Волшебница на грани (СИ) - Петровичева Лариса (книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Генрих… — прошептала я и увидела его в отражении. Генрих с надеждой всматривался в зеркало, и я едва не расплакалась от облегчения и счастья. Он был жив, обстановка вокруг него была поистине королевской, и выражение лица Генриха прямо говорило о том, что он достойно завершил одно из самых важных дел в своей жизни.
На меня смотрел король.
— Милли? — растерянно выдохнул Генрих. — Милли! Ты меня слышишь? Ты жива?
— Жива, — ответила я, чувствуя, как лицо расплывается в глупой улыбке до ушей. Вот мы и увиделись. Вот и подошло к концу наше путешествие. — Генрих, как ты?
Генрих рассмеялся и показал мне подвеску на золотой цепочке — солнце с витыми лучами и рубиновыми глазами. Должно быть, знак верховной власти.
— Я вернул Аланберг, — ответил он. — Дядя Олаф сознался в убийстве брата, ну а я чудесно спасся… с помощью одной удивительной волшебницы.
— Ох, Генрих… — я никогда бы не подумала, что можно одновременно улыбаться и захлебываться слезами. Что можно быть настолько счастливой.
Зато Генрих моментально сориентировался и твердо приказал:
— Дай мне руку! Помнишь, как я вытащил тебя в свою камеру?
Дать ему руку? Но мое-то зеркало, в отличие от тех, что были в его мире, не волшебное! Я купила его в крошечном хозяйственном магазинчике, одинаково далеком и от магии, и от качества. Оно не могло бы…
— Думаешь, получится? — спросила я, озираясь по сторонам. Что можно взять с собой, навсегда отправляясь в другой мир? Пожалуй, только саму себя, свои надежды и свою любовь.
Это ведь так много, если вдуматься.
Я послушно дотронулась до зеркала, мельком подумав, что создаю Людмиле Захаровой по-настоящему мистическую историю. Волшебница исчезла из квартиры, запертой изнутри… мои пальцы погрузились в ледяную зеркальную гладь, и я вскрикнула от страха.
Получается! Неужели у меня и правда получается?
Генрих схватил меня за руку, потянул на себя, и я рухнула в зеркало, задохнувшись от холода.
Кажется, мои легкие заполнило льдом. Все кругом сделалось хрупким, черно-синим, острым — я летела сквозь вымороженную тьму, задыхаясь от боли и захлебываясь собственным воплем.
Наверно, это и была смерть. Наверно, на самом деле я сейчас упала перед зеркалом, умирая от сердечного приступа или кровоизлияния в мозг.
Неважно. Пусть. Если мы в итоге снова встретимся с Генрихом, то это того стоило.
В мире должны быть не только Игори.
Я не сразу поняла, что уже не лечу. Ледяной хруст затих где-то за плечами, холод отступил. Воздух пах цветочной свежестью. Генрих обнимал меня так крепко, что мне было трудно дышать.
— Милли… — услышала я его шепот и уловила гулкое биение сердца. — Милли, неужели это ты…
— Да, — откликнулась я. — Генрих, я вернулась!
— А ведь Амиль сказал мне, что с тобой не смогли связаться. Что машину запускали, но тебя так и не нашли. Ты не представляешь, как я рад, что он соврал.
Генрих задумчиво гладил меня по плечу. Мы лежали на кровати под легким шелковым покрывалом, в приоткрытое окно смущенно заглядывала луна, и я слышала, как среди листвы негромко перекликаются птицы. Возможно, те самые неразлучники, которых мы видели в саду доктора Кравена, прилетели в Аланберг.
Это было, конечно, смешно. Птицы не могут перелететь через половину планеты. Но мне хотелось верить, что это именно они. Я ведь смогла перебраться сюда из другого мира.
— Я думал, что ты умерла. Не выдержала перехода.
— Я жива, — улыбнулась я. — Знаешь, я думала, что мне все приснилось. Что это галлюцинация, и мне надо к врачу.
Генрих улыбнулся. Осторожно поцеловал меня, словно тоже боялся, что я ему снюсь, и не хотел просыпаться.
— Кстати, о врачах, — спросила я через несколько минут. — Что все-таки будет с Ланге?
Лицо Генриха утратило расслабленную мягкость, закаменело. Улыбка, скривившая его рот, была презрительной и горькой.
— Его убили, — ответил он. — Амиль рвал и метал, у марвинцев были свои планы на доктора. Он бы жил долго и счастливо под их крылышком, проводил бы новые опыты. Не на местных, разумеется, на таких, как ты. Людях из других миров.
Мне снова стало холодно. Генрих усмехнулся.
— Знаешь, сколько таких миров? Тысячи! У Ланге было бы много материала… — его взгляд смягчился: Генрих был очень доволен собой. — У марвинцев, конечно, много людей и возможностей, но и у меня тоже остались друзья. Ланге застрелили прямо на встрече с Амилем. Марвинцы роют носом землю, но убийцу не найдут.
Я едва не рассмеялась. Вот дела! Генрих уничтожил чудовище и дал Амилю понять, что у него достаточно сил, чтобы не плясать под чужую дудку.
— Это было до свержения твоего дяди, — уточнила я, — или после?
— После, разумеется, — ответил Генрих. — Официально я готовился к коронации, и мне шили парадный мундир.
Что ж, вот и еще одна хорошая новость. Чудовища не должны жить.
— Жаль, что я этого не видела. Думаю, хелевинский император обрадовался, — заметила я. Генрих кивнул.
— Конечно. Он хотел забрать себе череп Ланге на память, но я его отговорил. Незачем становиться на одну ступень со своим врагом. Надо быть выше.
Разумно. Я не могла этого не признать.
— А доктор Кравен? Как его дела?
Генрих рассмеялся.
— Он здесь, в Аланберге, вместе со своим големом и архивом. Там такой богатый материал для полиции и спецслужб. В общем, твой соотечественник доволен новой работой. А я рад, что со мной есть еще один надежный человек.
Да, доктору Кравену можно было доверять. Мы уже успели в этом убедиться.
Птичьи голоса стали ближе и звонче. Я не сдержала улыбку. Сейчас мне казалось, что вся моя прошлая жизнь, с работой, ипотекой и городским транспортом, была просто сном. И как же хорошо, что этот сон наконец-то закончился.
Я вернулась домой. Мой настоящий дом был рядом с человеком, которого я любила — а он любил меня.
— Почему Амиль не хотел, чтобы я вернулась? — поинтересовалась я, приподнявшись на локте и глядя на Генриха. Он осторожно дотронулся до звезды Магриба на моей груди и ответил:
— Ты волшебница, Милли. Одна из самых сильных в нашем мире. А волшебница твоего уровня — это всегда та сила, которая нарушает баланс. Та сила, которая может быть опасна. Не для хороших людей — для мерзавцев, вроде Ланге и Мориса. А мы с тобой уже убедились, как плотно они работают с такими, как Амиль.
Я кивнула. В груди заворочалось неприятное предчувствие. Когда Амиль узнает, что я вернулась, то не станет просто стоять и смотреть, как я живу на свете. Он и его коллеги постараются либо использовать меня в своих целях, либо устранить.
Ни то, ни другое мне не нравилось.
— Амиль не будет сидеть, сложа руки, — сказала я. — Если я ему мешаю, то он меня уберет. Потому что я не стану на него работать. И не стану смотреть, как такие, как Ланге…
Я не договорила. Генрих сел на кровати и ответил:
— Если бы ты была просто девушкой из другого мира, то он бы не церемонился, верно. Но ты не просто волшебница на грани, Милли, ты моя жена и королева Аланберга. Как бы ни были сильны марвинцы, они вынуждены будут замолчать и сделать вид, что ничего не происходит.
Я тоже села, не веря до конца в то, что услышала.
Жена? Королева Аланберга? Неужели он по-прежнему говорит об этом серьезно?
— Ты уверен? — спросила я. — Ты и правда этого хочешь?
Генрих нахмурился.
— Милли, я не из тех, кто сегодня говорит одно, а завтра другое. Я хотел видеть тебя своей женой, когда был изгнанником. И хочу сейчас, когда я король. Потому что мы не изменились, потому что я тебя люблю.
Кажется, я никогда не чувствовала себя настолько растерянной. Как Генрих может на мне жениться? Этого не поймут и не примут.
— А твоя страна? — спросила я. — Ты так уверен, что меня примут? Меня, не местную принцессу, а попаданку из другого мира? Что скажут люди?
Генрих рассмеялся. Кажется, мое взволнованное лицо невероятно его забавляло.
— Ты героиня, Милли, — ответил он. — Ты спасла меня от Олафа, и все об этом знают. И потом, — лицо Генриха снова сделалось спокойным и строгим. — Я государь. И моя воля и есть закон. Так что завтра тебе начнут шить свадебное платье. И отказа я не приму.
