О бывшем наемнике и взрослой женщине (СИ) - Бакулина Екатерина (лучшие книги .txt) 📗
Кафе мы открыли три месяца назад и дела идут неплохо.
С допросами от меня отстали, помучили еще, наверно, месяц после того обморока, потом вызывали еще несколько раз, но уже без былого рвения. Иногда мне казалось — им просто надоело, сколько можно мусолить одно и то же. Иногда… я не знала, что думать.
Я только надеялась, что он жив — остальное уже не важно.
Леффо велел ждать.
Я ждала, плакала, я проверяла письма каждое утро, я вздрагивала каждый раз, когда колокольчик звенел на двери. Да, каждый раз. Ждала. Потом просто устала ждать. Ничего не менялось. Закончилась осень, потом зима… долгая, темная, сырая зима в Альденаере.
Я так устала. Я старалась даже не думать о нем. Я сделала все, что могла.
Я даже ходила к самому императору. Раз в неделю, утром, есть приемные дни… Меня не пустили, конечно, не захотели слушать. А когда пришла в третий раз, то весьма однозначно намекнули, что если увидят снова, то это плохо для меня закончится.
Имею ли я право рисковать?
Я чувствовала, как ребенок толкается внутри… и это так удивительно.
Еще дважды, пока мой живот был не слишком заметен, Леффо приглашал меня в ресторан. Потом еще как-то заглядывал, но совсем ненадолго. «Пусть все уляжется, — говорил он. — Гратто жив, с ним все хорошо, не стоит беспокоиться. Сейчас просто нужно переждать».
Что мне еще оставалось.
Иногда мне казалось — просто преступление сидеть сложа руки, надо что-то предпринять, что-то сделать, попытаться помочь. Но я не знала, как подступиться. И что я могу против воли императора? Боялась сделать только хуже. Навлечь гнев.
Снег за окном.
Уже почти полдень, но только холодная серая муть.
— А меня Нито пригласил в парк погулять, там сегодня вечером фейерверки! — Дара радостно крутилась рядом. — Можно я уйду сегодня пораньше?
Отличная погода для прогулок! Но мне ли судить…
— Если посетителей будет не слишком много, — согласилась я. — И уйдешь не слишком рано, на час.
— Спасибо, Джу!
Дара юна и обворожительна. И я постоянно вижу несколько веселых парней, которые заходят к нам исключительно поболтать с ней, но Дара умудряется скармливать им по несколько кусков пирога, часто вчерашнего, не пропадать же ему, и несколько чашек кофе за раз. Ей сложно отказать. У нее огромные голубые глаза и ямочки на румяных щечках. Ей хочется праздника и любви, и парни готовы на все ради нее.
Глядя на нее — я чувствую себя такой старой…
Я даже специально просила ее называть меня по имени, а не «ти Сатоцци», да и с Альдаро больше не хочется иметь ничего общего. Я подумывала, не вернуть ли свою старую фамилию — Фа-ди-Иджант… но с документами будет много возни, какой смысл?
Дара улыбалась.
А этот Нито, младший сын жестянщика, тихий и скромный. У него вечно пусто в карманах, и он никогда не заходит пить кофе к нам, но он всегда встречает Дару после работы. И как-то я видела — помогает ей мыть посуду и столы.
— А вы сами не пойдете смотреть? — Дара буквально прыгает от нетерпения, но это нормально, она всегда так.
— Что?
— Фейерверки! В честь помолвки принцессы!
Я невольно вздрогнула.
Нет, я видела что-то… Алесса выходит замуж за какого-то итрийского герцога… все счастливы. Уезжает. Впрочем, свадьба намечена только на осень.
Ну, и слава богам…
А Итан? Забыт?
— Нет, я не пойду.
— Почему, Джу? Там будет красиво! Идемте с нами? Нито будет не против… я буду рада, если вы пойдете! Закроем кафе на час пораньше, ничего страшного. Успеем!
Я покачала головой.
Не хочу. Какие мне фейерверки?
Да и с принцессой у меня свои счеты, не могу радоваться вместе с ней. Просто Дара не знает ничего… Никто не знает. Мои допросы закончились еще до открытия, а потом… кому какое дело?
— Иди в зал, нечего тут вертеться, — велела я.
Звякнул колокольчик — у нас посетители.
— Иди.
Дара убежала встречать.
— Доброе утро, сенаро! Проходите! Вы один? Проходите к камину, вот сюда. Желаете кофе?
— Черный, пожалуйста, — сказал он. Тихо, глухо.
У меня замерло сердце.
Да нет же… зажмурилась, мотнула головой, отгоняя морок. Сколько раз уже…
— Немного гвоздики, сенаро? Тминные булочки?
— С гвоздикой, — согласился он.
— А булочки? Черничный пирог? Хотите меню, сенаро?
Тихо, но он, видимо, отказался.
Дара не настаивала. Она отлично знала, что если в такую погоду гостей посадить у камина, то скоро они захотят еще чашечку, потом что-то еще. Не стоит настаивать, бывает, что это отпугивает. Но если они пригреются, то сами не захотят уходить. У нас уютно.
— Пальто вы можете повесить вот сюда, сенаро, — Дара наверняка лучезарно улыбается. — К камину, так быстрее высохнет.
Кофе…
Я поняла, что дрожат руки. Стою, прислушиваясь, не скажет ли он что-то еще. Вытянувшись, жду…
Слышу, как он отодвигает стул, снимает пальто… шаги… вешает, наверно.
— Черный кофе с гвоздикой! — кричит мне Дара.
Дрожат руки. Баночка с кофе прыгает в руках.
Сейчас…
Да нет же, мне кажется. Сколько раз такое было!
Кофе…
Не могу. Если не выгляну сейчас, не посмотрю — только сойду с ума.
Осторожно, чуть ли не зажмурившись подхожу к двери… И отчаянный всхлип. Шаг вперед.
Итан сидит за столиком у камина, смотрит на огонь.
И не узнать… Он похудел, наверно, вдвое за это время, щеки ввалились… тонкие длинные пальцы с крупными костяшками… два заклеены пластырем у ногтей. Мокрый… волосы мокрые, небритые щеки. И от этого усталость и возраст еще отчетливее проступают на лице. Смотрит на огонь…
И я… баночка выскальзывает у меня из рук. Грохот. Звон бьющегося стекла…
Он оборачивается.
Сначала не верит, даже пытается потереть глаза. Но тут же вскакивает на ноги.
— Джу? — не верит все равно.
И я кидаюсь ему на шею.
Мне было все равно, что подумают гости, Дара, сам Итан. Мне хотелось только обнять его. Прикоснуться. Поверить, что он здесь. Что это он, а не моя больная фантазия.
Он обнял меня в ответ. Осторожно, бережно прижимая к себе.
Я слышала его взволнованное, сбивчивое дыхание, стук его сердца, чувствовала его тепло… От него пахло табаком, поездом и шерстью промокшего пальто.
— Джу? Что ты здесь делаешь? — шепнул он.
Не знает? Ему не сказали ничего? Итан не знает, что я все время жду его тут.
Я хотела ответить, но ничего не вышло. Все слова пропали разом, запутались, ком встал в горле. Я только всхлипнула, уткнулась носом в его плечо.
— Ну, что ты… — он гладил меня по волосам.
Я всхлипнула снова.
— А как же твой Фаурицо? — тихо спросил он.
Я покачала головой.
— Ну и правильно, к хугам его, — сказал Итан, чуть усмехнулся, вздохнул как-то судорожно, с облегчением, крепче обнимая меня за плечи. Поцеловал у виска.
Подняла на него глаза. Такое серое уставшее лицо… и такая довольная улыбка.
— Я так ждала тебя, Тану.
Его улыбка стала шире.
— Я люблю тебя.
Он наклонился, поцеловал в губы. Долго и так голодно, словно ждал этого момента много лет, словно это было самым необходимым, самым правильным... и так хорошо. И вот где-то в тот момент, когда я готова была окончательно забыть обо всем, ребенок во мне шевельнулся, толкнул пяткой…
Итан почувствовал, фыркнул, весело.
Чуть оторвался, посмотрев на меня.
— Толкается! — довольно шепнул он.
И я вдруг испугалась. Я ведь так и не узнала ничего. Что мне сейчас сказать?
Почти паника. Если Итан подумал… если нет? Если он оттолкнет меня?
— Я… Тану… но… — губы дрогнули.
А он просто и уверенно прижал палец к моим губам.
— Ш-шш. Не торопись, — оглянулся. — Мы можем куда-то спрятаться, чтобы все не таращились на нас?
Улыбаясь.
Я кивнула. Только сейчас до конца осознала, что мы стоим тут посреди зала… Дара смотрит на меня, открыв рот, замерев с подносом в руках.
