Соединяя пространства (СИ) - Маринкина М. (чтение книг .TXT) 📗
— А как ты оказалась в Бордовом мире? — наконец нарушила молчание Юля.
— Я тоже не могла сидеть спокойно, — вздохнула Наталия, — постаралась попасть в Пространственную библиотеку. Но в особый отдел меня бы не пустили, — и она указала на глаза, они у нее были серо-голубые с крохотными карими прожилками. — Тогда я попросила помощи у родителей Алексея, они как никто были заинтересованы в том, чтобы постараться разгадать тайну мира Мохоту. Но они не нашли никакой полезной информации. Правда, они также как и я верили и надеялись, что где-то в Голубом мире обязательно должна находиться пара спираллиумов. А когда узнали, что Иван сновидец, это их и вовсе успокоило.
— А где сейчас Лёшины родители?
— Они здесь, — махнула головой Наталия. — Недалеко есть исследовательский центр, вокруг которого образовался давным-давно небольшой городок. В нем живут исключительно потомки древнего народа, другим людям сюда очень тяжело попасть. Здесь ученые-историки по крупицам собирают информацию о камнях, выдвигают гипотезы, проверяют, систематизирует. Кстати, Ванину папку чуть с руками не оторвали, настолько их поразила та методичность, с какой он описал существующие в том мире мегалиты. — Она улыбнулась.
— Видимо они не очень продвигаются в изучении, раз так и не сумели разобраться с Голубым миром, — усмехнулась Юля.
— Скорее всего, — кивнула Наталия. — Мне особо ничего не известно. Местные жители с недоверием относятся к другим людям, пока я тут работала в больнице, ко мне на прием ходили с большой неохотой. На самом деле в центре лишь небольшая горстка этих самых ученых. Слишком много погибло тех, чьи способности действительно смогли бы пролить свет на природу камней.
Наталия налила из чайника уже остывший напиток и предложила Юле, та согласно кивнула, и отхлебнув несколько глотков, произнесла:
— Лёша сказал, что в Бордовом мире долгие годы шла война. Именно поэтому его не приняли в общий конгломерат. Это так?
— К сожалению не шла, а идет до сих пор. Это нескончаемая череда преступлений против потомков древнего народа, уж никто точно и не знает с чего все началось много лет назад. То ли жители одного из государств были против вступления в конгломерат, то ли междоусобица между странами послужила причиной, по которой мир Вахаора остался в стороне. Но появились те, кто принялся уничтожать зеленоглазых людей, часто с особой жестокостью. Так погиб твой дедушка, твои мама с папой, родители Максима и Ванин отец, родной сын Лешиных родителей. И еще сотни ни в чем не повинных людей, среди которых десятки детишек, даже не успевших осознать, что они причастны к переходам. И не только людей они уничтожали, но и пытались взрывать спираллиумы. Поэтому на сегодняшний день выход из Бордового мира в другие очень сложен, и возможность перемещаться между пространствами имеется лишь у некоторых здешних людей.
— Получается, что здесь и сейчас жить опасно… — удивилась Юля.
— Здесь — нет. Исследовательский центр и скрученная роща находятся под защитой тех самых генераторов, которые скрывали от посторонних глаз вашу деревню. Честно сказать, даже не знаю, что происходит в остальном мире. Вот вернутся Максим с дедушкой, можешь попытать Влада. Он знает гораздо больше меня, поскольку является одним из ведущих ученых в центре.
— А его действительно зовут Влад? — впервые Юля улыбнулась.
Наталия покачала головой и оставила в сторону чашку.
— Его зовут Ваальдис-э-Мохио-Ано-Анантхэ, — женщина рассмеялась, выговорить полное имя у нее вышло не сразу. — А я назвала его Владом, мне это имя нравилось в Голубом мире, и оно похоже на Ваальдиса, только проще. Это его дом, — Наталия обвела рукой комнату и погладила ручку деревянного кресла. — После трагических событий он предпочитает жить в своей лесной избе, так он ее называет. Встретились мы с ним в лечебном центре пять с небольшим лет назад. Он очень сильно сдал, когда от рук бандитов у него разом погибли жена, сын, невестка, еще кто-то из друзей и их детей и внуков, а Максимиан, именно так звучит полное имя мальчика, вообще исчез, испарился. Единственное, что ему удалось разузнать, что в тот день он хвалился необыкновенным голубым камешком, найденным у болот. И Влад предположил, что мальчуган каким-то образом проскочил сквозь отключенный переход и скорее всего, благодаря цвету камешка, попал в Голубой мир. Так что, желающих попасть в Мохоту прибавилось.
— Вот бы понять, возможно ли еще раз так прыгнуть сквозь пространства, если переход не работает, — задумчиво проговорила Юля.
— Знаешь, тебе обязательно нужно встретиться с Владом, он сумеет рассказать гораздо больше про переходы и про историю это мира, нежели я. Он собирает и систематизирует информацию почти полвека. Только сейчас его нет, он часто вот так спонтанно собирается и уходит в лес, говорит природа помогает найти ответы на самые разные вопросы.
— А Максимиан? — улыбнулась Юля, и почувствовала укол вины, ведь мальчик тогда так переживал за нее, а она даже не поинтересовалась, где он.
— Он пожелал остаться Максимом, — развела руками Наталия. — Он ушел с дедом, позавчера. Максим расстроился, что ты не приходишь в себя, и Влад позвал его с собой. Он очень хотел о чем-то с тобой поговорить.
— Жаль, что он ушел, — печально вздохнула Юля.
Дверь снова скрипнула и в комнату заглянула Зинаида, она ободряюще улыбнулась Юле и спросила:
— Может супа горячего принести? Мальчишки там уплетают за обе щеки, скоро ничего не останется.
— Обязательно, — тут же вскочила Наталия, совершенно не интересуясь мнением Юли на это счет. — Иначе силы вообще не появятся.
Правда с тарелкой супа вернулась не бабушка, а осторожно заглянул Сева.
— Юлия Анатольевна, вы не против, что я обед принес? — смущенно спросил он. — Хотел с вами посоветоваться.
Юля покачала головой, удивленная его словами. Но одновременно с тем, ей стало крайне приятно. Ведь здесь находился Ваня, а пришел юноша за советом именно к ней. Сева аккуратно поставил перед ней поднос, и перед Юлей снова пронеслось яркое воспоминание — давно за мной так никто не ухаживал…
— Сев, давай теперь просто Юля, учить я тебя точно больше не буду, да и разница у нас с тобой в возрасте в самый раз для друзей, — улыбнулась она, кивком приглашая юношу в кресло.
Он смущенно отвел глаза, но потом согласно кивнул и заговорил, глядя в пол.
— Ваня обещает в скором времени отправить ребят, учиться же надо. Они, правда, не очень горят желанием в интернате жить, но Ваня сказал, что там такие условия, что они через два дня даже про них с Зиной и не вспомнят. Мне тоже с трудом верится, но Леша, — его голос вдруг стал хриплым, и он откашлялся, — он тоже всегда так говорил. Хотя, с другой стороны, ребята готовы ехать, они надеются встретиться с теми, кого раньше в тот мир привели.
Сева не пользовался названиями, видимо множество миров еще предстояло уложить в голове, а пока пространство по-прежнему ощущалось как одно-единственное. Удивительно, но у нее подобного не было, может быть благодаря тому, что она вспомнила древний язык?
— А какие планы у тебя? — спросила Юля, отправляя в рот очередную ложку супа — оказывается она ужасно проголодалась, несмотря на все произошедшее.
— Вот об этом я и хотел поговорить. Меня уже по возрасту с остальными не возьмут. Я хотел, — он снова кашлянул, — я хотел как Лёша, ну он же учился строить подводные города под куполом, я тоже бы хотел. Он столько интересного рассказывал, чертежи по памяти рисовал, даже формулы какие-то писал, только я ни одной не запомнил. Правда не знаю, хватит ли моих школьных знаний для поступления, но Ваня говорит, что здесь было бы желание, а там много занятий всяких.
— Лёша бы гордился твоим выбором, безо всяких сомнений, — проговорила Юля, сглатывая подступивший к горлу комок. — Они все это и затеяли, чтобы вы смогли жить лучше, чтобы у вас было будущее, в котором вы сумеете найти свое призвание.
Сева кивнул.
— Просто мне страшно уходить отсюда, — он вдруг замотал головой, — нет, нет, не в том смысле, что я боюсь один. Хотя чего душой кривить, тут я тоже не самый смелый. — Он невесело усмехнулся. — Но дело все равно не в этом. А вдруг переход появится, и Лёша сможет прийти сюда. Мне эта мысль просто покоя не даст, пока я буду где-то далеко отсюда. Я не хочу верить, что он там… один… навсегда остался.
