Марионетка. Странная связь (СИ) - Мельрих Ксения (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗

Я покачала головой и прикрыла глаза. По щекам катятся слезы, я не могу их унять.

— Совет Братства здесь. — просто, словно о погоде, говорит он. — Сейчас идет суд, слушание, по-вашему. Мне разрешили побыть с тобой.

— Уже прошло три дня? — удивляюсь я, но не слишком сильно. В прошлый раз прошло 12 суток в отключке. И тут я спохватываюсь, внезапно вспомнив: — Я вошла в силу? Завершила инициацию?

— Да, — кивает он, вновь опустив голову. Его голос безжизненный и пустой. — у тебя все получилось.

— А как же контроль? Вы смогли, да? Иначе бы мной овладело безумие, я знаю. — с надеждой спросила я, моля Бога, чтобы так и было.

— Не совсем. — отвечает он и встает с пола, делает несколько шагов до стены. Я надеюсь, что он подойдет ко мне, сядет рядом. — Тебя сдерживает проведенный ритуал после вхождения, он обычно всегда помогает, до прибытия Братства, хоть и ненадолго.

— Значит… — мой голос срывается, я вскакиваю с кровати, подхожу к нему, пытаюсь заглянуть в лицо, но он отворачивается. — Эрнест! — зову я, замирая от страха. — Значит, меня убьют?

Я понимаю, как глупо задавать этот вопрос, когда все очевидно. Но я должна спросить, должна иметь хотя бы крохотную надежду.

— Твой потенциал очень силен, он безграничен, Влада. — в его голосе слышится подобие улыбки. Он проводит теплыми пальцами по моей щеке. — Ты впервые назвала меня по имени. Совет дал нам выбор, но ответ очевиден.

— Скажи мне все, — молю я, перехватывая его пальцы и сжимая своими. — пожалуйста, не нужно ничего скрывать.

— Святые Братья не могут позволить кому бы то ни было разгуливать с таким даром свободно, угрожая всему миру хаосом и гибелью. Они предложили увезти тебя в Обитель для изучения и заточения. — его голос прервался, он взъерошил волосы на затылке и отошел от меня к двери. — Если мы не согласимся, на рассвете тебе вынесут смертный приговор, а в полдень казнят.

Я отшатнулась от этих слов, сжала ребра с такой силой, что они хрустнули. Мне словно поддых дали. Я начала задыхаться, чувствуя, что стены давят на меня, что слишком мало воздуха, что сердце вот-вот вырвется из груди. Я упала на колени, не держась на ногах. Беззвучный крик потряс меня, я согнулась пополам, прижимая лоб к коленям. Теплые сильные руки подхватили меня и прижали к себе. Я знала, не задумываясь отвечала себе, что скоро умру, когда думала о суде, но не предполагала, что правда окажется такой жестокой, такой ломающей.

— Их можно понять. — слышала я доносившийся до меня голос Эрнеста. — Они не хотят, чтобы мы имели такое могущественное оружие, это могло угрожать их власти. — его рука коснулась моих волос, погладила успокаивающе. — Мы просто хотим жить. Когда узнали о твоем рождении, многие Иные возликовали, хоть и были напуганы. Впервые у нас был шанс получить хоть какое-то преимущество над людьми. — он уложил меня под одеяло, лег рядом и прижал к себе. — Все понимали, чем это грозит, но готовы были рискнуть.

— Разве… — всхлипывая, произнесла я, лишь бы не молчать, лишь бы не думать ни о чем. — полукровки не создавались прежде для опытов?

— Верно, такое до сих пор случается. Но естественным путем, благодаря чувствам человека и Иного, такого не было уже 80 лет. — его руки гладили мои плечи, покрывшиеся мурашками, растирая кожу. — Искусственно созданные полукровки не имели той силы и мощи, нежели рожденные так, как ты. Зачатые в любви имеют немного иной набор генов, понимаешь? Вы люди часто говорите, дети красивые и счастливые, потому что рождены в любви.

Я внезапно почувствовала, что его руки гладят уже не только плечи, но и спину, касаются талии, бедер. Жар, исходящий от них, заставлял чаще дышать, мне все тяжелее было сосредоточиться на разговоре.

— А теперь… — я перевела дух, подавляя стон, когда его ладонь скользнула под рубашку. — Теперь вам проще убить меня, чем отдать Братству?

— Им, не мне. — я слышала, как он прерывисто дышит мне в волосы, как от прикосновения моих рук к его телу, он напрягается, прижимает меня еще теснее. — Если умрешь ты, умру и я.

После этих слов я уже не настроена на ласки и прочее. Я отстраняюсь от него и смотрю в его черные, как уголь, глаза. Он говорит серьезно?

— Влада, — он откидывается на подушку, издавая стон разочарования. — Ты бы хоть почитала или спросила у кого-нибудь про связь. У меня например.

— А самому сказать, не судьба? — мой голос был полон сарказма. Терпеть не могу шутки на темы, которые, по сути, не могут быть смешными.

— Связь — такая штука, она полностью овладевает нами, Иными. Ей невозможно противостоять. Когда Иные ей подвержены, то, что происходит с одним, то же чувствует и другой. — он закинул руки за голову, его голос вновь потерял все краски, эмоции. — Например, если один порежется, второй будет чувствовать его боль, или, если у одного горе, печаль, второй лезет на стены от скорби. Ну а если кто-то из них умирает по какой-то причине, у другого от горя и боли просто останавливается сердце.

— То есть, — решила уточнить я, — если бы ты умер, то следом и я, так что ли?

— Не совсем. Ты полукровка, а значит и связь у тебя лишь на половину так сильна, нежели моя. — я подняла голову, чтобы взглянуть на него. В свете свечи его изуродованное мной лицо принимало причудливые очертания. Он глядел в потолок, явно чувствуя мой взгляд и замешательство. — Если бы я умер, тебе было бы плохо, но жить ты продолжала бы все равно.

Он замолчал, я думала о том, как странно складывается моя жизнь. да, в последние месяцы было все очень плохо, просто ужасно. Через несколько часов я умру. Но он появился в моей жизни, я испытала, что такое настоящая страсть, живые, не поддающиеся контролю эмоции. Жалела ли я о нашей встрече? Нет. В моем мире, мы бы никогда не были вместе, пусть и на короткий срок. Но стоило ли об этом думать сейчас? Когда где-то за этими стенами решается моя судьба. Они могут все, а я ничего. Но разве я готова вот так просто сдаться, даже не попробовав бороться, отстаивать свое право на жизнь?

— Если Совет Братства, — произнесла я негромко, словно боясь тех слов, что срывались с моих губ. — увезет меня в свой дом или дворец, не знаю, как у вас принято, то они ведь могут отпускать меня к людям, хотя бы иногда?

Он сел, весь напрягся и поглядел на меня так, словно впервые увидел.

— Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?! — его голос звенел от гнева. — Да никто в здравом уме не отдаст тебя им, совсем сдурела?

— Да что тут такого? — не поняла я, хотя чувствовала, что говорю что-то не то. — Я хочу жить, у меня семья, я нужна им, понимаешь?

— Это немного больше, чем один человек. — его голос стал ледяным и чужим. — Иные поставили на карту слишком много, чтобы отдавать в руки Братства такое оружие. Нет, никто живой тебя отсюда не выпустит!

— Но разве ты не хочешь, чтобы я была жива?

— Да при чем тут мое или твое желание? — он встал с кровати, прошелся по комнате, пребывая в сильном возбуждении. — Ты серьезно не понимаешь?

Я покачала головой и протянула к нему руки, надеясь, что он перестанет злиться на меня, успокоится, и мы снова сможем лежать рядом, я буду ощущать его тепло, запах, наслаждаться последними мгновениями рядом с ним. Он подошел, лег рядом, но вновь не смотрел на меня.

— А если я добровольно отдам силу? — не сдавалась я, ну нельзя так просто взять и опустить руки.

— А зачем она им? — он насмешливо взглянул на меня и вновь уставился в потолок. — Сила Иного и полукровки имеет только тогда ценность, когда в носителе. А так от нее может быть польза, но это ничто по сравнению с тем, когда ее применяет обладатель. Так что, скорее всего, Совету это не подойдет, да и слова тебе никто не даст. Ты полукровка, мерзкое отродье, люди к тебе относятся еще хуже, чем мы.

Мне было неприятно слышать оскорбления от него, но я поняла, что причинила ему боль, сама того не осознавая.

— Что плохого в том, что они заберут меня? — тихо, почти шепотом спросила я, понимая, что времени у меня не остается.