Забвение - Фитцпатрик Бекка (читать книги без сокращений .txt) 📗
Голос у него был спокойный, почти без интонации, и я никак не могла понять, как он сам относится к тому, о чем рассказывает. Я в свою очередь тоже не знала, что сказать. Все это было похоже на страшную сказку, которую рассказывают ночью в лагере скаутов соседки по комнате. И вообще все это было похоже на сон, то чуть более четкий, то снова теряющий четкие очертания, но очень реальный.
Я знала, что Джев говорит правду. И не только потому, что его история о падших ангелах и нефилимах полностью совпадала с тем, что рассказал мне Скотт, но еще и потому, что каждое его слово отдавалось во мне каким-то слабым, еле заметным эхом, возвращая разрозненные, не связанные между собой фрагменты воспоминаний, которые, как я думала, умерли во мне навсегда.
– Я уже почти привел тебя сюда однажды, – сказал Джев. – Но тогда нам помешал нефилим, на склад которого ты забралась сегодня ночью.
Я не обязана была быть с Джевом честной, но я решила рискнуть.
– Я знаю, что нефилим, о котором ты говоришь, это Хэнк Миллар. Из-за него я полезла сегодня на тот склад. Я хотела узнать, что он там прячет. Скотт сказал, что если мы накопаем на него компромата, то сможем разузнать, что он планирует, и найти способ его остановить.
Что-то похожее на жалость промелькнуло в глазах Джева.
– Нора, Хэнк – не обычный нефилим.
– Я знаю! Скотт рассказал мне, что Хэнк собирает армию. Что он хочет низвергнуть падших ангелов, чтобы те больше не могли завладевать телами нефилимов. Я знаю, что он очень могущественный и все такое. Чего я не понимаю, как ты со всем этим связан. Почему ты оказался сегодня там, на складе?
Джев ответил не сразу.
– У нас с Хэнком деловое соглашение. Для меня обычное дело прийти туда с визитом.
Он специально говорил так двусмысленно. Я не могла понять причину: то ли он по-прежнему не хотел быть со мной откровенным, даже несмотря на то, что я только что практически выложила все карты на стол, то ли пытался защитить меня.
Он тяжело вздохнул:
– Нам надо поговорить.
И, взяв меня за локоть, повел дальше, в кромешную темноту. Мы долго шли по извилистым коридорам с кучей поворотов, которые вели все время вниз. Наконец Джев замедлил шаг, открыл дверь и поднял что-то с пола.
Зажегся огонек спички, а потом от этого огонька засветилась свечка.
– Добро пожаловать в мой дом.
По контрасту с абсолютной темнотой коридора свет свечи казался неожиданно ярким. Мы стояли в отделанном черным гранитом холле, ведущим в просторное помещение, тоже высеченном в черном граните. Шелковые ковры насыщенных голубых, серых и черных тонов лежали на полу. Мебели было немного, но она была элегантная и современная, с идеальными линиями, и выдавала хороший вкус хозяина.
– Вау, – выдохнула я.
– Я редко привожу сюда кого-то. Мне не хочется делить это место с кем попало. Я предпочитаю приватность и уединение.
«И здесь определенно имеется и то, и другое», – подумала я, оглядываясь по сторонам. В мерцающем свете свечи гранитные стены и пол слегка поблескивали, словно отделанные бриллиантовой крошкой.
Пока я медленно осматривалась, Джев обошел помещение по кругу зажигая свечи.
– Кухня слева, – сказал он. – Спальня сзади тебя.
Я бросила на него через плечо короткий взгляд.
– Джев, зачем ты флиртуешь со мной? – Он смотрел на меня своими черными глазами, не мигая. – Мне начинает казаться, что ты просто хочешь увести разговор от важной для меня темы.
Я провела пальцем по единственной старинной вещи в комнате – зеркалу в посеребренной раме в полный рост, которое выглядело так, словно когда-то украшало средневековое французское шато. Маме бы оно точно понравилось.
Джев сел на черный кожаный диван, положив руки на спинку:
– Вряд ли в такой комнате я могу служить каким-то отвлечением.
– Да? И что это ты имеешь в виду?
Прохаживаясь по комнате, я чувствовала его взгляд на себе. Он осматривал меня с головы до ног, ни на секунду не отводя глаз, и от этого взгляда меня бросало в жар. Не всякий поцелуй был бы настолько интимным.
Я постаралась справиться с той волной возбуждения, которая накатывала на меня от его взгляда, и остановилась перед потрясающей картиной. Цвета были удивительно насыщенными, а детали поражали жестокостью.
– «Падение Фаэтона», – прокомментировал Джев. – У греческого бога солнца Гелиоса был сын от земной женщины – Фаэтон. Каждый день Гелиос проносился по небу в своей огненной колеснице. Однажды Фаэтон хитростью убедил отца позволить ему прокатиться в колеснице, хотя он и не был еще достаточно искусен и силен, чтобы справиться с лошадьми. Как и следовало ожидать, кони понесли и упали на землю, сжигая все на своем пути. – Он сделал паузу, добиваясь, чтобы я посмотрела на него. – Разумеется, ты в курсе, как ты действуешь на меня.
– Теперь ты решил поиздеваться надо мной.
– Что ж, признаюсь: мне нравится тебя дразнить. Но есть вещи, с которыми я никогда не шучу.
С его лица исчезли все признаки улыбки, и глаза смотрели очень серьезно.
Не в силах отвести взгляда от его лица, я наконец осознала то, что он с такой простотой мне открыл. Он – падший ангел. Сила, которая от него исходила, отличалась от силы, которая ощущалась в присутствии Скотта. Она была мощнее, жестче. Даже сейчас воздух был наэлектризован его энергией. Каждая молекула в моем теле реагировала на его присутствие, отзывалась на каждое его движение.
– Я знаю, что ты падший ангел, – негромко проговорила я. – Я знаю, что вы заставляете нефилимов произносить клятву верности. Завладеваете их телами. И в той войне, которая сейчас идет, вы со Скоттом находитесь по разные стороны баррикад. Неудивительно, что он тебе не нравится.
– Ты потихоньку вспоминаешь.
– Нет, далеко не все. Если ты падший ангел, какие общие дела у тебя могут быть с Хэнком, нефилимом? Разве вы не должны быть заклятыми врагами?
Наверно, это прозвучало более резко, чем я хотела бы. Просто я еще не определилась, как отношусь к тому факту, что Джев – падший ангел. То есть «плохой парень». И чтобы не впасть из-за этого открытия в панику, я тут же напомнила себе, что когда-то я все это уже знала. И если я могла справиться с этим знанием тогда, то смогу и сейчас.
Снова у него на лице появилось выражение, похожее на сожаление.
– Кстати о Хэнке.
Он провел ладонями по лицу.
– А что насчет него?
Я уставилась на Джева, пытаясь угадать, что? ему так трудно сказать мне. Его лицо выражало такое сочувствие, что я инстинктивно напряглась, готовясь услышать самое плохое.
Джев встал, прошел к стене, облокотился на нее одной рукой. Рукава рубашки у него были закатаны до локтей, голова опущена.
– Я хочу знать все, – сказала я. – Начиная с тебя. Я хочу вспомнить нас. Как мы встретились? Что значили друг для друга? А потом я хочу узнать все о Хэнке. И не надо волноваться, что мне не понравится то, что ты скажешь. Помоги мне вспомнить. Я не могу так жить. Я не могу двигаться в будущее, не зная, что оставляю в прошлом. И я не боюсь Хэнка, – добавила я.
– Зато я боюсь того, на что он способен. Для него не существует границ. Он делает все, что хочет. И что хуже всего, ему нельзя доверять. Ни в чем.
Он замолчал, колеблясь, потом продолжил:
– Я расскажу тебе все. Все, что ты хочешь знать, но только потому, что Хэнк снова обманул меня. Предполагалось, что ты будешь в стороне от всего этого. И я делал все, что от меня зависело, чтобы ты оставалась вне игры. Хэнк дал мне слово, что будет держаться подальше от тебя. Представь мое удивление, когда сегодня я услышал от тебя, что он ухаживает за твоей мамой! Если он вернулся в твою жизнь, значит, что-то задумал. И значит, тебе угрожает опасность, мы возвращаемся к исходной точке, и знание правды в данном случае не сделает твою жизнь еще опаснее.
Кровь бешено стучала у меня в висках, а тревога росла с каждой секундой. Хэнк. Как я и подозревала, все ниточки вели к нему.
– Помоги мне вспомнить, Джев.
