Пополам (СИ) - Епифанова Саша "Угрюмый рыжий Лис" (книга регистрации TXT) 📗
Вся эта история промелькнула у меня в памяти подобно молнии, пока осознание происходящего медленно, но верно завладевало разумом. Было невыносимо сложно поверить, что в этой конкретной темнице томится сам Эреб. Выглянув еще раз, сумел разглядеть вероломного отступника. В отличие от других небожителей, Эреб обладал черной, словно самая темная ночь, кожей, ее цвет почти сливался со всепоглощающим мраком, царящим в темнице, и лишь по движениям можно было заметить, что кто-то есть внутри. Волос у Бога не было, насколько я смог разглядеть из-за своего угла. Больше всего властелин мрака напоминал ожившее чудовище из детских сказок, нежели небожителя или андрогина. Он был устрашающе высок, так что не мог распрямиться в своей тесной камере в полный рост; обладал двумя парами длинных рук, спускающихся почти до середины икр, и мощными ногами, из-за неудобного положения вечно согнутыми. Но, пожалуй, самым пугающим во всем облике Бога были глаза: глубокие, почти бездонные черные точки на грубом, словно вытесаном из куска камня, лице. Зрачки и радужка, сиявшие таким разнообразием цветов у андрогинов, здесь, казалось, сливались в одно и затягивали в себя. Было невыносимо страшно просто наблюдать за тем как взгляд Эреба перебегал с одного спорщика на другого, не то что ощущать его на себе. Кроме этого, Бог вечного мрака взирал на мир с неизменной холодностью и пустотой, ни единая эмоция не отражалась в его глазах: руки нервно перебирали пальцами, ноги приходили в нетерпеливое движение, но черные бездны зрачков оставались абсолютно равнодушными ко всему происходящему. Это пугало и завораживало одновременно.
Я поспешил спрятаться за угол, когда Эреб повернул голову в сторону Мии — не хватало еще того, чтобы он обнаружил нас раньше времени.
— Темницы, в которых заключены гекатонхейры, находятся в конце этого коридора, — произнес андрогин стоящий справа от Вазиса. — Мы могли бы выпустить их, а оставшиеся освободили бы вас, — закончил он почтительно.
— А после вы помогли бы нам….
— Уговор был другим, — хрипло произнес Эреб, горбясь и вставая на ноги, насколько позволяли цепи, сковывающие его руки.
— Мы могли бы… — начала Мия.
СЕЙЯ
Меня рывком выбросило в реальность вместе с громоподобным окриком огромных голосовых связок Бога Хауса. «Выпустите!» — это слово ударило по барабанным перепонкам, отражаясь многократной вибрацией в воздухе.
Вызволить самое безумное существо на Гейенаре и, возможно, во всем белом свете?
«Это самоубийство!» — хотелось воскликнуть, но вовремя остановила рвущийся наружу звук.
За недолгое время, несмотря на кажущееся умение и необъяснимое мастерство, постоянная смена ипостасей откликалась в организме тяжестью в лобной доле.
Картинка перед глазами плыла, и я наконец оперлась руками о холодную сталактитовую стену, покрытую липкой пленкой. Неприятное прохладное покалывание ладоней позволило мне удержать равновесие и обрести необходимую концентрацию.
Итак, управление телом снова за мной.
Сейчас мы находились на одном из самых нижних уровней, где отталкивающе веяло затхлостью и сыростью. Единственным утешением в данной ситуации выступало то, что в темнице находились паранормальные существа с совершенно иными потребностями, нежели у андрогинов, поэтому ожидаемого тошнотворного фимиама отходов к всеобщему топорному аромату не примешивалось.
— О мой повелитель, — зароптал один из заговорщиков, чья внешность являлась для нас с Лемом неизвестной, — позвольте вернуть Вас на пьедестал торжественно, как Вы того заслуживаете!
Обычного роста для андрогинов, он был абсолютно заурядным, с серыми невзрачными волосами, треугольным подбородком, средним лбом, немного выпирающим вперед, чуть островатым носом и небольшими глазами неопределенного цвета, водянистыми, мутными.
Выглядывать из-за нашего укрытия, стыка между двумя коридорами, было совершенно рискованно, но колючие прутья туго переплетенных между собой решеток камеры, скрывающими в своих недрах тьму с огромным зевом рта, лишали меня решительности двигаться дальше.
Помимо Мии, в компании восстающих против закона и слова Богов, в группе мятежных крамольников, затесалась еще одна женская сущность. Распущенная копна рыжих локонов, пружинящих от каждого движения, закрывала свою обладательницу, не позволяя вычислить родовое имя.
— У меня ключ, — фанатично воскликнула та, выкидывая оный, зажатый в тонких пальцах, вперед.
— Ключ? — заклокотала туманность черной мглы. — Ты видишь здесь скважину?
Эреб не выказывал своего зла демонстративно, хотя и являлся более приземленным своими повадками, в отличие от небесных братьев и сестер. Движения резкие, нервные, непродуманные, больше присущие простым смертным. Поместить этого темного Бога в тело андрогина — и ни я, ни Лем никогда не сумели бы признать в нем вселенское зло.
Если раньше решетки, вмурованные в стену, имели вполне себе прямые линии, фигурально напоминающие знак диез из музыкальной нотации, то ограждение для Божества обладало ни круглым, ни квадратным сечением — хаотичные переломанные линии сплетающихся между собой разных металлических сплавов. В данной конструкции не то что двери, полноценного окошка не предполагалось. Видимо, пантеон по-настоящему решил оградиться от вероломного собрата.
— Не говори глупости, Ханна, — голос Вазиса, как и выдающийся рост, было сложно перепутать с кем-либо другим.
Даже в полумраке бледное заостренное лицо надменно выделялось само по себе, будто внутренний свет никогда не покидал своего андрогина.
— Ключ Метаксисов бесполезен, он был нужен для входа и только, — продолжил мужчина, отодвигая рыжеволосую подальше от недовольного Эреба. — Мы все сделаем, как ты скажешь, повелитель.
Подобострастный тон, такой несвойственный натуре Дусманиса, вырвал меня из былого оцепенения и заставил сделать небольшой шаг вперед. Потом еще один, когда я заметила, что взгляды честной компании все также направлены друг на друга. И еще, в ответ на первый трепет.
— Вазис, — разочарованно проговорила, — Мия, — продолжила, чувствуя внутри негодования Лема. — Как вы могли?
Растущее непонимание полностью захватило сознание. Вот так получить по голове от дорогих сердцу андрогинов? Это ли не предательство?
Следующим по важности в душе вспыхнуло осознание более высокого уровня нарушения морально-нравственного социального закона взаимоотношений, а именно — попытки пойти против воли наших создателей, тех, кто долгое время помогал нам, вел, словно слепых кутят, путем праведным к лучшей жизни. Это как нужно было очернить свою душу, чтобы даже помыслить о подобном произволе?
Мой страх моментально заставил вспотеть ладони, но осанку постаралась держать прямо, чтобы хотя бы внешне не показывать, как сама ситуация нервирует и заставляет кровь стыть в жилах.
— Так-так-так, — издевательски протянул очередной незнакомец, первым делая шаг мне навстречу. На овальном лице не читалось ни единой эмоции, а синие холодные глаза смотрели куда-то сквозь меня.
На удивление Эреб никак не прокомментировал приход нового действующего лица, лишь напряжение, и до этого сгустившееся в воздухе, усилилось.
Мой тонконосый фузетто был спрятан в складках одежды, но я не могла поверить, что тот может понадобиться и что придется навести лезвие против живого существа, причем не дикого зверя, а андрогина!
— Как вы посмели напасть на нас, выкрасть ключ и явиться сюда, в запретные темницы Аскен Пет? — первоначально задуманная бравада растеклась теплотой в грудной клетке. — Обманывать нас, сближаться, — косой взгляд в сторону Мии и Вазиса, — и для чего? — обвела обозримый участок закутка раскрытой ладонью. — Собираетесь вернуть хаос в этот мир?
Составить неполную, но вполне логичную картину в голове очень помогло «ор эйн соф», которое так кстати настигло нас с Лемом на лестнице. Злополучные знакомые появились незадолго после смерти родителей, именно тогда, когда нам необходима была хоть чья-то поддержка. Примерно в одно время они втерлись в доверие к тем, кто нес бремя утраты. Как оказалось, главной целью являлись вовсе не наши сущности, а ключ, долгое время хранившийся у Изидороса Метаксис — кровного родственника, не вызывающего подозрения заговорщиков, ибо все знали, что близнецы по неведомым причинам перестали быть близки в зрелости.
