Ректорша со шпаргалкой (СИ) - Мур Ксения (мир книг .txt, .fb2) 📗
Надо было видеть эти наглые и развращенные рожи, когда я действительно склонилась в поклоне, обращаясь к банде госпожи Перлигор и к ней самой. Чуть зубы не стерли в горсть муки, так сильно ими скрипели. Но, что меня все же очень удивило, не спешили возмутиться и выкрикнуть какие-то обвинения в мою сторону.
— Студентам очень важно получить знания и научиться контролировать свои способности. Именно для этого и была создана академия Радук, о чем, к сожалению, все забыли. В последнее время, успеваемость студентов оставляет желать лучшего, и за это несет ответственность именно профессорский коллектив. А потому, скажите мне пожалуйста, какие учебные планы вы используете и есть ли они у вас вообще?
Лица недобросовестных профессоров мало того, что перекосило от гнева, они еще и посерели. Из чего можно было сделать вполне логичный вывод – никаких планов у них не было.
Сказать по правде, меня это просто невероятно сильно разозлило. Неужели они вообще ударенные на голову и все это время считали, что им это сойдет с рук? Да как так можно? Меня начало колотить, настолько сильно закипала от злости. И это еще я не переходила к той информации, которую предоставила мне госпожа Перлигор.А та-а-ам! Волосы дыбом встают!
— Ну, наконец ты взялась за свои обязанности! — вдруг прокаркала одна старуха, сидевшая сзади, в тени. — Думала уже и умру, так и не дождавшись!
Я едва сдерживала себя, чтобы не огрызаться в ответ. Лишь из уважения к ее глубокому возрасту прикусила язык.
— И надеюсь, ты не о тех планах говоришь, которые мне хотели втюхать молодчики из Рады? — она медленно поднялась, опираясь на свою палку и едва переставляя ноги направилась в мою сторону, держа в руках целую кипу бумаг. — Потому что это дерьмо я даже не могу назвать учебными планами. Смех и только! Вот девушка, это мои наработки, я их годами создавала.
Профессор положила мне на стол тяжелую папку, старющую, как она сама. Пожелтевшие листы громко кричали о своем возрасте и у меня не оставалось даже малого сомнения, что дама действительно знала свою работу.
– Спасибо, – улыбнулась ей вежливо, – я же могу их пересмотреть после собрания? Или они вам нужны?
— Да что же, я не знаю своей профессии? Все это я наизусть процитировать могу! Бери, пригодится тебе. И другие давайте, чего задницы к стульям приморозили? Или вам личное приглашение нужно?
А бабка огненная! И, похоже, ее либо уважали, либо очень сильно боялись. Ибо никто, даже те напыщенные рожи, на выпад бабульке ничего не ответил. Да что там ответил – не фыркнул!
— С каких это пор, — кривя губы в отвращении, ляпнул один из профессоров, — ректор хоть что-то понимает в учебном процессе? Насколько я помню, она даже в студенческие годы не хватала звезд с неба.
А вот и этот урод, от которого я хотела бы избавиться в первую очередь. Профессор Картлейн, выходец из мещанской семьи, сорок один год от рождения, красавец, но какая мерзкая тварь! Я узнала его по характерной родинке на щеке: большое, отвратительное пятнышко, размером с хорошую бородавку. Больше ни у кого подобного не было. А об этом уроде мне рассказал Ингирис, практически перед самым собранием. Еще умолял не рубить с плеча и не вступать в диалог со скотиной. Но если оно само уже хрюкнуло, то какие ко мне претензии?
— Закройте рот, — сквозь зубы процедила я, изо всех сил сдерживая магию от расправы над негодяем. — И не волнуйтесь, до ваших подвигов мы тоже дойдем!
Мужчина замолчал. В его глазах сверкнул гнев и страх. Вряд ли он думал, что о его гнусных делах кто-то может узнать. Но когда ты нарушаешь закон, то волей-неволей, а постоянно боишься, что это выплывет на поверхность.
— Правильно, гнать в шею! — крикнула бабка, словно полководец перед войском. – Всех гнать, кто работать не хочет!
Какая прекрасная женщина! Мы с ней прямо на одной волне!
— Что ж, я так понимаю, больше никто не захватил с собой учебные планы, – сказала я после того, как банда госпожи Перлигор передала свои папки. Ну и еще Ингирис положил на стол свои наработки. – По крайней мере, я надеюсь, что не захватили, а не их не существует в природе. Чтобы сейчас не ставить вас в совершенно неудобное положение, я даю вам неделю, чтобы вы мне их предоставили.То ли просто принести, то ли написать, это уже на совести каждого.
По аудитории пробежал недовольный и возмущенный гул, но сразу же стих, как только я продолжила.
— Давайте двигаться дальше. Меня беспокоит тот факт, что студенты плохо питаются и живут в ужасающих условиях. Побывав в одной из девичьих комнат, я просто удивляюсь, как они еще умудряются учиться! Там же дышать тяжело, не то что трем девушкам разместиться с книгами. О том, что выполнять одновременно домашнее задание они не в состоянии, я вообще молчу! С этим нужно срочно что-либо решать. Есть какие-нибудь предложения?
"Может, еще не все потеряно" — подумала я, когда даже тот напыщенный толстяк согласился с моими словами. Он подчеркнул, что очень многие студенты жаловались не только на тесные комнаты, но еще и на сырость, холод и освещение.
— Я своим студентам предложил выполнять задания в аудитории по окончании учебного дня, — говорил он надменно, а вот после этого сразу же сдулся, — но это не дало результата, потому что шум такой толпы мешал им даже собственные мысли слышать.
— Мы могли бы разделить студентов, — говорила профессор Ровли, одна из тех, кого госпожа Перлигор назвала адекватной. — Меньшими группами им будет легче сосредоточиться.
В принципе, это был хороший временный вариант. Сейчас я не могла расселить учащихся, чтобы они жили по одному или по двое. Комнаты нужно проинспектировать, проверить наличие необходимой мебели и просто банально подготовить. Это займет достаточно много времени, а студентам нужно учиться, не дожидаясь момента, когда условия станут лучше.
— Сколько аудиторий мы можем выделить? — я достала перо и бумагу для записи.
Понемногу, стиснув зубы и поскрипывая ими, профессора втянулись в обсуждение важных вопросов. Некоторые даже начали получать удовольствие, перекрикивая своих коллег и желая протолкнуть именно свою идею. Выделиться и победить, так сказать.
— Что ж, с аудиториями мы решили, — подытожила я, — можно переходить к следующему пункту. Студенты почувствовали вседозволенность и в этом опять же виновата профессорская братия. Кто-то не мог справиться, а кто-то просто игнорировал весь этот беспредел — это уже без разницы. Факт в том, что нам нужно теперь с подобным поведением что-то делать. Я лично видела жестокие розыгрыши, которые вообще не тянули на что-то смешное или не серьезное.
— Но такое поведение всегда было присуще студентам, — пытался спорить кто-то из преподавателей. — Не вижу ничего плохого в том, что молодые дарования практикуются в использовании своих способностей.
— Если эти молодые дарования кого-нибудь убьют, вы тоже скажете “ничего страшного”? — переспросила я у мужчины, который мгновенно побледнел и замолчал, не в состоянии подобрать ответ. — То-то и оно! Вы как будто сами не думаете о возможных последствиях! Мы здесь не только для того, чтобы знания в их головы совать, но и для контроля.
— Ничего подобного за сколько лет не произошло, — фыркнула та самая дама, которая еще в начале собрания кривила свое хорошенькое лицо и говорила, что ей есть чем заняться и без совещания.
Профессор Шлифар, самая молодая женщина в коллективе, за исключением меня, конечно. Она преподавала астрологию в академии уже года два. Стройная, хорошенькая, словно модель с обложки. У женщины были высокие, выразительные скулы, пухлые розовые губы и длинные, черные ресницы. И насколько она была красива, ровно настолько же сильно от дамы тянуло надменностью и тщеславием.
Я честно надеялась, что она получила свой пост не за прекрасные глаза и действительно знала свою профессию. Но в этом мне еще предстояло убедиться.
— Вы уверены, госпожа Шлифар, что подобного не случалось? — сузив глаза, вкрадчиво спросила ее. – Я вот нет. Есть некоторые факты в истории академии, которые достаточно неоднозначны.
