Факультет по связям с опасностью (СИ) - Петровичева Лариса (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Должно быть, надо было просто дождаться зимы.
***
Автобусов оказалось целых три: все они были одинаково красными и дряхлыми. Ваня помог Люде поднять сумку в салон и сел с ней рядом — Люда очень любила именно эти места в первом ряду, где можно было смотреть на убегающую под колеса дорогу и мечтать о том, что однажды получится заглянуть за горизонт — туда, где кончается ее серая нить. Студенты шумно переговаривались, занимая места, предвкушали несколько дней спокойного отдыха с домашними, и даже то, что домой они доберутся только ночью, нисколько не удручало их. Вчера Люда смогла пробиться к телефону в каморке завхоза и сообщила маме, что приезжает — мама расплакалась от радости.
— Может, куда-нибудь сходим завтра-послезавтра? — предложил Ваня, когда двери закрылись, и автобус медленно двинулся от ворот. — Что там сейчас в кино идет?
Люда пожала плечами. Ваня пытался ухаживать за ней, но делал это настолько неуклюже, словно сам не мог понять, чего хочет: то ли просто дружить с соседкой по блоку, то ли спать с ней.
— Посмотрим, — сказала она. — Я хотела с родителями побыть. Мама очень соскучилась, да и я тоже.
Ваня понуро посмотрел на нее, будто собака, которая подошла приласкаться, а хозяин пнул ее. Ощутив острый укол жгучего стыда, Люда быстро добавила:
— Если хочешь, приходи ко мне в гости. Думаю, мои будут рады тебя увидеть.
Ваня радостно улыбнулся.
— Конечно, приду! Я один живу, все-таки скучно одному.
Люда не могла с этим не согласиться. Дербенево осталось позади, а она все думала о том, как родители воспримут Ваню с его дредами, и боялась, что поспешила с этим приглашением из вежливости.
Ваня жил в пригороде — перед тем, как выйти на своей остановке, он дал Люде свой номер телефона и сказал, что звонить можно в любое время суток. Попрощавшись и глядя, как он, забросив на плечо вязаный рюкзачишко, идет от остановки к унылым частным домам, окутанным размытыми лентами тумана, Люда вдруг ощутила жалость — странную и неуместную.
За окнами лежала плотная сырая тьма. Люда думала о том, что мама наверняка решит, будто Ваня ее жених, а отец скажет что-нибудь вроде «Неужели получше не было?» А ей придется оправдываться и уверять, что это просто коллега… Люда вздохнула и, откинувшись на спинку кресла, прикрыла глаза. По ее подсчетам ехать оставалось около получаса — можно было вздремнуть, тем более, что наступивший вечер и скудный свет ламп в автобусе располагали.
Сон навалился на нее тяжелым душным облаком. Люда обнаружила, что по-прежнему сидит в автобусе, только вот старый «Икарус» едет обратно в Дербенево. Обернувшись, она увидела, что все пассажиры спят — Люде хотелось надеяться, что они спят, а не умерли. Водительское кресло пустовало: руль крутился сам по себе, рычаг коробки передач и педали тоже жили своей жизнью. Люда не успела испугаться — «Икарус» включил фары, ударившие во тьму с мощью огромных прожекторов, и Люда увидела, что прямо перед автобусом выросла разрушенная церковь. Свет не мог развеять скопившуюся в ней тьму — что-то, обитавшее внутри, впитывало его, сохраняя собственную черноту неприкосновенной. Ощутив мгновенно охвативший ее озноб, Люда снова обернулась и обнаружила, что автобус пуст.
Дверь с металлическим стоном отъехала в сторону. Люда и шагу бы не сделала наружу, но чья-то воля заставила ее подняться и медленно выбраться наружу, в октябрьскую ночь. «Сегодня Самхейн», — вдруг вспомнила Люда, спускаясь по ступенькам: кто-то вел ее, словно овцу на веревке. Ледяной ветер хлестнул ее по лицу, и фары погасли. На мгновение Люда ослепла, а потом, когда глаза привыкли к накатившей тьме, увидела прямо перед собой черную горбатую фигуру — она была темнее ночи.
Ей захотелось закричать, но все слова застряли в глотке. Люда судорожно пыталась вспомнить тот способ избавления от чудовища, который помог в прошлый раз — он ведь был, этот способ! — но в памяти было пусто. Чужие пальцы взяли ее за рукав пальто, и Люда послушно побрела за горбуном к церкви, туда, где на месте дверей теперь была тьма. Люде почудилось, что тьма была живой — в ней скрывалась чья-то могущественная воля, полностью подавлявшая любого, кто осмелился бы приблизиться. И, когда рука мертвеца подтолкнула ее в сторону этой тьмы, и Люда почти влетела в нее — реальность рванула ее на себя.
Автобус стоял на автовокзале, почти все пассажиры вышли — кто-то жил здесь, кто-то делал пересадку — и Люда увидела, что на свободном месте рядом с ней сидит мама, мягко держа ее за плечо.
— Люда, — позвала она. — Люда, дочка, просыпайся. Приехали.
Отец вытащил из-под кресла сумку Люды и спустился на улицу. Глядя на него — сильного, крепкого, совсем еще не старого в свои пятьдесят два — Люда вдруг увидела, что знакомая фигура отца окутана золотистым туманом, в котором плавали цветные картинки — целая россыпь. Всмотревшись в них, Люда поняла, что он уже много лет изменяет матери: с одной из соседок, с коллегами по работе, со случайной попутчицей по дороге в очередную командировку.
Ощущение было таким, словно она провалилась в нужник. Та липкая грязь, которую настолько старательно скрывал отец — мама была не в курсе, она любила своего мужа и верила ему, сейчас Люда это знала совершенно точно — нахлынула и облепила ее. Люде на мгновение стало невероятно больно, словно кто-то со всей силы ударил ее в живот.
— Привет, ма, — сказала Люда, обняв маму так, как обнимала в детстве, пытаясь найти успокоение и уверенность, что мир на самом деле не так уж и плох, а родители смогут справиться со всеми монстрами. Сейчас надо было взять себя в руки, чтобы мама не догадалась, что с Людой что-то не так. — Привет. Я что-то задремала…
Мама улыбнулась, и в ее глазах блеснули слезы.
— Бужу тебя, бужу… Наверно, работы непочатый край? Ну ничего, дома отдохнешь, выспишься, как следует… — она вышла из автобуса вместе с дочерью и пошла к машине: кредит за этот седан отец выплатил только в начале лета. Люда смотрела, как отец устраивается за рулем, пристегивая ремень безопасности, и отчетливо видела, как на этой машине он едет к очередной приятельнице.
Ее передернуло от брезгливого отвращения. Люда надеялась, что мама этого не заметила. Что ж, теперь она просто обязана привести в гости Ваню — тот человек, которым оказался ее отец, не посмеет делать ей замечаний.
Опустившись на заднее сиденье, Люда неожиданно подумала, что Черников был прав. Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы магия никогда не вошла в ее жизнь: тогда можно было бы сохранить любовь и уважение к дорогим и близким людям, не узнав их грязных секретов. Можно было бы быть такой же, как они, верить им, можно было бы никогда не узнать…
Люда надеялась, что не расплачется. Очень надеялась.
***
Дома все было по-прежнему. После ужина и долгого тихого разговора на кухне, Люда вошла в свою комнату и подумала, что никуда не уезжала, и двух месяцев, проведенных в обществе магов, не было. Она устало опустилась на кровать, застеленную теплым флисовым пледом — этот плед Люда купила с первой зарплаты, и теперь он был чем-то вроде домашнего талисмана — и некоторое время бездумно скользила взглядом по вещам. Вот книги в стеллаже: научная фантастика, триллеры и даже несколько любовных романчиков вперемешку с классической литературой; вот старенький стол — за ним Люда еще школьницей делала уроки, а под стеклом там до сих пор лежат старые календарики и открытки; вот дряхлый вытертый Винни-Пух с оборванным ухом сидит в углу на стуле — когда-то Люда спала с ним в обнимку, и этот медведь был одним из ее немногочисленных друзей.
Сердце тоскливо сжалось. Все это — книги, стол, Винни-Пух — теперь не принадлежали ей. Их хозяйкой была прежняя Люда, человеческая девочка, не имевшая никакого отношения к магии. Люда нынешняя смотрела на них так, как мог бы смотреть вампир через оконное стекло на обитателей дома, куда путь ему заказан.
Вздохнув, Люда вытянулась на кровати и, взяв смартфон, вошла на свою страничку в соцсети. За два месяца без интернета она почти успела отвыкнуть от него, и теперь с удивлением листала новости, смотрела на фотографии друзей и думала, что кто-нибудь из знакомых ей напишет что-нибудь вроде «О, привет! Давненько тебя не было. Как жизнь?»
