Рожденная в полночь - Хантер С. С. (книги онлайн полные версии txt) 📗

— Это безопасно?

— Что? — переспросил Лукас.

— Сдавать кровь для вампира — безопасно?

— Само собой. Холидей ни за что не разрешила бы, будь оно не так.

Кайли перескочила мыслями на другую тему.

— А как это происходит?

— Примерно как у врача.

— Нет, я не про то. Я хотела спросить, как это — превратиться в волка. Я слышала, будто…

Она запнулась, подыскивая нужные слова.

— Это страшно? — спросил Лукас.

— Ага. И больно, — ответила Кайли, решив говорить начистоту.

— Думаю, со стороны страшнее, чем изнутри.

Лукас с минуту помолчал, потом добавил:

— Это вроде жесткого общего массажа. Больно, но приятно.

— Значит, не так, как меняется Перри?

— Ничего общего. У метаморфа тело меняется на другом клеточном уровне и с другой скоростью. Когда меняемся мы, видно, как тело принимает новую форму.

— Звучит невесело.

— Но так и есть. И к тому же бодрит.

Глаза Лукаса вспыхнули, и Кайли поняла, что он не шутит.

— А… когда ты меняешься, то… остаешься собой?

— Остаюсь ли я собой? — не понял он.

— В теле волка ты думаешь как человек или как волк?

— Я не человек, Кайли, — ответил Лукас. — Я — оборотень.

Она почувствовала, как залилась румянцем.

— Я имела в виду…

— Знаю я, что ты имеешь в виду, — сказал он и тяжело вздохнул. — Когда я превращаюсь, у меня обостряются все чувства и инстинкты. Я охочусь. Спариваюсь. Защищаю свою территорию. Это похоже на человека. Но у оборотней инстинкты на первом месте.

Значит, он убил ее кошку не от низости натуры, а из-за охотничьего инстинкта. Когда ее озарила эта мысль, она поняла, что все время пыталась найти ему оправдание.

Молчание становилось неловким.

— А помимо превращений у тебя есть дар? — спросила Кайли.

— Обостренные слух, чутье, сила и ловкость.

— Так же, как у вампиров?

Делла подчеркивала, что вампиры — могущественные существа, но Кайли не очень верила. Делла преувеличивала. Вдруг Кайли подумала про еще одну способность Деллы.

— А ты слышишь, как у меня бьется сердце?

«Неужели он тоже слышит, когда я вру?»

— Когда как. У нас сила и острота чувств возрастают, когда близится полнолуние. Но большей частью наш слух настроен на внешние звуки, а не на то, чтобы слушать чье-то сердце.

Кайли вспомнила, как он спрыгнул с дерева в ту ночь, когда они сидели вокруг костра. Ее поразило, что Лукас мог сделать то, чего не может волк. Однако сколько же преимуществ у человека, обладающего пятью пальцами на руке, включая большой.

— Это здесь.

Лукас лег рядом с ограждением из колючей проволоки и приподнял незакрепленный край, чтобы Кайли легче было проскользнуть.

— Осторожней, не оцарапай плечи.

Дыра была маленькой. Кайли протиснулась и коснулась грудью груди Лукаса. Тепло и покалывание пронзили ее, так что она хотела ползти назад. Но не успела она двинуться, как он, должно быть, почувствовал, как она напряглась, и прижал ее к себе.

— Осторожно.

Он повернул голову и встретился взглядом с Кайли. Лица их оказались так близко, что его нос задел ее нос.

— Этак ты поранишься.

Кайли кивнула и поползла в дыру. Наверное, проволока была под напряжением, потому что тело кололи тысячи иголочек. Когда она оказалась на другой стороне, Лукас пролез в дыру сам и отпустил сетку. Взгляды их снова встретились. Каким-то образом она знала, что он думает о том же, о чем и она, — о том, как близко они были. Она почувствовала, как к щекам прихлынула кровь.

— Нам туда, — сказал Лукас, подтолкнув ее вперед.

Через несколько минут они добрались до русла ручья. Лукас оценивающе посмотрел на воду.

— Немного поднялась, — сказал он. — Обычно здесь видно дно. Останки на том берегу. Здесь неглубоко, всего лишь фут, но, если боишься замочить тенниски, лучше их снять.

Кайли села, сняла тенниски и носки и закатала джинсы. Лукас стоял над ней и следил за каждым движением. Кайли задрала голову.

— А ты?

— Мокрые кроссовки мне нипочем.

Он засунул ее носки в тенниски и отставил подальше от берега. Плеск воды завораживал.

— А водопад близко? — спросила она.

— Примерно в миле отсюда, он на территории лагеря.

— Ты там уже бывал?

— Разок.

— И что же? Было страшно, как все рассказывают?

— Немножко, — ответил он. — Но никаких теней я не видел.

Он хохотнул.

«Может, это потому, что он не видит призраков?»

— Ну что, готова? — спросил он, потому что она сидела, задумавшись.

— А то.

Кайли поднялась, попробовала ногой воду.

— Холодная, — улыбнулась она.

— Да, но днем, когда пригревает, очень даже приятная. Вверх по течению, примерно в полумиле отсюда, русло глубже и можно поплавать. Стараюсь выбираться туда хоть раз в неделю.

Он шагнул в ручей, повернулся и взял руку Кайли в свою. Кайли поглядела на его пальцы, сомкнувшиеся вокруг ее запястья, и постаралась прогнать чересчур живое воспоминание о сне, где они стояли по пояс в воде, прижавшись друг к другу.

— Камни скользкие, — сказал он.

— Ничего, справлюсь, — ответила она, высвобождая руку.

— Смотри не пожалей.

— Не пожалею, — уверенно хмыкнула она.

Но не успела сделать и шага, как нога — а заодно и уверенность — пошатнулась, и, подняв веер брызг, Кайли шлепнулась задом на камни.

— Черт!

Холодная вода вмиг промочила джинсы. Раздался хохот. Лукас стоял над ней и от души беззлобно смеялся.

— Прекрати!

Невольно поддавшись его веселью, она набрала горсть воды и брызнулась в него. Лукас рассмеялся еще громче и подал Кайли руку. На этот раз она ее взяла. Кайли встала, шагнула вперед, но снова поскользнулась, только в этот раз упала не одна, а прямо на Лукаса, ткнувшись лицом в его плечо. Холодная вода стремительно обтекала их. Кайли заметила, что он все еще смотрит на нее с улыбкой. И, не выдержав, тоже расхохоталась.

— Вот тебе за то, что смеялся надо мной, — ухмыльнулась она.

Она почувствовала, как он глубоко вздохнул. И — это случилось как-то само собой — она вдруг перестала ощущать свежесть воды, одно лишь тепло, исходившее от прижавшегося к ней тела.

— А это тебе за то, что смеялась надо мной.

Лукас поднял ее на несколько дюймов, пока губы их не соприкоснулись. Кайли даже не попыталась остановить его. Нет, наоборот, она подтянулась, чтобы поцелуй не вышел неуклюжим. Его рука поддерживала ее затылок. Он слегка наклонил ее голову, чтобы ничто не мешало им. Прикосновение его шероховатых после бритья щек было восхитительным. Кайли прижалась к нему так, что невозможно было прижаться еще теснее. Все было не похоже на поцелуи и ласки Трея.

«Еще», — требовали инстинкты. Ей хотелось, чтобы он целовал ее и целовал. Ее пальцы зарылись в его влажные темные волосы. Как упоительно было ощущение каждой пряди! Ей нравились все эмоции, кружившие ее как в водовороте, перехлестывавшие через край. Она чувствовала себя такой живой, такой новой.

Послышались голоса, и она мигом пришла в себя. Оторвавшись от его губ, она рывком отстранилась. Он открыл глаза и взглянул на нее исподлобья. В его взгляде сквозил дикий голод, какого она никогда не видела раньше. Больше всего ей хотелось утолить этот голод.

Голоса приблизились. И тогда Кайли осознала, как далеко зашла. Она отодвинулась от него, неуверенно, словно не зная, чего хочет.

— Нам пора… Я слышала…

Она замерла.

— Они идут не сюда, — сказал Лукас.

Он приподнялся на локте и взглянул на нее сквозь темные ресницы. Тяжело вздохнув, он потер ладонью лицо.

— Черт, — пробормотал он. — Наверное, не стоило этого делать?

— Наверное, нет, — согласилась Кайли, хотя все бы отдала, чтобы вернуть это мгновение.

Лукас отбросил назад мокрые волосы, и брызги радугой рассеялись в солнечных лучах.

— Тогда забудь. Просто забудь.

— Вряд ли.

Она запомнит этот поцелуй на всю жизнь. Потому что, как ни нравились ей ласки Трея, это был первый по-настоящему взрослый поцелуй. Впервые изведанный вкус настоящей страсти. Это было нечто большее, чем то, что до сих пор знала Кайли. И, господи боже, она не была к этому готова, но хотела его. И в этом, как ей показалось, и был смысл страсти.