Три вороньих королевы (СИ) - Гуцол Мария Витальевна "Амариэ" (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Бен подумал. Поскреб отросшую щетину на виске, потом пробормотал:
— Кажется догадываюсь. И мне это не очень нравится-то.
— Да, — просто отозвался сид. — Мы, каждый из нас, совершили жертвоприношение на Королевском камне. Королева Пустошей Иса, Королева Яблочных островов, Король-Странник и Королева Долов. Король-Филин и Королева Чащ. Я, которого называют Королем-Колдуном. Королева Холмов. Королева Ущелий и Королева Вершин. Король-Страж. Король-Охотник. И последним — Король-Смерть.
— Ты назвал их в другом порядке.
— Да. Я назвал нас в том порядке, в котором мы умирали на Королевском камне. Вернее, в том, в котором возвращались к жизни.
— Значит, я правильно понял, — Хастингс вздохнул и помассировал переносицу. У него снова разболелась голова.
— Так уж не повезло моим женам. Вначале я лег на Жертвенный камень в поисках знания и новой мудрости. Смерть сама по себе манила меня. Единственное, что мне, сиду, суждено было познать только по воле жесткого случая. Королевский камень давал надежду на возвращение. У Охотника стремления были иными. Право решать, карать и миловать. Неоспоримое и скрепленное кровью. И оба мы получили власть, которую мало искали. Я еще в меньшей мере, чем он.
— И что?
— Чужое могущество и пугает, и искушает. Но лечь самим на Жертвенный камень мои королевы так и не рискнули. Многие их тех, кто принес себя в жертву на Руа Фаль, умерли на самом деле. До конца. Не знаю, в чем разница между ими и нами, которые выжили.
23. Каменная княжна
— Она придет сегодня, — хрипло сказал Король-Ворон.
Бен дернулся, выныривая из тяжелой дремоты. Боль в затылке заставила Хастингса мучительно поморщиться. Следом за затылком проснулась сосущая пустота в животе. Бен глухо пробормотал ругательство.
— Сегодня Середина Лета, — добавил сид. — Самая короткая ночь.
От темноты болели глаза. Пролом над головой едва серел. Еще не рассвело, сообразил Хастингс.
— Кто придет? — устало спросил он.
— Гвиллионская княжна.
— Я ей все сказал, — отозвался охотник на фей.
— Времени все меньше, — голос Короля-Ворона стал тише, и Хастингсу пришлось придвинуться к решетке. — После солнцестояния вырастет моя сила, но даже тогда я не смогу вернуть мальчишке то, что у него взял. Оковы эти не так просты.
— Времени на что? Что взял? — Бен потер висок, попытался размять затылок, чтобы хоть так заставить головную боль немного отступить. Пожалуй, сейчас за таблетку банального аспирина, Бен способен был кого-нибудь пришибить насмерть. — Ты говорил, у тебя достаточно времени.
— У меня — да. Не у мальчика, — сказал сид. — Я забрал у него глаза, чтобы видеть за туманами Границы. Отдал ему взамен щепоть моих снов, толику силы. Думаю теперь — зря. Связь в обе стороны — сильнее, а мои королевы придумают, как обратить ее во зло. Если не придумали еще.
— Твою мать! — пораженно выдохнул Бен Хастингс. — Зачем?
— Чтобы видеть через туманы Границы, отыскать за ними ключ и открыть двери, которые были закрыты очень давно. Теперь время пришло.
— Ты должен вернуть Дилану, что взял, — сказал охотник на фей и сам удивился тому, как ровно звучит его голос. Заболели ладони, и только тогда Бен сообразил, что сжал кулаки так, что нестриженые ногти впились в кожу. Чувствовал он… Чувствовал он себя скверно.
— Я верну, — сказал Король-Колдун. — Если успею. Время уходит, связь крепнет, и чем дальше, тем сложнее будет ее разорвать. Должно быть, этого мои жены и ждут.
Хастингс заставил себя молча выдохнуть весь воздух, который он успел набрать в грудь. Подумал немного и просил:
— И что?
— Если бы кто-то из них дал мне воды, — хрипло прошелестело из темноты, — я бы вернул себе часть силы.
— Так почему бы тебе, черт тебя дери, не взять воду отсюда?! — неожиданно рявкнул Бен. — За мой счет проще решать свои семейные свары, а?
— Возможно, если бы ты забрал мальчика, Королева Холмов смогла бы разрушить мое чародейство. У княжны гвиллионов достанет могущества вывести отсюда вас двоих. Если ты попросишь.
— Возможно? — Бен зло дернул цепь. — Возможно. Если она сочтет нужным. Если мне найдется, чем заплатить ее цену.
— Время уходит, — проговорил Король-Колдун. — Я не знаю, что случится раньше. Станет ли связь неразрушимой, или королевы мои совершат непоправимое.
Он замолчал. В наступившей тишине остался только стук капель о камень. Хастингс вздохнул, прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. Подумал о матери, и о том, что для нее будет ударом, если он не вернется. Потом — о Дилане и Джил, которой он пообещал помощь. Потом — о Кианехт, гвиллионке с родниково-яркими глазами. И еще о Той-которая-скачет-в-Охоте. Устало потер затылок. Его знобило. Бен сказал:
— Джил в безопасности. Они там что-нибудь придумают.
— Придумают. Но будет поздно. Охотник придет сюда, только если непоправимое случится. Когда оно случится.
— Скачущая-в-охоте. Джил пришла к ней, не к Королю.
— Троих моих жен ей не одолеть.
— Плохо же ты ее знаешь, — хмыкнул Хастинсг.
— И она станет рисковать? — хриплый голос Короля-Колдуна стал вкрадчивым. — Сейчас?
Бен стукнул себя кулаком по колену. Конечно, он думал об этом. И о слепом мальчике в лапах вороньих ведьм думал тоже. Не знал только, что у Дилана заканчивается время.
— Что они, твои жены, сделают с мальчишкой? — глухо спросил он.
— Убьют, я думаю. Когда моя связь с ним станет сильнее, чтобы так навсегда лишить меня части моих сил.
— А раньше ты не мог сказать об этом?
— Ты не спрашивал.
Бен медленно досчитал до десяти, пытаясь справится с навалившейся на него злостью. Он ощутил собственное бессилие с такой отчетливостью, что пришлось прикусить губу, чтобы не взвыть в голос.
— Ладно. Ладно. Черт с вами со всеми. Если выбора у меня нет.
Серое пятно неба немного посветлело. По подземелью гулял сырой сквозняк. Не так, совсем не так Бен Хастингс думал праздновать Середину Лета. Радовало только, что Джил была в безопасности. Можно было надеяться, что Та-которая-скачет-в-Охоте придумает что-то, но у любой власти есть пределы.
Король-Ворон молчал. В наступившей тишине Бен, запрокинув голову, следил, как медленно светлеет и наливается серебром небо. Серебра этого было столько, что у Хастингса начали слезиться глаза. Он даже испугался, что видит солнце, но свет так и остался серебряно-серым, а небо над головой — затянутым жемчужной пеленой.
Зато света оказалось достаточно, чтобы подземный мрак отступил в самые дальние углы и еще немного. Стал виден узкий коридор и решетка соседней камеры, а за ней — темный силуэт Короля-Ворона.
Он протянул между прутьями руки, закованные в тяжелые браслеты, навстречу этому утреннему сиянию. Глухо лязгнула цепь. Бен удивительно отчетливо разглядел ссадины от кандалов на бледных запястьях и худые когтистые пальцы. Король-Ворон сложил ладони чашей, словно чтобы зачерпнуть в пригоршни рассвет.
Медленно сияние начало гаснуть, и вскоре Хастингсу осталась только серая дыра в потолке, точно такую же, как вчера и позавчера тоже.
Уставший и замерзший, он попытался задремать снова, но сон отказывался возвращаться. Бен ругался себе под нос, пытался раскачивать штырь, но лязг болезненно отзывался в висках, и охотнику пришлось прекратить.
— Она придет, когда стемнеет, — сказал ему сид.
— Значит, придет, — охотник привалился спиной к стене, вытянул закоченевшие ноги.
— И ты уйдешь с ней?
— Ты сам сказал, что у меня нет выбора.
— А ты поверил? — смех из соседней камеры и в самом деле походил на карканье.
— Мне нужен мой револьвер, — сказал Хастингс дыре в потолке. — Мой замечательный сорок пятый калибр.
— Пробовавший крови Короля-Охотника. Был бы клинок, было бы хуже. Гораздо хуже.
Бен припомнил, как просилась в ладонь рифленая рукоять, и поежился. С тихим журчанием сочилась по камням вода.
— Всегда есть выбор, — наждачно-хриплый голос Короля-Ворона заставил Бена поморщится.
