Я вернусь (СИ) - Яровая Виктория (библиотека книг .txt) 📗
Слушать такие речи из уст пьяной, растрепанной девушки, сидящей рядом было очень непривычно и забавно. И за сегодняшний день это уже не в первый раз. Такой интересный день, наполненный непривычными эмоциями! И все благодаря этой чужачке и ее дню рождения.
— Хорошо. — не стал он спорить и убрал мешочек в карман камзола, что все так же был одет на ней. Туда же она убрала и свои монеты.
— Рэм, а сколько примерно денег мы с тобой выиграли? — спросила она.
— На твою сумму ты можешь жить в столице, чуть меньше года, снимать приличное жилье и так далее.
— Ты шутишь? — удивилась она. — О, Боже! И я такие деньги заставила тебя поставить на не пойми кого? Рэм! Зачем ты таскаешь с собой такие деньги? А если бы мы их проиграли? Почему ты меня не остановил? Я же не знала. — она сокрушенно застонала.
— Все в порядке, я бы не обеднел. — ответил он, удивляясь снова. Она еще и о его деньгах печется!
Вдруг в тишине раздался один удар набата, и Кристина вздрогнула и шепотом спросила:
— Это что?
— День закончился, наступил новый день.
— Значит и мой день рождения тоже закончился. — выдохнула она и ему показалось, что это был облегченный вздох. — Спасибо, Рэм, за то, что побыл со мной и устроил мне все это, чудесный был день рождения. — она помолчала еще немного и полушепотом произнесла, как будто разговаривая сама с собой. — Марине бы он тоже понравился.
Она слегка отвернулась в сторону и замолчала. Он видел лишь часть ее лица и по нему было сложно понять, что с ней происходит.
— Я уже слышал от тебя это имя. Марина. Кто это? — решился спросить он.
Она молчала долго, лишь чуть выше подняла голову и судорожно сглотнула, но все же ответила:
— Моя сестра.
— Она осталась там, в твоем мире? Она ждет тебя?
Он видел, как она вздрогнула и еще больше отвернула от него лицо. С ней явно было что-то не так и такая смена настроения его сильно обеспокоила. Он придвинулся к ней ближе и взяв за подбородок мягко повернул ее лицо. Она была на грани, ее подбородок дрожал, глаза наполнились слезами, и она часто сглатывала, явно пытаясь проглотить ком в горле. Он смотрел ей в глаза и видел в них столько боли, что сердце невольно сжалось. Почему он не видел этого раньше? Почему не заметил, что ей так больно? Зачем она это скрывала? Он перевел взгляд на ее цветок на груди и ужаснулся. Бутон увеличился и одни из лепестков слегка приоткрылся и по черным лепестками медленно потекла густая темно красная жидкость, так похожая на кровь. Даже ему, повидавшему многое, от этой картины стало не по себе.
— О Великий Барьер! — выдохнул он и тут же обнял Кристину, стараясь прижать ее к себе так сильно, как только мог.
Она уткнулась ему в грудь и зарыдала уже не в силах сдерживаться. Ее трясло, и она все сильнее зарывалась лицом у него на груди, руками цепляясь за ворот рубашки, судорожно сминая ее. Он молчал и только сильнее сжимал ее в объятиях, гладя по голове. Он уже понял в чем дело, ему столько раз приходилось видеть такие слезы, когда он работал сборщиком эсмэ. В те времена он научился пропускать чужое горе мимо себя, оно его не трогало, но видя горе Кристины, он не мог оставаться спокойным. Жалость и желание помощь выступили на первый план, и он обнимал и гладил ее до тех пор, пока она не затихла в его руках, только изредка вздрагивая. Ей нужно выговориться, поделиться с кем-то своими переживаниями, иначе они ее сгрызут изнутри. И Рэм, все еще успокаивающе поглаживая ее, тихонько сказал:
— Расскажи мне, поделись, тебе станет полегче.
Сначала она молчала и не шевелилась, но затем освободившись из его объятий села, и приняв платок от Рэма, привела себя в порядок. Потом провела рукой по волосам и поняв, что от ее прически почти ничего не осталось, вытащила все шпильки, распустила волосы и запустив в волосы пальцы, помассировала кожу головы. Рэм смотрел завороженно, этот жест показался ему таким личным, то что он не должен был увидеть. Так делают женщины, только у себя в спальне у зеркала перед сном. Он вдруг представил ее сидящей в одной ночной рубашке перед таким зеркалом, распускающей волосы и улыбающейся ему в отражении. Ему понравилось увиденное. И тут же он одернул себя. О чем он вообще думает? А вдруг Кристина нарушила тишину и негромко заговорила:
— Наверное ты прав, мне нужно с кем-то поделиться, а в этом мире я знаю только тебя. Больше мне не с кем поговорить.
А ведь она права. Почему он постоянно забывает, что она чужая этому миру и что у нее здесь никого нет. Ни родственников, ни друзей, ни даже врагов. Никого, кроме него. Как ей, наверное, одиноко здесь. Кристина тем временем продолжила:
— В своем мире я была счастлива. У меня была интересная перспективная работа, родные, друзья. Но самое главное у меня была сестра. — голос ее прервался, и она судорожно вздохнула и продолжила. — Не просто сестра, а сестра близнец, мы с ней родились с разницей в несколько минут и были похожи как две капли воды. Мы были не просто сестрами, мы были как родственные души, самые близкие и родные люди друг для друга. Все детство вместе, никаких секретов, все делили пополам. Ты не представляешь какое это счастье иметь рядом такого человека, с которым ты не просто можешь быть сама собой, а ты это и есть она и наоборот. — голос ее дрожал и по щекам снова покатились слезы. — Кто-то осуждал нас за то, что мы как одно целое, кто-то завидовал, но нам было все равно, мы были счастливы. Потом мы выросли, и Марина уехала в другой город и вышла замуж, у нее родилась дочка, но эта связь, что была между нами, она никуда не делась, мы по-прежнему много значили друг для друга, иногда даже могли чувствовать настроения друг друга. Я так ее любила. — Кристина не удержалась и заплакала, но вскоре взяв в себя в руки продолжила. — Примерно пять месяцев назад я приехала к ней в гости, и мы пошли гулять. В тот вечер на нас наехала машина, это был сильный удар, она умирала у меня на глазах, все вокруг было в крови, в ее в моей, у меня было что-то сломано и я только помню, как ползу к ней по асфальту. И ничего не могу сделать! Ничего! А она лежит там, как сломанная кукла и глаза, эти глаза я никогда не забуду, они пустые. — Кристина срывается на крик, слезы снова текут по щекам, и Рэм снова обнимает ее и ждет пока она успокоится.
Он уже был сам не рад, что расковырял такую рану. Но он понимал, что правильно сделал, иначе она могла бы загноиться и последствия могли быть гораздо хуже. Ей нужно выплеснуть все наружу, отпустить хоть немного боли, которая так крепко вцепилась в ее душу. Кристина успокоилась и снова села и продолжила более спокойно:
— Я пролежала в больнице около месяца, мама приехала и взяла на себя заботу о внучке. Когда я вышла с оттуда, то узнала, что виновник аварии отделался условным сроком и штрафами. Он был пьян и просто перепутал газ с тормозом. Ублюдок! Он сумел отмазаться и теперь живет где-то припеваючи, а Марина… — голос ее сорвался, и она чуть помолчав продолжила. — Я некоторое время жила с семьей сестры, но это был ужас. Я ведь так на нее похожа. Ее малышка дочка называла меня мамой, а муж сестры просто не мог смотреть на меня. Ты представляешь, каково им было видеть меня каждый день? Секундная надежда, что это Марина, потом узнавание, что это я и снова боль. Я просто не смогла это выдержать и через неделю уехала оттуда. Пару месяцев жила одна, я никого не хотела видеть, сидела дома и в основном плакала и пила, потом снова пила и рыдала. Я отогнала всех людей, кто хотел мне помочь, но я просто физически не могла никого видеть, просто не могла. Я не хотела жить. Я винила себя за то, что осталась жить, а она умерла. Я так хотела бы вернуть все и умереть вместо нее. Ведь у нее осталась дочка. Я так хотела умереть и, наверное, если бы не мама, которая не пережила бы еще и мою смерть, то точно что-нибудь бы сделала с собой. Кто-то может сказать, что это слабость, что нельзя лишать себя жизни, это так делают только трусы, которые боятся жить. Может и так, мне было все равно, пусть они попробуют пожить, когда сердце вырвали и ржавым ножом откромсали кусок от него и зашвырнули обратно в грудь. Кто-то скажет, что у многих такое бывает, пройдет, заживет. Не пройдет и не заживет. — она криво усмехнулась. — Мне больших усилий стоило заставить себя попробовать жить заново. Тогда был первый день, когда я смогла заставить себя пойти в парк и начать бегать, чтобы хоть на время покинуть душную квартиру. Я уже возвращалась домой, когда эта идиотка невеста бросилась под машину, я тогда не думала, просто бросилась ее спасать. У нас есть одна очень мудрая поговорка “Не хочешь зла, не делай добра”. Я жалею, что в тот момент не вспомнила о ней, потому что оказалась здесь. Ты хоть представляешь, что я испытывала, оказавшись здесь? — она повернулась и в упор посмотрела на Рэма. Ему стало не по себе от ее взгляда. — Я была в ужасе, напугана, никто ничего не объяснил, я почти не спала и ничего не могла есть. Мое единственное желание было только одно, убраться отсюда поскорее обратно домой. Я пыталась быть с тобой милой, думала, что если хорошо попрошу тебя, то ты вернешь меня обратно. Исправишь, эту глупую ошибку и все наладится. Но оказалось ты не только не можешь вернуть меня обратно, но еще и собираешься пристроить к какому-то мужику. Ты так мило все мне это сообщил, и исчез. В тот момент я думала, что сойду с ума, я не могла принять, того факта, что не смогу вернуться, никогда не увижу свой мир, свою маму. Наверное, тогда во мне что-то сломалось, меня накрыла такая безнадега, я уже не понимала, что делаю. Тогда я решила, что теперь мне уж точно незачем жить. Я не знала всех подробностей, которые узнала после, иначе не стала бы этого делать. Я понимаю, что это была моя ошибка и признаю это. Мне жаль, что я так поступила, я была не в себе. Когда ты сказал, что сможешь меня вернуть, это было для меня как спасательный круг, брошенный утопающему. Только благодаря этому, я смогла хоть как-то выбраться из той пучины отчаяния. За это я хочу сказать тебе спасибо. Мне очень важно знать, что я вернусь домой, это единственное, о чем я думаю каждый день засыпая и просыпаясь. Мне нужно вернуться домой, меня там ждет мама и, наверное, сходит с ума от мыслей, куда я пропала. Я не могу ее оставить, а здесь мне не место.
