Возможно, мне мешал страх. Я устала бояться. Устала быть жертвой. В последнее время каждый, кто приближался ко мне, делал это со злыми намерениями. В таких условиях трудно сосредоточиться и «очистить свой разум от зла», как учили нас в монастыре!
Вдруг другая мысль вытеснила мои сожаления о собственной участи и даже страх перед ночным убийцей в кожаном облачении. Пульчино! Почему он не отозвался? Обычно, где бы он ни находился, он всегда откликался на мой призыв. А сегодня его не было, причём с утра он тоже не появлялся…
Я забеспокоилась. Вдруг с ним что-то случилось?
Глава 22
Утром Бьянка надела плащ и приказала Фабрицио отвезти её в Золотой дворец. Пора было навестить Джулию, а то её золовка уже два дня томилась в ожидании новостей. Дождь наконец прекратился, и временами сквозь облака проглядывало солнце — бледное, словно после тяжёлой болезни. Каналы угрожающе вздулись, в узких calle бурлили водовороты, кое-где вода подступала к самым порогам домов. На Пьяцетте лёгкий ветерок подсушивал влажные плиты. Бьянка, выбравшись из гондолы с помощью слуги, заметила группы людей, которые возбуждённо обсуждали что-то, посматривая наверх. Вместе со всеми она подняла голову и вздрогнула. Грифон со второй колонны тоже исчез! Что происходит? Что это могло значить?
«Надо будет поговорить с Инес», — размышляла она, направляясь к парадным воротам.
Джулия встретила её с обиженно-недовольной миной. Ей казалось, что про неё все забыли. Брат, заглянув на минуту, посмотрел на малышку, обещал свою помощь и исчез. Бьянка тоже куда-то пропала… Даже эта нянька, Дзанетта, заглядывала всё реже!
«Вот и хорошо, — подумала Бьянка. — Когда Джулия не была занята ребёнком, у неё оставалось слишком много времени для всяких взбалмошных идей, которые ей непременно захотелось бы осуществить!»
Она рассказала, каким образом им вместе с Инес удалось разузнать о матери и раннем детстве Франчески. Рассказывая, Бьянка чувствовала невольную гордость: далеко не каждый на её месте сумел бы по ничтожным обрывкам фактов восстановить настолько полную картину! Она думала, что Джулия порадуется вместе с ней. Вместо этого её золовка вдруг насупилась:
— Вместе с Инес? — спросила она, и губы её задрожали. — Этой предательницей? Вы что, уже стали задушевными подругами? Вот уж не ожидала от тебя!
Бьянка пожала плечами:
— Кажется, она действительно сожалеет, что неправильно судила о Франческе. Да не всё ли равно? Главное, что положение твоей подруги на суде теперь будет более выгодным!
— Много ли ей будет пользы от этого, пока рядом с судьёй сидит дон Сакетти! — пренебрежительно фыркнула Джулия.
Она говорила в точности как Рикардо, хотя Бьянка подозревала, что её слова были вызваны только ревностью и досадой. Отвернувшись, Джулия взяла дочь из колыбели, с преувеличенным вниманием расправляя одеяльце, будто хотела подчеркнуть, что она-то действительно занята важным делом, пока Бьянка с «этой» Инес без толку суетились по городу. И никакой благодарности! Бьянка уже открыла рот, чтобы высказать своей золовке несколько ласковых слов, но в этот момент (очень вовремя) появился Рикардо, который поспешил сюда прямиком из Зала заседаний.
— Твоё прошение привело в действие многие рычаги, — сказал он жене. — Сегодня Совет десяти вынес решение по делу Джулии, а завтра будет рассмотрено дело Франчески Строцци.
Джулия, которая всё ещё обиженно поджимала губы, невольно изменилась в лице и крепче прижала дочь к груди:
— Что они решили? — спросила она ломким от нервозности голосом.
Бьянка, бросив один взгляд на мужа, уже поняла, что приговор Совета был неблагоприятным. В лице и жестах Рикардо угадывалась та потаённая злость и нервная энергия, которая появлялась в нём после неудач и часто толкала его на необдуманные поступки.
— По приказу Совета десяти сенат специальным декретом отправил тебя в изгнание, — отрывисто сказал он сестре. — Тебя отпустят в Аримин с условием больше не появляться на землях Республики.
Бьянка ожидала, что золовка ударится в слёзы, но та, наоборот, гордо вскинула голову:
— Вот, значит, как! Только пусть имеют в виду, что без Франчески я не уеду! Без обеих, — поправилась она.
— Думаю, сейчас неподходящий момент, чтобы злить Совет десяти, — поспешно сказала Бьянка, пытаясь пролить масло на эти бушующие волны. — Поезжай в Аримин, а мы сами позаботимся о твоей подруге.
— Позаботитесь?! — взвилась Джулия. — И каким же образом, позволь спросить? Будет чудо, если вы убедите хотя бы нескольких сенаторов выступить против дона Сакетти! Это всё равно что приказать варёным макаронам построиться по стойке «смирно»!
— Тише ты! — прошипела Бьянка, представив, сколько шпионов сейчас радостно навострили слух возле потайных отдушин. И какие роскошные доносы вскоре на них посыплются.
