Осколки: коготь Зверя (СИ) - Чернышева Майя (лучшие книги читать онлайн txt, fb2) 📗
— Малая, ничего мне от тебя не надо, — со смехом ответил Адам, когда я все же решилась робко спросить, чего он хочет. — Ты славная девчонка, мне нравится с тобой общаться.
Он приносил с собой сладости, диски любимых групп, а также свежие новости и сплетни. В тот вечер груз был весьма и весьма тяжел:
— Ведуньям теперь нельзя в центр, — мрачно сообщил он. — И хотят вообще скоро запретить вам всем покидать школу Ронетт. Подслушал сегодня разговор преподов.
У меня внутри оборвалась невидимая струна. Я четко осознавала, почему появился этот запрет: в школу Эйлин попасть можно было только на автобусе (или странном поезде на воздушной подушке), который ехал через центр.
— Это все из-за меня, — в ужасе пролепетала я.
— Чего? — приподнял тот бровь.
— Сказала одному гаду, что его мама — лама. А она мертвая оказалась. И этот гад…
— Дай угадаю: мой белесый подопечный-козел?
Я бессильно кивнула, закрыв лицо руками. Капитан Горн мягко коснулся моей руки своей со словами:
— Даже не смей обвинять себя. Понимаешь, если бы это ни была ты, они докопались бы до кого-нибудь другого. Нужен был просто повод.
— Как думаешь, мне приятно им быть? — огрызнулась я.
— Ой, можно подумать, ты такая уникальная! — воскликнул тот. — Может, есть еще одна такая ведунья, которая сказала другому говнарю, что его папа — Дормамму!
— Нет, я одна такая уникальная!
— Вот же коза! От скромности не умрешь, да?!
Мы рассмеялись, но смех тот был горький и безрадостный. Капитан Горн прокашлялся и произнес чуть тише и осторожнее.
— Тут еще просили передать. Сразу предупреждаю: не бесись!
Он вытащил из сумки коробку в серебристой обертке с бежевой визитной карточкой, с мерзким гербом Лефарии на обороте.
Набиваешь себе цену? Поздравляю, тебе удалось!
Это были конфеты из самого нежного и сладкого шоколада, что я когда-либо пробовала. Но в ту минуту меня затошнило, словно передо мной лежала гниющая туша оленя.
— Коробку разорви и выброси! — отодвинула я от себя мерзкий презент. — Конфеты… Отдам девочкам. Надеюсь, они не отравлены!
— Так, Рири, — вдруг мягко, но осуждающе сказал Адам. — Я понимаю, что ты зла, но… Тебе не кажется, что это уже слишком? Это уже третья коробка за неделю. Поговори с ней.
Меня колотило от злости. Внутри меня прорастало горькое семя, болевшее при каждом упоминании ее имени. Злосчастную коробку хотелось растоптать ногами.
— Ты не понимаешь, что происходит?! — взвыла я. — Она думает, что может меня купить, как маленькую девочку! За конфетки и воздушные шарики! Уродка!
Капитан Горн сидел молча, задумчиво смотря то на коробку, то на меня.
— Знаешь, — вдруг произнес он, — я тут подумал о них всех скопом. И мне стало так их жалко. Всю эту голубую кровь.
— С чего бы? — фыркнула я. — Они охрененно живут! Спят, жрут и срут, на этом все! А да, женятся на таких же и потом всю жизнь взгляд друг от друга воротят, трахаясь с кем попало направо и налево!
— Разве это не есть несчастье в чистом виде? — грустно усмехнулся капитан Горн. — Только подумай: жизнь без права быть таким, каким хочешь. Жизнь без права любить того, кого хочешь. Как рыбки в аквариуме.
— Это их выбор, — отмахнулась я, — не надо жалеть дебилов…
— Которые не выбирали рождаться в этом змеюшнике, — осадил меня Адам, — и которые не знают другого пути. Рири, ты слишком строга к ним. Пойми: жизнь без любви ужасна.
— Они могут разорвать этот круг. И могут попытаться что-то поменять.
— Пытаются, — показал друг на коробку. — Но им не дают. Не читай слова. Читай то, что между строк.
Серебряная обертка чуть смята, значит упаковывала самостоятельно.
Лучшая визитка, подписана самолично.
И надпись… Крик? Мольба?
«Ты так нужна мне. Скажи: что мне сделать, чтоб ты меня простила?»
— Не нужны мне ее конфеты, — прошептала я. — Пусть придет сама. Прости, мне пора.
И с этими словами я вышла из комнаты. А серебряная коробка, отчаянная просьба о переговорах так и остался лежать на столе.
***
Дора покатилась по наклонной практически сразу же после нашего разговора. Буквально на следующий день она ушла куда-то рано утром, а вернулась ровно через сутки, испещренная занозами и со следами странных ожогов на руках. Но несмотря ни на что ее лицо сияло словно полная луна.
— Я выкупила дом! — радостно объявила она, падая на кровать.
Я только проснулась, потому не понимала, что случилось. Только лишь хлопала глазами и спрашивала:
— А как же займ? Как же дядя с тетей?
— Больше не моя проблема! — подруга улыбалась так широко, что казалось, у нее сейчас порвутся уголки рта. — Я свободна, Рири!
С этими словами, окрыленная порывом энтузиазма, Долорес вскочила и потащила меня за руку в центр комнаты. Она закружила меня в танце, крича:
— Мы можем съехаться! Я предложу ему сегодня!
— Кому? — пыталась я перекричать ее.
Долорес остановилась и всплеснула руками:
— Точно! Я же тебе не сказала! Пирожок, у меня кое-кто есть…
С этими словами она покраснела и захихикала тонким голоском, как маленькая девочка.
— Мы встретились совсем недавно, но все так закрутилось, что я совершенно потеряла голову, — щебетала она словно в бреду. — Столько дряни было в начале года: мама спилась, этот займ, работы нормальной не было… Но все налаживается!
Мне не хотелось радоваться за нее. И дело было не в зависти. В солнечном сплетении словно завелся червь, который грыз меня изнутри.
— Это от него ты ждала сообщений? — мой голос прозвучал как вопрос от дочки матери, которая привела в дом «нового папу».
— Да, — Дора расчесывала волосы.
— Ты была грустная.
— Потому что грустил он, — отражение Доры в зеркале печально улыбалось мне. — Мы не могли встречаться часто, только на выходных по вечерам, ускользая и всех обманывая. Но теперь… Рири, целый дом! И мы сможем жить вместе! Ты представляешь? Эй, ты чего скисла?
Я встала к подруге спиной, чтоб она не видела всю бурю эмоций на моем лице. Все казалось неправильным.
Почему-то хотелось плакать.
Взяв из аптечки пластырь, щипчики и мазь, я принялась вытаскивать из ладоней Долорес занозы и заклеивать ранки на ее ногах, незаметно заживляя самые некрасивые. На пятой минуте, я не выдержала и спросила грубее, чем хотела:
— Ты ради него полезла не понять куда?
На лице подруги появилась ненавистная мне ледяная ухмылка. Шумно вздохнув, она принялась объяснять мне, как будто я была пятилеткой, затупившей на уроке рисования:
— Ри, любые отношения — жертвы. Нужно что-то отдавать, чтобы получить взамен.
— А вдруг ему не нужны твои жертвы?
Не надо было задавать этот вопрос так прямо и остро. Ведь можно было зайти издалека.
Но мы ведь любим рубить с плеча, Рири?
— Ты ничего не знаешь про него, — дернулась она от меня, словно от чумной. — И про меня ничего не знаешь. Так какого Пекла ты смеешь…
А дальше было некрасиво. И больно. Простите, не хочу это описывать. Давайте просто перескажу вам несколько ярких цитат? Если вкратце, вот что я узнала о себе за пару минут:
Ты лезешь туда, куда не надо, Прикер.
Ты не смеешь что-то мне советовать, Прикер.
Уровень твоей компетенции в отношениях ничтожен, Прикер.
И даже не смей рта против него открывать, Прикер.
Я убежала из комнаты, взяв только сумку, и пропряталась в темных закоулках коридоров до начала уроков, сдавленно всхлипывая, изредка прорываясь на рыдания.
Дора вернулась поздно вечером под конвоем из двух гвардейцев — напоролась на чересчур деятельный патруль. У меня до сих пор стоят перед глазами грузные фигуры рыцарей; других ведуний, стоявших кружком во дворе и перешептывающихся в тихом ужасе; саму Долорес — точнее, ее фигуру, скрытую в полумраке, державшуюся с самым невозмутимым и спокойным видом; и госпожу Клариссу. Точнее, ее речь, звучавшую так громко и так угрожающе, что удивителен сам факт, почему гвардейцы не наложили в штаны от одного взгляда на нее:
