Мистер Х. Стань моей куклой (СИ) - Хард Леона (серия книг txt) 📗
Я бы с удовольствием сейчас залепила ему пощечину за бычок, за подглядывание в душе, наступила ему на голую ногу в шлепке и пнула коленом между ног, а потом с наслаждением наблюдала, как он будет хвататься за пах и кататься по полу. Всё это я мысленно сделала и даже увидела результат трудов и лицо, перекошенное от боли, но наяву прекрасно понимала, что получу в обратную сторону, скорее всего с кулака.
Передо мной стоял камень, лед или бетонная стена. Ударишь ее и отдача будет несоизмеримо больше, чем нанесенный урон.
Но сейчас к неожиданности, как ребенок, обнаруживший забаву, Максим забыл о кукле, вертел кисть с резинкой, забавно приоткрыв пухлые губы. Как будто удивлен или обрадован. Через некоторое время перестал рассматривать украденную резинку, теперь вновь взял за локон, пропуская между пальцами. Он не любовался, не восторгался внешностью, был глух и равнодушен, а скорее просто оценивал. И более того он вряд ли огорчен уродством руки, может немного из-за того, что я приобрела не совсем идеальный вид?
Дыхание у меня очень напряженное, будто не один километр пробежала, и жила на шее рвано билась через кожу и показывала мое эмоциональное напряжение. Я с огромным усилием сохранила голос ровным:
- Это не нормально. – Максим чуть наклонился ко мне для лучшего разговора и казалось вот-вот поцелует. Серые стекляшки поблескивали при дневном свете в коридоре университета, где давно начались занятия. И мы были одни. Никто не поможет.
Мужские губы еще приблизились и раздумывали поцеловать… не поцеловать. Поцеловать не поцеловать… сантиметр или два до его губ.
- Ты подглядываешь за девушкой в душе… - отвлекла его от всяких ненужных идиотских мыслей.
Он перебил грубо, мало заботясь о смысле чужих слов.
- Я не подглядываю, а открыто наблюдаю. И могу делать это в любое время, когда захочу. А тебе стоит привыкнуть ко мне и моему голосу. Чем больше будешь сопротивляться – тем будет жестче и больнее.
В доказательство своих слов схватил за лицо, пережал клещами щеки с двух сторон, заставляя разомкнуть челюсть. Послушно задрать голову вверх и открыть рот для глубоко поцелуя. Он даже целовал никак девушку, а как…как…не знаю, как обозвать это.
Я закрыла глаза подальше от вида этого уродливого человека, который хотел поцеловать. Или может не поцеловать? А просто проверить хорошо ли товар выполняет функции? Едва-едва прикоснулся к губам металлической серьгой на кончике языка. А силы не равны, и не уйти, и не сбежать. Отсюда нет выхода. Казалось бы, мы в людном месте, а парень делал, что хотел. Грудью вдавил в дверь, с такой силой, что трудно сделать вдох, между ногами просунул колено и раздвинул по шире. И кажется – в его силах сделать любую самую гадкую вещь… но внезапно прекратил поцелуй. Металлическую серьгу с языком убрал от моего рта, когда услышал девичий голос.
- Мм…это ты Максим? – оставил в покое, перестал наваливаться грудью и колено убрал. Потерял интерес, словно увидел что-то более заманчивое, а вещица может итак постоять. Развернулся и спросил странным, непривычным голосом:
- Лиза?
Его голос поменялся, не такой приказной, какой прежде. Максим отвернулся от меня, как от ненужной вещицы, оставляя за своей спиной.
Казалось только сейчас ничего важнее поцелуя не существовало, а теперь успокоился по одному слову незнакомки. Но я рада появлению новых лиц в коридоре.
Потихоньку вылезла из-за массивной мужской спины и приглянулась к двум девушкам. Одна из них поближе к нам, неуверенно улыбалась и говорила. Я не прислушивалась к чужому разговору, а рассматривала ее облик - девушка в розовом коротком сарафане и в туфлях на шпильке. Не то, чтобы мы похожи, наоборот - глаза у незнакомки узкие, тональный крем скрывал красные пятна на лбу и щеках, будто красавица после чистки лица, да и рост у нее выше. Но вот волосы у нас одинаковые по длине примерно до середины бедра и по цвету, как смола. Только у незнакомки волосы уложены красиво на один бок, а я была с жалким хвостиком и то изуродованным руками лжешейха.
Девушка улыбалась Максиму, посылала ему мысленные волны радости от встречи – это физически ощущалось в атмосфере. Видно она – хорошая знакомая, а может возлюбленная. А может это и была богатая подружка, спонсирующая и выполняющая его приказы? Всё возможно. И Максим, как увидел девушку, потерял ко мне интерес, оставил глупо смотреть за его широкой спиной и белым номером двадцать пять на голубой футболке.
- Иди в больничное крыло! – последовал приказ вновь первым тоном, не терпящим возражений, словно хотел побыстрее прогнать третьего лишнего. Большего приглашения не требовалось. Приветствовать девушек не собиралась, общаться с Максимом не было желания, смотреть за их общением-воркованием тем более.
Ничего сильнее я не хотела, как только исчезнуть, поэтому послушалась предложения-приказа. Молчаливо пошла по коридору, слушая эхо собственных шлепок по полу, как вдруг невидимая сила заставила притормозить на половине шага, немного подумать и пойти обратно. Остановиться возле удивленной пары. Вторая девушка вероятнее всего, как и я, была любезным тоном выгнана, чтобы не мешала воркующим и теперь стояла возле стены, рассматривая вывески-объявления.
Пара, оставленная наедине, удивленно перестала разговаривать при моем приближении. А я без пояснений вытащила руку Максима из кармана его шорт, парень видимо был слишком ошеломлен и не стал прилюдно драться или позориться перед девушкой. Позволил, нахально стянуть резинку с его запястья.
Не хочу ему оставлять даже маленькую дешевую резинку!
Вновь молчаливо развернулась и пошла по направлению аудитории, в которой проходило занятие. Резинку закусила, пока пальцами собирала тяжелые, черные волосы в высокий хвост на затылке. Красный кружок-ожог от сигареты еще долго жег кожу и напоминал, кто это сделал, а щеки и скулы зудели от сильного сжатия мужскими пальцами.
Глава 22
POV Катя
Прошло несколько спокойных дней без издевательств со стороны богачей. Преподаватели теперь не просто погружали в наши головы старинные понятия о богатых и бедных, о власти и подчинении на родном северном языке, но и на южном и на других диалектах, существовавших в двух наших странах.
Я несколько дней наносила специальный заживляющий крем на место ожога и вскоре рана покрылась корочкой, которую велели аккуратно счесывать.
Всю неделю я думала о Максиме. Каждый день. Ложилась спать –думала. Мылась, ела или смотрела телевизор - все мысли о нем. Где сейчас находился? Сидел или лежал в кровати? А в эту минуту, чем занят?
Каждая свободная секунда была украдена им, потому что он лишил личного пространства, права распоряжаться телом и показывать его, кому пожелаю. Я сама себе не принадлежала.
Каждый раз беспокойно таращилась на потолки, исследовала шероховатые стены в комнате, пытаясь понять смотрел сейчас или нет. Мысли о слежки сводили с ума, заставляли нервничать, смущаться и бояться слишком пристального и настырного внимания со стороны мужчины. Все былые ухажеры исчезали после одного слова «нет» и холодного взгляда в их сторону, а этот не унимался.
Неизвестно откуда во мне появилась уверенность в слежке? Нет ответа. Просто уверена. Чувствовала, что смотрел. Видела холодные серые стекла, почти прозрачные, которые находились со мной везде. Смотрели, холодно изучали куклу. Знакомились с ней. Он же этого хотел? Быть моим хозяином.
Стесняться на третий день после обнаружения слежки перестала, открыто переодевалась в комнате, меняла нижнее белье после душа. Мылась под струями воды и брилась. Тонкие иголки кололи кожу от прикосновения его взглядом. Я постоянно чувствовала его рядом – он будто со мной под струями теплого душа, повторял движения рук…пальцев, которые направляли бритву по линии бикини.
Он присматривался к лицу, испытаю ли боль от выдирания ненужных волосков. Наблюдал, как задирала ногу и ставила на специальный приступочек для удобства бритья лобка, как гладила ногу, проверяя достаточно гладкая кожа или нет. Максим все это делал вместе со мной. Либо развил во мне странное ощущение присутствия. И, когда губкой терла грудь или смывала пену на бедрах, между ногами, он всё это невидимо повторял.
