Блаженная (СИ) - Ворон Белла (книги без сокращений .TXT, .FB2) 📗
— И никто не знал об этом?
Он покачал головой.
— Даже я не знал. Она никому не говорила.
— Ты видел… это… собственными глазами? — прошептала я.
Он молча кивнул.
— Но… Почему эта женщина…
Я прикусила язык.
— О ком ты? — спросил Вадим, опускаясь на корточки и заглядывая мне в лицо. Он, наверное думает, что я имею в виду кого-то реального.
— Я… — я крепче обхватила коленки, — ты решишь, что я сумасшедшая.
— Ты не сумасшедшая, — тихо и твердо сказал Вадим, — но я вижу, что с тобой творится неладное.
Он сел рядом со мной. — Расскажешь?
Я колебалась. Совсем недавно я подняла его на смех, когда он заикнулся о вещах, не имеющих рационального объяснения. И теперь начать рассказывать о женщине в мокром белом платье? О том, как сбываются мои предчувствия?
Я начала рассказывать. С самого начала. С того момента, как я по Ликиной просьбе взяла в руки колоду Таро. Рассказала о своем страшном видении. О том, что оно пугало меня сильнее, чем зловещие расклады. О том, что с первого дня я знала, что Лике грозит опасность.
Вадим слушал меня, не перебивая.
— Я могла ее спасти. Ведь знаки шли один за другим. Сначала — мертвое лицо у Лики. На следующий день — ширма. И бабочки эти… И эта женщина…
Какая женщина? — спросил он, едва шевеля губами.
— Я не знаю, кто она. Темные волосы, мокрое белое платье… Из-за нее я уронила ширму.
Вадим изменился в лице.
— Чего она хочет? — спросил он просевшим голосом.
— Я не знаю. В первый раз она просила отпустить ее. Но как я могу? Я ее даже не знаю… А сегодня она молчала.
— Почему ты не сказала мне?
— Зачем? Я и сейчас не хотела говорить. Просто… Нечего стало скрывать. Лики больше нет. И ты говоришь, никто в этом не виноват.
— Никто. Это был несчастный случай.
— Несчастный случай… Удобная формулировка, правда? Только не для меня. Я виновата. Я должна была остаться с ней. Тогда я могла бы что-то сделать. Не пустить ее к пруду. Или пойти с ней. Ну хотя бы позвать на помощь! А я в это время…
“ А я в это время играла в детектива.” — чуть не вырвалось у меня. Но вовремя спохватилось, что Вадиму совершенно необязательно знать о моих открытиях в родном доме. Я помолчала.
— Я не знаю как мне теперь жить.
— Просто будешь жить. Со временем тебе станет легче и ты поймешь, что все случилось так, как случилось. И не могло быть по-другому. И ты не могла поступить иначе.
Он обнял меня за плечи. Я вывернулась из-под его руки, замотала головой, словно отмахиваясь от его слов. Я не заслужила утешения, не имею на него права.
— Я знала, что ей грозит опасность. — твердила я, — Я могла ее спасти. Ее смерть на моей совести. Ты не можешь понять.
— Могу.
Вадим встал, медленно прошелся вдоль скамейки. Я перестала плакать.
— Я держал на руках мою умирающую невесту. И я не смог ей помочь. Я живу с этим уже пятнадцать лет.
— Извини, я не знала…
— Неужто? Здесь ведь все известно.
— Я знала только, что твоя жена погибла…
— А что это случилось в день нашей свадьбы ты знала? А что я был виноват в ее гибели?
— О, господи, нет.
Вадим сел на скамейку, ссутулился, словно огромная тяжесть легла ему на плечи. Он уставился в куст чубушника невидящим взглядом и спокойно произнес:
— Я убил свою жену.
"Он глубоко скорбит и шлет соболезнования."
Вадим даже не взглянул в мою сторону. Казалось, его совершенно не волнует, как я отнесусь к его признанию.
Пока я переваривала сказанное, он заговорил снова, все так же глядя в темный куст, словно там притаился его невидимый собеседник.
— Меня взяли заведующим отделением неврологии в здешнюю больницу. Я только-только закончил интернатуру, ничего еще толком не умел. Но успел опубликовать несколько статей, в которых высказал некоторые свои мысли… неважно. Это была полная чушь. Но Михаил Семенович, главврач, разглядел во мне что-то. Он говорил, что у меня большой талант. Ему казалось, я могу стать кем-то особенным. Может, он рассчитывал, что отсвет моей славы падет на его больницу.
Он коротко рассмеялся.
— Вчерашний интерн попал из грязи в князи. Ольга радовалась за меня… больше, чем я сам. Мы с ней только поженились, и наш переезд сюда должен был стать свадебным путешествием. Когда тебе двадцать пять, для счастья нужно совсем мало. А у меня было все. Блестящие перспективы, вся жизнь впереди и любимая женщина.
Ольга… У нас была одна душа на двоих. Мы чувствовали друг друга, как сиамские близнецы. Слышали мысли друг друга. И даже сейчас… я не всегда могу понять, какие мысли мои, а какие — ее…
Он снова замолчал. Я затаилась, едва дыша.
— Мы приехали в Воронин. В первый же вечер пошли бродить по усадьбе. Восстановительные работы шли полным ходом и территория была огорожена строительным забором. Мы гуляли вокруг. Мы целовались под каждым деревом. Мы дурачились, как школьники, нам было весело и мы были счастливы. Я не помню, кто из нас обнаружил дыру в заборе.
Поднималась луна… Мы бродили среди полуразрушенных зданий. При свете дня это были груды кирпича, но свет луны превратил развалины в зачарованный город.
Огромная ночная бабочка села Ольге на плечо. Ольга затаила дыхание, она смотрела на меня сияющими глазами, с такрой гордостью, будто ее отметили высшие силы. Она верила… верила в сны, в приметы, в знаки. И чувствовала особую связь с бабочками. Она считала их посланниками высших сил и уверяла меня, что бабочки предсказывают ей самые главные события в ее жизни.
— Бабочки… — прошептала я, начиная догадываться. Вадим не услышал. Он был там, в городе, зачарованном луной, со своей любимой.
— Бабочка посидела на ее плече, вспорхнула, полетела дальше, в развалины. Ольга побежала следом и потащила меня за собой. Я пошел за ней. Я готов был идти куда угодно, лишь бы с ней.
Луна висела низко, огромная, яркая… В ее свете распущенные волосы Ольги казались покрытыми серебром… А я, как доктор Фауст, пожелал чтобы время остановилось. Я хотел, чтобы эта картина навеки осталась со мной… Зачарованный город, длинное белое платье, волосы, усыпанные серебром… И луна. Я чувствовал себя персонажем средневековой баллады, заблудившимся рыцарем, попавшим во власть лесной феи.
Ольга взобралась на полуразрушенное основание этой… проклятой беседки. Она послала мне воздушный поцелуй, спрыгнула на другую сторону и исчезла. Раздался всплеск. Я решил, что она играет со мной. Приглашает искупаться ночью при луне… Хочет изобразить русалку и утащить меня в воду. Я медленно пошел туда, где плеснула вода. Было тихо и я решил, что она затаилась в пруду…
Вадим замолчал. Я тоже молчала, у меня в голове билось:”…длинное белое платье… огромная ночная бабочка”. Мне было страшно.
— Я нашел ее почти сразу. Она лежала в воде, возле самого берега, лицом вниз. Думаю, она поскользнулась, ударилась головой о каменную ограду на берегу. Потеряла сознание и упала в воду. Если бы я бросился ей на помощь, как только услышал всплеск… я не потерял бы драгоценных минут. Сколько их прошло — пять, шесть? Этого оказалось достаточно.
— Ты… пытался ее спасти?
— Пытался. И не только я. Вся больница. Но мозг умер. Запредельная кома.
— Что это?
— Это все равно, что смерть.
— Вадим… ты не виноват, ты же не знал… не хотел… — бормотала я и мучилась от того, что плоские, корявые слова не способны выразить того, что творилось у меня в душе.
— Не надо. — спокойно остановил он меня, — Слова не помогут. Я виноват.
Он повернулся ко мне.
— Я никому не рассказывал об этом. И тебе рассказал только для того, чтобы ты знала, что с этим можно жить.
— Может быть, но… Пожалуйста, прости… В смерти Ольги нет загадки. У тебя нет сомнений.
— А у тебя есть сомнения?
Я немного помедлила, собираясь с силами и кивнула.
— Но я же сказал — это несчастный случай. Никто не виноват.
