Высокое напряжение (ЛП) - Монинг Карен Мари (читать книги онлайн полностью TXT) 📗

Кэт понимала, что он пытается успокоить её, отвлечь от интимности, которую ей придётся вытерпеть. Это работало. Пока он говорил, она слышала истину удовольствия в его словах. Ему нравилось летать ночью, он любил землю, а Круус никогда бы ни черта не заметил на земле, ни птицы, ни животного; будучи слишком голодным до власти и ничего ни видя сквозь собственные амбиции.

Кэт бросила последний быстрый взгляд на дочь, пробормотала, что любит её, когда к двери спальни с той стороны приблизились шаги.

— Звучит очаровательно, Кристиан, — сказала она, когда он привлёк её к груди.

— Так и есть, — пообещал он, просеиваясь.

***

Очаровательно — неподходящее слово. Как только я справилась с чистым ужасом от того, что меня держат в полете, и со страхом, что он может меня уронить, меня зачаровала ночь под пальцами моих ног.

— Я не уроню тебя, перестань впиваться ногтями в мои плечи, — прорычал он.

Я рассчитывала на это. Если бы он хотел моей смерти, он мог бы убить меня в моей комнате.

В конце концов, я расслабилась, все ещё крепко держась за его плечи, свернувшись на его руках. Отвлекая себя от присутствия принца Невидимых разглядыванием раскинувшегося под нами мира, обдумывая благо, которое давало его присутствие — обещание, что тьма внутри необязательно равнялась тьме снаружи.

Я никогда не сумею прочесть его глаза — один из самых простых способов измерить душу человека — и я часто гадаю, видят ли все остальные столько нюансов в радужке глаза, сколько вижу я — но я чувствую его своим даром, своим сердцем.

Глубоко внутри Кристиана, так глубоко, что я едва не упустила это, притаилась злобная чёрная жемчужина в крепко закрытой, ослепительно белой раковине.

Но это была не маленькая жемчужина. Она была колоссальной, заполняла каждый атом его существа, а он каким-то образом её подавил. Он взял непостижимо бескрайнюю, извращённую, ужасающую бездну тьмы, сжигавшую его изнутри, и превратил её в своего рода сжатый файл, и запер его. Тьма, которая могла поглотить целое, подчинилась. Тьма, которая сочилась амбициями, голодом, умопомрачительной сексуальностью и нуждой.

Он сумел вместить бесконечность зла внутри крошечной сияющей белой раковины, в которой я не сумела заметить даже малейшей трещинки.

— Как? — спросила я, когда мы миновали Белфаст, паря в сторону океана.

Я ощущала способность к такому злу лишь в двух других сосудах: Синсар Дабх и Круус. Я никогда не видела столь огромную тьму сдерживаемой. Настолько совершенно запертой, что я даже не могла почувствовать, чем она являлась. Там было что-то, лёгкий привкус, определявший его как принца, которым он являлся…

— Смерть — моё королевство. Как Светлый двор — это двор снов и иллюзий, так Тёмный Двор — это двор реальностей и кошмаров. У Видимых есть Весна, Лето, Осень и Зима. У нас есть Смерть, Война, Голод и Чума. Но придержи свои вопросы, девушка. Поддерживание этого контроля требует энергии, как и приглушение Сидбха-джай. Так что пока я разделяю силу, самые обременительные из моих способностей становятся вызовом. Мы остановимся на Нагорье, чтобы отдохнуть, и я расскажу тебе то, что смогу. Пока что наслаждайся видом.

Мы летели над злобным, пенным океаном с белыми гребнями волн, бившими о берег, затем дальше, где волны на мили разглаживались в тёмное звёздное стекло.

Когда мы пролетали над долинами, он нырнул под облака, чтобы показать вид мест, где играли и резвились ночные создания, затем вновь воспарил, чтобы дать вид с высоты птичьего полёта на испещрённые узорами акры, поля и реки.

Когда мы наконец прибыли на Нагорье, от красоты у меня перехватило дыхание. Горы величественными вершинами воспаряли ввысь перед тем, как резко нырнуть в устеленные коврами долины, изобилующие и распустившиеся жизнью. Песнь пробудила Шотландию столь же живо, как и Ирландию, превращая растения, кустарники и деревья в зелёную ширь, давая прирост к популяционному буму в царстве животных.

— Несси^[40] вернулось, — сухо сказал он. — Ты не поверишь в то, какие ещё создания вернулись.

— Например, старые боги? — сказала я.

— Ты знаешь о них.

Я смахнула прядь волос с лица.

— Немного. Нам определённо не помешало бы больше информации.

— Почти на месте, девушка. У меня есть любимая вершина. Скоро мы поговорим.

Я вернула взгляд к вереску, в обильном избытке колышущемуся на склонах холмов, посеребрённой траве, цветам, которые распускались между каждой трещиной в каждом камне.

Я никогда не бывала в Шотландии. Я никогда не покидала Ирландию. Я привезу Рэй, чтобы показать это. Я не позволю ей вырасти в такой же изоляции, как я. Я хотела, чтобы она видела мир, испытала каждое чудо, полноценно познала все, чтобы лучше это любить.

Мы коснулись земли на огромном плоском камне на округлой белой вершине. Когда он опустил меня на землю, я споткнулась, отвыкнув иметь землю под ногами, и он вновь поддержал меня.

— Что думаешь? — спросил он, и в этот момент я слышала лишь Горца, гордого своей страной и ждущего комплимента от туриста.

— Шотландия завораживает. И теперь я знаю, почему у ангелов есть крылья. Это их награда.

Он улыбнулся, удовлетворённый, и махнул рукой.

— Подтащи подушку поближе к огню, Кэт. Здесь, наверху, прохладно.

Я обернулась туда, куда он показал. Потрескивающий огонь прыгал и полыхал в каменной яме, которой там прежде не было. Подушка и одеяло ждали поблизости.

— Как ты это сделал?

— Маленькие вещи — это просто. Я побуждаю материю изменить форму, стать тем, чего мне хочется.

— Этим? — я потянулась к уютному пледу в пурпурную и чёрную шотландскую клетку.

— Цвета Келтаров. Изготовлено из ковра мха под камнями.

— А огонь?

— Мысль. Превращение камней в поленья, воспламенение воздуха, приглашение жара.

— Я думала, магия Фейри по большей части иллюзия.

— Да, у Видимых. Они предпочитают форму функциональности, красоту — ценности. Трансформация материи требует больше энергии, чем набросок иллюзии, а они ленивые мудаки. И все же ты правильно делаешь, что не недооцениваешь их. В момент, когда я предполагаю, что это иллюзия, я оказываюсь пойманным в ней.

— Тогда ты имел с ними дело, — я устроилась на огромной плоской подушке у огня.

Он опустился на булыжник рядом с пламенем и мрачно рассмеялся.

— Это точно, девушка. Они некоторое время пытались поймать меня и Шона. Когда это не удалось, они начали предлагать различные приманки. Мы — враг номер три. Мак — враг номер один. Я слышал, что Джейн — враг номер два. Но я забегаю вперёд. Мне многое нужно тебе рассказать.

Завернувшись в шерстяной плед, я подвинулась ближе к огню, чтобы слушать.

Глава 22

В райском саду, детка^[41]

Элириум на языке Фейри означает приблизительно «запретный сад» или «тёмный рай», смотря у кого спрашивать, и он был переполнен.

Единственное в этом клубе, что не было вызывающе эротичным, усиленным роскошной иллюзией — это наружность, притворяющаяся нормальной в городе, который притворялся нормальным.

Как только ты проходил через эти высокие золочено-алебастровые двери, реальность исчезала, и начиналась мечта. Музыка была сюрреалистичной, чувственной, эротичной с ритмичными, сильными мелодиями, которые напоминали мне старые альбомы Enigma, смешанные с Puscifer.

Клуб представлял собой анахроничную смесь экзотической природной красоты и ультрагладких технологий. Цветы струились через края величественных ваз, окутывая воздух запахом ночного цветения жасмина, амариллиса, лилии и корилопсиса. Буйные лианы, усыпанные черными и красными маками, обвивались вокруг грандиозных колонн в романском стиле. Это место пахло зелёным лесом, жаркой тропической теплицей и сексом.

Стены, потолок и пол в фойе представляли собой гигантские LED-экраны без рамок, демонстрировавшие порно между Фейри и людьми во всех подробностях (Боже, как же мне не надо было это видеть) в отвратительном, преувеличенном формате, с усиленными Фейри цветами, текстурами и звуком.