Плохие парни по ваши души. Книга 2 (СИ) - "Anna Milton" (электронная книга TXT) 📗
Я содрогаюсь от воспоминаний о том вечере в номере мотеля, когда видела Себастьяна в первый и последний раз. Я вздрагиваю, потому что Росс произнес это с холодом и пренебрежением.
— Ты в своем уме? — процеживает Эйден, обращая на брата гневный взгляд. — Он отморозок, но Иветт его сестра. Имей совесть и думай о том, что говоришь. Если он действительно мертв... ты хоть представляешь, каково ей сейчас?
— Я имею право отзываться так о Себастьяне, — Росс выступает вперед, парируя Эйдену. — Меня мало заботят чувства твоей новой подружки.
Я хватаюсь за локоть Росса, удерживая его на месте. Не хочу, чтобы они устроили драку. Мистер Картер тоже чувствует, как резко сгущается воздух, и встает между своими сыновьями.
— Успокойтесь. Оба.
Возможно, Росс и Эйден продолжили бы препираться, но Иветт возвращается в гостиную, вынудив их замолчать своим присутствием. Она проходит на кухню, чтобы налить в стакан воды. Затем я замечаю в ее руке маленький мешочек с какими-то травами. Она высыпает содержимое пакетика в стакан и взбалтывает. Не проронив ни слова, Иветт залпом осушает его и с громким стуком ставит стакан на столешницу, поморщившись и низко опустив голову.
— Ив? — Эйден делает несколько осторожных шагов в ее направлении. — Что ты...
Она выставляет руку, чтобы он не подходил к ней.
— Мне нужно сосредоточиться.
Девушка не шевелится в течение нескольких минут, пока мы наблюдаем за ней и теряемся в догадках, пытаясь понять, что она приняла, и какой от этого должен быть эффект. Я вслушиваюсь в монотонное тиканье настенных часов, тонущее в неблагозвучности вдохов и выдохов всех здесь присутствующих.
Неожиданно Иветт вскидывает голову, раскрывая глаза так широко, насколько это возможно. Я приглушаю ладонью громкое: «Ах!», когда вижу, как они затягиваются белой, густой пеленой. Радужка и зрачки полностью исчезают. Жуткое зрелище, нужно сказать.
Эйден подбегает к ней и встряхивает за плечо, разворачивая девушку к себе лицом. Он зовет ее по имени, но она не отзывается и не похоже, что намеренно игнорирует его. Иветт не слышит и не видит Эйдена, погрузившись в нечто настолько глубоко, что теряет связь с реальностью.
Наконец, она приходит в себя, и ее глаза становятся прежними. У Иветт подкашиваются ноги, будто она разом теряет силы. Эйден успевает поймать ее прежде, чем девушка приложилась бы челюстью о пол. Вцепившись пальцами в его куртку, Ив выглядит потрясенной и чем-то смертельно напуганной.
— Он мертв, он мертв, он мертв... — она повторяет это снова и снова.
Эйден кладет руку на ее волосы и притягивает к своей груди. Иветт прижимается щекой к его рубашке и немигающим взглядом сверлит пространство перед собой.
— Что ты увидела? — натянутым голосом спрашивает мистер Картер, обращаясь к подруге своего сына.
— Тардес открыт, — резко оторвавшись от груди Эйдена, Иветт посылает ему лихорадочный и безумный взгляд. — Он выбрался... Он убил Себастьяна. Мы опоздали. Слишком поздно... Он выбрался. Теперь мы все в опасности. Он придет за каждым из нас. Он уничтожит всех до единого.
Гостиная погружается в небывалое, гробовое оцепенение.
ГЛАВА 18
АННА
Слуги Ешэ представляют собой девушек — взрослых и красивых в строгих, брючных костюмах. У них всех без исключения длинные, распущенные волосы, и ведут себя они спокойно и вежливо. Никакой пошлости, никакой похоти и прочего. Эти красотки больше похожи на мамочек, ухаживающих за Ешэ, как за родным сыном.
Когда бесподобная шатенка с ярко-зелеными глазами провожает нас с Миднайтом в правую часть подземного дома своего малолетнего хозяина, на меня накатывает изумление. Из колонок, встроенных в стены, звучит песня «Dirty Diana» группы Fame on Fire. Они сделали кавер на этот трек великолепного Майкла Джексона. Надеюсь, будь он жив, то оценил бы. На самом деле, я не ожидала, что здесь слушают такую музыку, потому что пока двери в длинный коридор были закрыты, тяжелых нот металлической музыки слышно не было. Звукоизоляция в этом доме невероятная.
Наконец, мы останавливаемся у дверей из темно-коричневого дерева. Я гадаю, кто будет здесь временно проживать: я, или Миднайт, который не перестает держаться за свою рану, хотя ему уже помогли, промыли ее, и наложили швы.
Девушка распахивает дверь перед нами, прежде приложив магнитную ключ-карту к электронному замку под золотой ручкой... Золотой, мать вашу!
— Прошу, — мягко произносит шатенка, отойдя в сторону, позволяя нам пройти вглубь большой комнаты с выкрашенными в серый цвет стенами, белоснежной мебелью и огромной кроватью, расположенной у рисунка на стене. Изображение моря радует глаз. Определенно.
В комнате пахнет жасмином и черным чаем.
Миднайт медленно идет следом за мной, и вдруг меня озаряет.
— Стоп! — говорю я громко, озадачивая провожающую. — А кто будет спать здесь?
Миднайт цокает языком. Женщина сумасшедшей красоты легко смеется.
— Вы оба, — отвечает она так, будто это само собой разумеющееся.
Девушка прикрывает за собой дверь прежде, чем я успеваю сказать, что это недоразумение, и меня с хитростным красавчиком из дождливого Лондона связывают только его злодейские цели. Но моя немая мольба оказаться услышанной так и остается не озвученной.
Миднайт ехидно посмеивается, оставляя багаж у кровати. Он плюхается на нее, раскинув руки.
— Похоже, нас считают парочкой.
Я фыркаю, разворачиваясь к нему исказившимся в брезгливой гримасе лицом.
— Не говори об этом с таким мальчишеством. Это. Совсем. Не. Смешно.
Я подхожу к нему и пытаюсь столкнуть с кровати.
— Я буду спать здесь. А ты можешь занять диван, — равнодушно вскидываю рукой в направлении софы из белой кожи.
— Прости, но на сегодня джентльменство отменяется. Кровать — моя. Я ранен, в конце концов. Прояви ко мне хоть каплю сочувствия.
Я пихаю его в плечо.
— Проваливай отсюда.
Борьба за невероятно мягкую, просторную кровать длится несколько минут, по истечении которых я одерживаю победу, сталкивая Миднайта на пол. Он падает с приглушенным звуком, постанывая от боли бормоча о том, что я самая безжалостная и бессердечная.
Поднимаясь с колен, блондин бросает на меня обиженный взгляд.
— Не вздумай приставать ко мне.
Я подтягиваю к себе ноги, сажусь по-турецки и закатываю глаза.
— Я скорее выколю себе глаза и лишусь конечностей, чем добровольно хоть пальцем до тебя дотронусь.
Миднайт морщится.
— Фу.
Он располагается на софе, заведя руку за голову, больше не предпринимая попыток донять меня своей дурацкой болтовней, и засыпает спустя час.
***
Я на носочках покидаю комнату, чтобы не разбудить Миднайта, и оглядываюсь по сторонам, оказываясь в длинном коридоре. Никого. Я следую по тому же маршруту, по которому мы пришли сюда, и безошибочно выхожу к огромному залу с колоннами-аквариумами. Здесь так же не оказывается ни одной души, но музыка по-прежнему заполняет пространство. Интересно, насколько большое это «убежище»? Неужели, все принадлежит тому мальчику? У него есть родители? Они наверняка должны быть и заправлять всем этим.
— Ты искала меня.
Я подпрыгиваю с черной статуэткой в руке, которую взяла, чтобы разглядеть поближе, когда раздается знакомый, ломающийся голос подростка. Боковым зрением цепляюсь за внезапно появившуюся, невысокую фигуру и едва не роняю вещь.
— О, эмм... — я ставлю статуэтку обратно на длинную полку. — Привет.
Как мне общаться с ним? Я совсем не умею ладить с детьми.
Что-то заставляет Ешэ снисходительно улыбнуться.
— Логично, что ты считаешь меня ребенком.
Вау. Он только что прочел мои мысли?!
Я открываю рот, но не в силах произнести ничего вразумительного в ответ и поэтому, краснея, просто опускаю глаза к полу.
