По ту сторону пламени (СИ) - "Abaddon Raymond" (полные книги txt) 📗
— Думаешь, у нас получится? — спрашивает девушка, переступая через дыру в асфальте. Трещины расходятся лучами на метр в стороны. Дальше по улице — пролом в стене, накренившееся дерево с обломками корней, угол скалится битым кирпичом. Пунктирная линия чьей-то смерти.
— Вернуться? Да, конечно.
— Нет, потом… что потом? — Айяка почти танцует на каменном крошеве.
— Ответим на вопросы. Не раз, скорее всего. Но им не узнать правды, — я спрашивала, можно ли прочитать мысли. Нельзя. Запутать, внушить ложные идеи, вызвать галлюцинации — не прочитать. Посмотреть воспоминания, да только мы не покажем: притворимся, что не в состоянии запустить чары. Такое часто случается с магами, если заклинание требует сложных чувств. Возможен еще допрос на полиграфе под наркотиками, и мы пока не придумали, как…
— Тебе придется охотиться на тварей когда-нибудь, — осторожно говорит волшебница.
— А тебе и того хуже, если пойдешь к Хайме, — тру шрам на ладони, сворачиваю в переулок. Впереди просвет. Площадь с колодцем. Черт. Не стоило приводить ее сюда.
— Я не пойду к Хайме.
Слова настигают на середине квартала. Оборачиваюсь:
— Почему? — девушка неловко застывает, юбка еще путается в коленях.
— Я… просто передумала.
Врет. Не просто. Ей что-то нужно от меня. Злость прорывается коротким смешком:
— Да ладно? Это важное решение. Просто передумала?
— Нет… да! Подожди! — выхожу на площадь. Мельком отмечаю: мои звезды на месте. Покачиваясь, ловят последние зыбкие лучи. Я не задерживаюсь, но Айяка за спиной кричит:
— Это же твое… это… это ее колодец, верно?… Да стой же!
— Зачем? — рявкаю, рывком развернувшись. — Чего ты хочешь? Мне не нужна компания, мне не нужна защита — что бы вы там с Тони не думали! Мы не друзья, и потом… вот, что будет потом, после возвращения: мы никогда не заговорим снова. Разве нет?
— Я тебе не нравлюсь, — она трогает пускающее блики украшение. — Я знаю, почему. Я могу рассказать о ваших с Плутоном занятиях и избежать наказания. Даже если они не поверят, что меня обманом заставили провести вас в архив, ничего: маг огня, подчинивший свою силу и Высшую тварь, для них ценнее… — задумывается. Машет рукой:
— Да всего ценнее. Уверена, Кан тоже это понимает.
— И Тони, — холод в затылке. Шрам под ногтями пульсирует болью, в такт мелко дрожащим стеклам в окнах соседних домов.
— И Тони, — соглашается Айяка. — Но я буду молчать не из-за Тони. И не потому, что боюсь тебя… а я боюсь, — ее вцепившиеся в бортик колодца пальцы побелели. — Тогда почему? — под крышей лопается окно. Девушка дергается, сжимается. Молчит, пока падают осколки.
А потом быстро говорит вниз, в гулкую глубину:
— Я убила их.
— Что?…
Кривит губы и коротко, зло смеется:
— Убила. А потом подожгла магазин. Керосин и спички, никакой магии. Магия была до… — девушка отводит взгляд, гладит витые пряди. Я подхожу ближе. — Они… взорвались изнутри. Под одеждой… Этот звук, и как его свитер задергался от… — она опускает голову, но тут же вскидывается, выкрикивает сквозь слезы:
— Я хотела! Я хотела, чтобы они умерли! Я бы убила их снова, и точно так же, даже хуже!
Зажимает рот и отворачивается. Легко касаюсь вздрагивающего плеча:
— Ты защищалась, — вспоминаю ее давние слова.
— Нет, я… я отомстила. Я не смогла защититься.
Сжимаю пальцы:
— Это одно и то же.
Айяка качает головой.
— Нет. Нет. Я выбирала. Я не просто, я… я вдруг подумала, как… я знала, что могу. Раньше и потом ничего такого не было, но тогда я смотрела, как второй одевается, и решила. Что сначала сломается спина… я… — она закрывает лицо руками и глухо шепчет:
— Я только хотела посмотреть на витраж. Я не видела их, пока они не… никто не слышал. На пожар столько людей сбежалось, сразу же — целая толпа у входа… а минуту назад меня — никто не слышал.
— Мне… — жаль. Не то. — Тогда никто не услышал, но теперь ты рассказала мне. Ты что-то решила, поэтому пришла туда сегодня.
Девушка вытирает покрасневшие щеки:
— Да. Я хочу стать охотником. Хочу понять… это тьма спасла меня тогда. Возможно… — она облизывает губы, торопится сказать самое главное, — возможно, я сотворила тварь. Я видела движение, когда они уже… не двигались… Не знаю, я правда не знаю, но думаю…
— Рядом с ними все становится ярче и плотнее, — я разжимаю ладонь, показывая шрам, — отвратительно отчетливым.
Выдыхает:
— Да. Да. Я почувствовала это снова рядом с Плутоном. Твари отвратительны. Они как болезнь, которую не вылечить. Но та спасла меня, а значит — каждая из них родилась не зря. Они жестоки, непредсказуемы и хитры. Их нельзя оставлять на свободе, но и мучить в лабораториях бессмысленно. Что бы ученые не искали, они ищут не тем способом.
— А какой — тот? — давлюсь нервным смехом: слышала бы Плутон.
— Узнать их. Они создаются людьми и не должны сильно отличаться от нас. Теперь мы отмечены отпечатком. Нам нечего бояться. Мы сможем зайти так
далеко, как понадобится, чтобы научиться существовать вместе. Чтобы больше никто не страдал.
— Невозможно, — заглядываю во мрак колодца. Голос прыгает, отражаясь от стен. — Всегда кто-то страдает.
— Магия невозможна, — парирует она, по-детски шмыгает носом. Вздыхаю:
— Чего ты хочешь от меня?
— Научи меня защищаться.
— Я сама мало умею. И ты маг воздуха, не огня. Почему не попросишь Тони?
— Тони занимается со мной, но ничего не выходит. Я не могу сконцентрироваться, выбрать свою главную силу. Я постоянно вспоминаю… — Айяка морщится, словно от боли, — я все порчу. Я пыталась забыть, но не могу. И рассказать ему тоже, он будет смотреть на меня иначе, прямо как ты сейчас, — я не смотрю на нее. — Вот именно. Забудь про воздух. Я должна освоить огонь.
Она отталкивается от чугунного бока и обходит колодец по кругу, восстанавливая стену между нами.
— Я даже просила Плутона. Она отказала. Она разве не сказала тебе?
— Нет, — конечно, нет. С силой тру лоб.
— Я не выношу их. Тварей, — синие, широко раскрытые глаза полны сумеречного морока. — Поэтому хотела… препарировать. Заставить раскрыть все секреты — силой. Мне бы это понравилось.
— Наверняка, — чугун холодит ладони. — Твои страх и злость нашли бы выход.
— Именно. Я поняла это только здесь: дело не в тварях, во мне. Мне нужно препарировать себя, чтобы что-то исправить.
— Исправить не выйдет, — закусывает губу. Я почти не верю, что быстро выдыхаю: — Тебе придется проходить через это снова и снова, — в моей памяти маленькая я раз за разом шепчет: возьми, что хочешь, только уходи. Убей, но оставь меня жить.
Девушка грустно усмехается:
— Во мне сорок семь процентов воздуха, девятнадцать — воды и восемнадцать земли. Семнадцать огня, но тьма перевешивает все остальное. Я никогда не буду магом, пока не перестану бояться прошлого.
Переплетает пальцы, ежится. Твердо заканчивает:
— Ты мне тоже не нравишься. Но ты… что бы с тобой не случилось, оно все еще беспокоит тебя. Но ты научилась переступать и двигаться дальше, а я застряла.
— Почему ты решила, что я справляюсь лучше тебя? — обхожу ее, оставляя звезды и Плутонову вселенную позади.
— Ты пырнула Нааса ножом, — резко оборачиваюсь, а Айяка фыркает. Вдруг смеется, неожиданно громко и ломко среди мертвого города, давится хохотом:
— Я бы… так не смогла!
— Случайно! Я забыла про нож! Он первый начал… — но девушка трясет головой, вытирает набежавшие слезы:
— Знаю, знаю! — убирает прилипшие к щеке прядки, — ты понимаешь, о чем я.
Да. Будто сейчас и поняла:
— Я больше не сдерживаю свой страх, — прямо сейчас на мостовой — его осколки. Над нами в зыбком закатном небе с треском пролетают птицы. Я задираю голову к разбитому окну, когда раздается выстрел.
Замираем. Айина радужка напротив чернеет от волнения. Слушаем: птичий гомон нарастает. Выстрел. Еще.
— Тюрьма?! — срываюсь с места.
— Ближе! — точно, неясный рокот звучит будто бы за углом, грохот следом — четче: кварталы от нас. По стенам, выбивая штукатурку и окна, пробегает волна чешуйчатой дрожи. Закрываю лицо, кашляю, давлюсь пылью. Под ногами прыгает земля. Вспышка света за домами слева разгоняет синеющий воздух. Быстрее, быстрее! Я лечу, но улицы меняются до тошноты медленно. Поворот, серия выстрелов, рыжая арка — срежу через дворы. Айяка что-то кричит в спину, но ее голос перекрывает пронзительное до визга шипение. Звук вибрирует и захлебывается, после секундной тишины взрывается хрипом. В воротах на другой стороне двора клубится сажевыми хлопьями дым.
