Переинкарнация (СИ) - Сергеева Александра Александровна (книги txt) 📗
Как бы упорно женщина не боролась за право… чего угодно, лучше всего она умеет именно бороться. А вот к результату не всегда готовит себя вовремя. Думаю, тут дело в нашей природной любви к сюрпризам. И плевать, что большинство сюрпризов являются плодами наших собственных трудов с муками. Главное, чтобы являлись, а не торчали унылым пунктом в списке неодержанных побед.
Я осторожно направилась разбираться с тайной явления. Тармени сидел в любимом кресле и что-то от чего-то отколупывал в маленьком самоходном кубе. По сути, отколупывали щупы, палачествуя внутри прозрачной камеры пыток. А сам распорядитель пыток нетерпеливо почёсывался, поковыривался и поёрзывал, изредка досадливо взрыкивая на нерадивых работников.
Тот факт, что работники управлялись его собственными мыслями, не имел ценности для науки. Потому-то я давно перестала подкусывать любимого на этот счёт: скучно дразнить египетскую пирамиду, которая никогда не станет за тобой гоняться. А если и станет, только ради трёпки, спровоцированной мною совершенно непреднамеренно без вкраплений эротизма.
– Кого убиваешь? – полюбопытствовала я.
Примерилась, толкнулась и взлетела на кресло – оно заученно разъехалось по сторонам, принимая гостью. А вот реакция его главного сидельца пахнула новизной: тот не потеснился, подозрительно косясь на вторженку. Зато весьма нахально – будто право имеет – развернулся ко мне спиной: давай, мол, чеши. Я протянула к любимому две свободные нижние конечности. Переложила клизму в левую верхнюю, а правую оставила для себя, ибо это страшно заразительно: стоит запустить коготки в чужую шкуру, своя немедленно начинает клянчить почесуху.
– Это очень интересный экземпляр щетинковых червей, – привычно завёлся Тармени. – В их слизи колоссальное количество ферментов… А что это ты мне баки выколачиваешь?
– Заколачиваешь, – машинально поправила я. – И в мыслях не было. Сегодня, как никогда, у меня ни единой причины хитрить и выкручиваться. Сама удивляюсь такой неожиданности. Умею ведь, когда не стараюсь быть хорошей специально, – начала оглядываться, чем-то подсознательно недовольная. – А сегодня я не старалась. Не до того было.
– Я рад, что твоя авантюра с походом по островам удалась, – честно оценил бог.
– Это не авантюра, – лениво дала я любимому повод погундеть во имя релакса.
– Авантюра по всем параметрам, – возразил он.
И поехало. Я тем временем отложила уполовиненную клизму и вознамерилась закусить фруктом. Разбежалась: этот ботаник, увлёкшись, не соизволил прерваться на обед. А потому и стрескал всю гору фруктов, что вечно торчала под рукой. Безалаберная я там или заблуждаюсь, но мои мужчины всегда ходили сытыми! Клизма мигом была забита в зубастую пасть и приведена в действие. Тарменюша поморщился, но сглотнул попавшую в пасть кашицу.
– За маму, – прокомментировала я и произвела второй выстрел.
Бог поперхнулся и забухикал.
– За папу, – объяснила я.
– Какого папу? – недовольно осведомился он, но жрать не перестал.
– Твоего.
– Мой отец давно умер, – промямлил сбитый с толку иновселенец.
– Будет новый, – пригрозила я.
Любимый помолчал, повращал шестерёнками и задал прямой, как и всё в его исполнении, вопрос:
– Ты действительно хочешь, чтобы я… на время занял человеческую оболочку?
– А ты хочешь?
– Не особенно, – признался он. – Но, поскольку внезапно возникшие у тебя чувства подразумевают создание пары, возможно, такой опыт будет не лишним.
– Знаешь, дорогой… Лучше бы ты не касался моих чувств, – чрезвычайно вежливо нашлась я, что ответить на это безобразие. – После такого объяснения с невестой, мне захотелось тебя ударить. Ты чувствуй мои чувства молча. Ладно?
– Конечно, – легко согласился покладистый жених. – Я только не смог до конца понять: смена оболочки будет предшествовать созданию пары или наоборот? Твои чувства, как всегда, гораздо определённей твоих намерений, связанных с этими чувствами.
– То есть, я легкомысленная? – абсолютно машинально попыталась напроситься я на комплимент.
И вместо пылких заверений в обратном получила то, что и следовало ожидать.
– В достаточно многих серьёзных вещах, – добросовестно резюмировала эта свинья.
И выпустила из пасти выдоенную клизму. Я переждала его последний глоток и от души куснула мерзавца за хвост. Тотчас рванула к двери: по прямой и, естественно, на всех четырёх. Мой вдохновлённый инстинктом самосохранения полёт прервало падение на голову здоровенного мужского тела. Верней, приземление перед самым носом, но башке досталось. Я сиганула в сторону, была настигнута и полетела кубарем с благословения увесистой лапы. Хоть когти не выпустил и то хлеб. Зато, распластавшись на брюхе, я ощутила на загривке зубы.
Тяжёлое тело любимого придавило меня к полу – и как это понимать? У нас уже началась прелюдия или всё ещё не закончилась трёпка? Просто беда, если женщина недостаточно подкована в собственной физиологии. От этой заразы у нас сплошные казусы вплоть до неприятностей в личной жизни.
Однако само по себе ощущение приятной тяжести всколыхнуло. Не то, чтобы я сходу завелась, но… Повзрослевшее тело впервые достаточно ясно констатировало мою принадлежность к самкам. Правда, сладкая жаркая тянучесть вспыхнула не внизу живота, где ожидалось, а в ляжках и, пардон, под хвостом. Зато её интенсивность просто зашкаливала – никогда прежде не доводилось отупеть от желания в столь рекордные сроки: прямо долбануло от всей души.
Душа немного растерялась, ибо всё ещё не воспылала. Но тело настойчиво задвигало её на задворки. А этот обольститель всё прикусывал и прикусывал загривок, немыслимо нежно орудуя кинжальной остроты клыками. Я поразительно живо помнила поцелуи Дерка в наши первые медовые годы – это было здорово. Но более титанического, разноцветного и всеохватного чувства, как от этого покусывания, в жизни не испытывала.
Иновселенский паразит своим нутряным урчанием буквально плавил моего Сли. И гнал волны умопомрачительной вибрации от загривка к каждому коготку. Собственное дыхание стало вдруг огромным, горячим и липучим – никак не вытолкнуть наружу. В груди что-то ответно зажурчало, замурлыкало, защекотало все печёнки. Душа в последний раз придушенно вякнула, дескать, ты вправду этого хочешь?
Вот же дура! Нашла время лезть под руку, когда решается моя судьба. Идея фикс не только морочила мне голову, но и заставляла почасту сомневаться в подлинности желаний. Теперь сомневаться было нечем: Сли испарился, а я хотела моего бога до последней капли секса.
Тармени, естественно, услыхал моё желание, как если бы под ним митинговали на весь бункер. Он слегка приподнялся, и моё тело само собой заняло подходящую позу. Нетерпение свистело в башке оголтелым сквозняком. Било в бёдра горячей кувалдой в ритме взбесившегося сердца. Я даже не сразу поняла, что в третий раз потеряла девственность – мелькнула такая посторонняя шалая мыслишка. А потом уже ничто постороннее нигде не мелькало.
Я бессмысленно и жадно наслаждалась тем, за что боролась, на что напоролась и что намеревалась захапать до конца времён. Оргазм не поразил шквальной лавиной ощущений. Но он всё длился, и длился, и длился, затухая утомительной, болезненной и какой-то покусывающей нервы волной. Тело Тармени чуть подрагивало. А зубы вновь гуляли по загривку, ломая волны озноба и давя мурашки, шныряющие под шкурой.
Воспрянувшая душа по-хозяйски разбиралась с новыми чувствами. И понимала, что все они просто хорошо забытые старые. Верней, подзабытые поневоле, а теперь вернувшиеся на своё законное место, будто никуда и не уходили. Никакой это не бзик – резюмировала душа, оценивая свершившееся. И ничего я себе в башку не забивала: Тармени мой мужчина во всём, что женщина под этим подразумевает. Он настолько такой, как мне надо – и нужен мне до крайности – что отделается от меня, только прогнав.
– Почему я должен тебя прогонять? – незаметно для меня на место удовлетворённо смывшегося любовника вернулся естествоиспытатель.
