Отравленные морем (СИ) - Волгина Алена (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Кто-то принялся рассказывать что-то про срочность, необходимость доставки пороха, про коварного фиескийца Маньяско и внезапно налетевшую эскадру тарчей… Рикардо слушал вполуха, краем сознания отмечая детали. Все его мысли были об Алессандро.
Он злился на друга и даже немножко завидовал его внезапно родившейся страсти к морю, но никогда не думал, что море способно его предать. Наоборот! Узнав от Мелины о его экспедиции, он даже обрадовался. Думал, в море ему безопаснее, чем здесь, среди политических подводных течений Венетты. А вышло…
Вдруг обнаружив, что вертит в пальцах пустой узорчатый кубок, Рикардо в ярости запустил им в стену:
— Проклятье! — выдохнул он, потом стиснул зубы. Ругательствами делу не поможешь.
«Ведь просил же его быть осторожным! Эх, Сандро, ну как же так…»
Паренёк в мокром дублете умолк, настороженно глядя на него больными тёмными глазами. Вот о ком надо позаботиться. Теперь ему о многом придётся позаботиться… вместо Алессандро.
— Я сейчас отведу тебя к Мелине, чтобы она дала тебе сухую одежду, — сказал Рикардо. — Но сначала расскажи ещё раз: значит, их выследила тарчийская эскадра?
Он прищурился, чтобы получше разглядеть собеседника. Маттео, глядя на него с испугом, закивал, отчего-то вжавшись в кресло.
Рикардо тяжело кивнул:
— Рассказывай всё по порядку.
***
Дождь струился за высокими окнами городского архива Кьоджи. Небо потемнело, и в окне, испещрённом дождевыми потёками, еле-еле можно было различить тёмно-красный и желтый каменные дома, расположенные напротив Архива. Внизу пенились воды рио дель Корсо — длинного канала, проходящего через весь город. Инес с Бьянкой сидели за столом в окружении толстых папок, принесенных здешним секретарём. Дежуривший в архиве чиновник, услышав имя Санудо, сразу сделался внимателен и услужлив, а получив цехин за услуги, и вовсе преисполнился благодушия.
Бьянка искала сведения о продаже поместий на Бренте. С тех пор как семьсот лет назад на островках лагуны зародилась Республика, ни один клочок земли не переходил из рук в руки без должного оформления. К счастью, столь древние сведения им были не нужны. Они искали людей, купивших дом у реки двадцать-двадцать пять лет назад. В первую очередь их интересовали дома, которые были потом перепроданы, или, лишившись хозяев, превратились в развалины.
Вчера они, взяв напрокат барку, прокатились по течению реки, чтобы предварительно оценить обстановку. По левому берегу Бренты тянулись ухоженные поместья с красивыми мраморными виллами, выступающими из цветочных кущ и серебристых оливковых деревьев. Когда-то они принадлежали старинным фамилиям: Фоскари, Традонико, Дзиани… Эти старые, уважаемые семьи когда-то задавали тон в Венетте. Теперь многими домами завладела «новая» знать, нувориши — энергичные, напористые люди, ищущие новые способы обогащения и новые рынки сбыта. В их кругу ценилось не имя, а деньги, они искали не долгосрочной, а быстрой прибыли. Инес подумала, что прекрасные виллы на берегу Бренты были своего рода памятниками угасающей старой знати.
Иногда им встречались заброшенные усадьбы, с голыми крышами, почти лишёнными черепицы, со стенами, так плотно увитыми разросшимся плющом, что он был похож на мохнатое зелёное одеяло. Особенно запомнилась Инес невысокая круглая башня, торчавшая рядом с какой-то провалившейся крышей. Часть её была разрушена — видно, окрестные фермеры привыкли таскать отсюда камни для своих нужд. Окна в верхнем этаже были выбиты, и в их черных провалах то и дело шныряли чайки. Они кружили вокруг, оглашая воздух пронзительными криками. Мрачная и угрюмая, эта башня казалась то ли грозным предупреждением, то ли обломком чьего-то жизненного крушения…
Инес вздрогнула, когда Бьянка тронула её за рукав:
— Не отвлекайся, — попросила она. — У нас ещё полно работы!
С этими словами Бьянка так свирепо уставилась на стопку папок, будто те бросали ей вызов. Собственно, так оно и было: где-то в бумажных недрах таилось искомое имя матери Франчески, и Бьянка была полна решимости вытащить его оттуда.
Вчера она с такой же энергией донимала кормчего, время от времени приказывая ему причалить к берегу, и расспрашивала управляющих, которых им удалось найти и отвлечь от их собственных забот. Бьянка изображала состоятельную даму, желающую подыскать себе элегантное поместье в здешних местах.
— Разумеется, мы не можем прямо спросить у людей: мол, не помните ли вы по соседству сердитого нелюдимого старика, у которого тринадцать лет назад умерла дочь? — говорила она. — Будем действовать «в бархатных перчатках» — то есть пристойно и острожно.
Инес поначалу скептически отнеслась к этой идее:
— Что если дед Франчески уехал отсюда после смерти дочери? Тогда его точно никто не вспомнит! Столько лет прошло!
— О нет, не думаю… Вряд ли кончина дочери сильно его подкосила. Судя по поведению, что-то сломало его ещё раньше. Такие люди обычно доживают свой век на привычном месте. У них просто не хватает душевных сил начать заново где-то ещё.
Шум дождя, барабанившего в стёкла, стал громче, и Инес очнулась. Хорошо, что они вчера успели осмотреть реку, не то с неугомонной Бьянки сталось бы устроить прогулку сегодня! От такого ливня их не спасли бы ни плащи, ни навес на барке! Дождь лил так, будто небеса вознамерились смыть маленькую Кьоджу в море. Инес даже засомневалась, найдут ли они причал на пьяцце Виго на том же месте, когда настанет время возвращаться?
Монотонный шелест водяных струй навевал дремоту. Как ни старалась, Инес с трудом удерживалась, чтобы не зевнуть. Ночью она долго молилась за Энрике, потом с бьющимся сердцем снова уселась за книги, пытаясь проникнуть в таинства волшебства кьямати. В первые дни она прикасалась к тяжелым переплётам с опаской, думая, не грех ли это? Не превратит ли её это знание в «морскую ведьму» с пустым сердцем, такую же, как Франческа? Правда, насчёт Франчески она, возможно, ошиблась. Кроме того, магия кьямати была признана церковью. Это утешало… немного.
А потом ей внезапно приснился кошмар. Во сне крылья грифона принесли её к россыпи островов, тёмными кляксами выделявшихся на поверхности моря. Но не острова привлекли её внимание, а корабли возле них, окутанные клочьями дыма. Инес видела разлетающиеся обломки дерева, вспышки и грохот выстрелов, окровавленные искаженные лица, в которых не осталось ничего человеческого…
Она проснулась, задыхась от страха. С той ночи она взялась за учение с новой силой, хотя после ночных бдений её пошатывало от усталости, а ровные строчки в архивных книгах, написанные выцветшими чернилами, приходилось перечитывать дважды, чтобы понять.
— Здесь тоже ничего нет. — Бьянка вздохнула и отложила очередную папку. Потёрла пальцами переносицу, успокаивая покрасневшие глаза.
Чтобы подбодрить подругу, Инес улыбнулась:
— У нас раньше тоже был дом на Бренте, помнишь? Рядом с виллой Фоскари. Один раз мать устроила праздник на мои именины, и мы вчетвером долго гуляли в саду. С тобой, Джулией и Катариной. Она потом вышла замуж и уехала в Патаву. Мы все тогда гадали, за кого и когда выйдем замуж…
Лоб у Инес разгладился при воспоминании о четырёх беззаботных девчонках, которые, удрав от надзора, бегали к реке, чтобы узнать свою судьбу с помощью венков и ореховых скорлупок.
«Мне уже тогда никто не был нужен, кроме Энрике», — подумала она.
— Помню, — мечтательно улыбнулась Бьянка. Её лицо тоже просветлело от воспоминаний.
Она не стала напоминать, что тот дом дон Сакетти продал после очередного скандала с женой, наказав донне Джоанне жить в Венетте, где его крепко держала служба. Он подозревал, что слишком много молодых людей просачивается в его усадьбу на Бренте через заднюю дверь.
Не хотелось пачкать детские наивные впечатления интрижками взрослых. Теперь-то наивности в них поубавилось, конечно. Это раньше их единственной проблемой было сбежать от няньки или утаить от матери фривольный романчик, чтобы почитать его на ночь. А сейчас…
