Немезида (ЛП) - Бэнкс Анна (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
После того, как каждый из ребят получает по золотой монете, задав мне вопрос, они идут своей дорогой, предоставив нам с фараоном самим блуждать по базару.
— Они могут напрягать, — говорит он через некоторое время. — Но, на самом деле, я нахожу их невинность и неопытность освежающими.
— Да, я заметила.
Он поднимает брови.
— Я не хотел пренебречь вами, Сепора.
Я улыбаюсь.
— Я не это имела в виду. Просто… Я рада, что вы хорошо провели время.
— Я все еще провожу.
Его глаза встречаются с моими, и снова меня наполняет тепло, не имеющее никакого отношения к теорийскому солнцу. Думаю, что это версия короля смущает больше всего. На самом деле, я нахожу её невероятной. Сегодня он действительно не король Сокол. И я чувствую себя не как беглая принцесса Серубеля. Сегодня мы просто Тарик и Сепора, и наслаждаемся днем на базаре.
Опасно позволять таким мыслям задерживаться в голове.
— Тарик, я так рад видеть тебя! — доносится голос из палатки перед нами. Беззаботно смеясь, Тарик прерывает наш взгляд и приветствует человека за прилавком с ожерельями.
— Кантор, как твои дела, мой друг?
Кантор с радостью сообщает, что его жена и дети чувствуют себя прекрасно, бизнес процветает, а его кошка Джеса только-только окотилась, родив троих котят и прекрасно справляется с материнством. Как мило, что теорианцы так любят своих огромных кошек. Я даже немного завидую, что в королевстве Теория вообще поощряется содержание домашних животных. В Серубеле домашний питомец всего лишь неприятность, еще один рот, который нужно накормить.
Однако проходит не так много времени и Кантор переводит взгляд на меня, с явной просьбой, чтобы Тарик представил нас.
Без дальнейших промедлений Тарик выполняет просьбу.
— Это тоже служанка короля, Сепора. Сепора, это Кантор, мой добрый друг, который создает из Вачукской бирюзы самые изысканные украшения для высшего класса.
Я склоняю голову, не зная, что от меня еще ожидают. Кантор громко хохочет.
— Не нужно стесняться, Сепора, — говорит он. — Я не укушу, тем более, когда Тарик стоит рядом и смотрит на вас с такой тоской. Мужчина знает, когда лучше отступить.
Настаёт очередь Тарика почувствовать жар проклятого солнца его королевства.
— Я… э-э… Мне показалось, что я увидел муху в ее волосах, — бормочет он.
— Там и была муха, — говорю я. — Я весь день слышала жужжание в ухе.
Это не пустяк, помочь выпутаться королю Теории из затруднительного положения, и мы оба это знаем. Он слегка кивает и без слов благодарит меня за поддержку. И все же в его глазах появляется выражение, которое выходит за рамки благодарности. И когда я его замечаю, я отворачиваюсь, ощущая незнакомое чувство, словно бабочки порхают в животе.
Кажется, Кантор хочет продолжить разговор, но Тарик толкает меня к следующей палатке, а затем к следующей. Каждый раз он коротко меня представляет и обменивается любезностями, пока мы не добираемся до конца этой части базара. На базаре есть ещё четыре ряда киосков и палаток и мне интересно, намеревается ли Тарик посетить каждую без исключения, когда он говорит:
— Во время моей обычной прогулки по Аньяру, я обхожу весь базар, но сегодня хотел бы встретиться с Целителем Саем в Лицее. Я представлю вас остальной части торговцев в другой раз.
В другой раз. Он хочет, чтобы я снова его сопровождала. Я не уверена, что должна чувствовать по этому поводу. Это его личные моменты, которые он выкраивает для себя, и они предназначены исключительно для его удовольствия и отдыха. И для меня загадка, почему он хочет, чтобы я при этом присутствовала. Я веду себя с ним отвратительно, словно заноза в его ноге.
Мы направляемся на север, двигаясь по дороге к большому Лицею, где я завербовала Лингота Саен для своего невозможного задания добиться расположение Парани. Тем утром я запомнила каждый изгиб дороги, каждую насыпь из песка, мимо которой мы проехали, как человек, который думает, что пробил его последний час. Даже сейчас, когда мы идем проторенной дорогой, я испытываю тошноту, когда представляю себе, что со мной могло случиться. А затем ругаю себя за то, что снова становлюсь трусихой.
Тарик смотрит на меня с любопытством, но ничего не говорит. Я немного расстроена тем, как легко называю его про себя Тариком, а не королем. И опять сталкиваюсь с разницей между тем, что должна чувствовать и что действительно чувствую. Надеюсь, я не ошибусь в суде и не назову его по имени. Я знаю, что на меня произвело большое впечатление, узнать его как Тарика, а не как короля. Более глубокое впечатление, чем на суде, где я наблюдала, как он в качестве фараона разбирается с банальными мирскими делами. Интересно, какое наказание полагается здесь, в Теории, за обращение к королю по имени.
Я задаюсь вопросом, что сделал бы мой отец в такой ситуации, и эта мысль заставляет меня вздрогнуть.
32. ТАРИК
Сай оживлённо встречает их в открытом внутреннем дворике посреди Лицея. Группа Маджаев тренируется рядом в поединках один на один, а возле фонтана в центре сидит группа Целителей, которых можно узнать по лавандовому одеянию и занимается на свежем воздухе. Тарик замечает все этих людей во дворе, и Сепора тоже сморит на них благоговейно, широко распахнув глаза. Но основная часть внимания Тарика сосредоточена на выражении лица Сая.
Тарик напрягается. Сколько жизней между тем унесла Тихая Чума? Как скоро это станет ощутимой угрозой для жителей Теории, когда об этом начнут говорить на базаре вместо того, чтобы обсуждать рождение котят или шалости детей? Это вопросы, которыми он хочет закидать Сая, но вместо этого быстро представляет Сепору.
— Конечно я рад знакомству, барышня Сепора, — говорит Сай. — У вас сложилась достойная уважения репутация здесь, в Лицее. Мастер Сайен не перестаёт говорить о вашем уме, а Маджай Сетос о вашей красоте.
Тарик при последних словах стискивает зубы; Сетос и его безумное увлечение Сепорой начинают раздражать. Только сегодня утром он прислал записку, что хочет отобедать во дворце и надеется, что Сепора составит ему компанию. Если он считает, что я отдам ее ему назад, то он сошел с ума.
Сай жестом указывает на группу каменных скамеек посреди богатого внутреннего дворика.
— У меня есть новости, Ваше Ве… э, Тарик. Теперь меня посещает больше людей из среднего класса.
— Я боялся, что вы это скажите, — отвечает Тарик и хмурится.
Сай кивает.
— Чума распространяется, но не так, как можно было подумать.
— Что вы имеете в виду?
— Вам знаком корень Овината?
Тарик поднимает брови. Корень Овината измельчённый и заваренный как чай, вызывает галлюцинации. Он хорошо знает, что это очень популярный вид досуга, употребляемый всеми классами. Его можно купить везде на базаре и, хотя он не запрещен законом, считается дурным тоном принимать гостей, когда находишься под влиянием чая. Ходят слухи — Тарик сам не видел — что торговец из высшего класса прибыл ко двору короля Кноси сразу после того, как выпил чай. Он был так опьянён, что проковылял к трону и осмелился посмотреть фараону в глаза — преступление, за которое сбрасывают с моста Хэлф-Бридж. Его отец сохранил жизнь человеку, но лишил его состояния и титула. Слухи утверждают, что вскоре после этого торговец себя отравил. Слухи, которые звучали в ушах Тарика вполне правдоподобно.
Нет теорианца, который бы не слышал о корне Овината и его действии.
Но среди них серубелиянка, которая этого не знает.
— Что такое Овинат? — спрашивает Сепора, немного неправильно произнеся название.
Сай прочищает горло.
— Что ж, можно сказать, что это своего рода скандальное растение, которое иногда используется со злым умыслом. Оно может облегчить боль при некоторых хронических заболеваниях, но при злоупотреблении вызывает зависимость.
— И какое отношение оно имеет к Тихой Чуме? — переспрашивает Тарик. — Ты хочешь сказать, что Овинат альтернатива спекторию?
