Тайна Солнечной принцессы-1 (СИ) - Ильина Ольга Александровна (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Как я поняла из летописей, все оказалось еще мрачнее и опаснее. Чтобы как-то разобраться в датах и именах, я начала чертить семейное древо Огненного Дома.
Итак, первым огненным правителем стал Арангон Ценариэль Айнигран. Он был женат. И, как я поняла, на своей истинной. Не прошло и года, как Навиэль из Дома Серых теней умерла. Арангон последовал за ней. Власть получил их сын — Лексиэль.
В отличие от отца, он правил долго, почти сто лет, был женат, но был бездетен, а умер так же, как и отец. Судя по летописи, на заре своей жизни он встретил наконец свою истинную. Она даже родила ему сына, который и стал в последствие новым правителем. Лексиэль прожил еще двадцать лет, ровно до посвящения сына. А после его истинную убили, и воцарился новый правитель — Альбертиэль.
Он правил несколько лет, был женат, но не на своей истинной, также не от нее был его сын — Аксиэль. Судя по летописи, он умер через пятнадцать лет, после встречи с истинной.
Далее было еще два правителя, и конец обоих был также предсказуем, как у других.
Последним стал повелитель Дариан — отец Теи. Мариссу он встретил, когда Инару было двенадцать, а умер, когда тот прошел свое посвящение. И теперь я.
Конечно, трудно было не заметить закономерности. Все повелители Огненного Дома теряли своих истинных. Как? Вариации были разные от банальной простуды или гибели при родах, до убийства и несчастного случая.
Как оказалось, мы — истинные повелителей невероятно хрупки, и нас может прикончить даже какая-то там простуда. Словно что-то активируется, когда повелитель встречает свою истинную. Инар прав, это проклятие, но, в таком случае, кто его наложил? И есть ли способ снять эту гадость?
Думаю, на этот вопрос может ответить только одно существо в мире — Мать всех драконов. Вопрос в том, как к ней попасть, и захочет ли она со мной говорить?
«Захочет» — выдало мое шокированное прочитанным сознание. — «В день посвящения мы все встретимся с ней. А значит, у меня есть два месяца, чтобы убедить Мать рассказать мне, как снять проклятие, не дающее нам с Инаром быть вместе».
Два месяца. Можно потерпеть. Я год терпела, а Инар вообще, двенадцать лет. И когда я об этом подумала, вздрогнула от осознания, что Инар, быть может, уже задавал этот вопрос. И боюсь даже представить, что Мать ему ответила.
Я еще долго вырисовывала генеалогическое древо правящего Дома. Нашла еще несколько закономерностей — у правителей всегда рождался только один сын. Только Дариан отличился появлением Теи. Также я заметила, что все жены правителей были из Дома Теней. Как Паэль, например. Интересно, что сам Дом не входит даже в десятку сильнейших Домов Илларии. Еще более интересно, что Паэль не допускает даже мысли, чтобы женой Инара стала девушка из этого Дома. По крайней мере, я о таком не слышала.
Задумавшись над этой странностью, я долго крутила на пальце кольцо. Да-да, знаю, что Эвен просил его не надевать, но мне так хотелось примерить. Инар никогда не дарил мне подарков напрямую. А тут такое красивое кольцо. Я уже его люблю и совсем не хочу снимать. Жаль, что сердце правителя к нему не прилагается.
* * *
Поздно вечером я все же решила попробовать открыть камень. Он поддался мгновенно, стоило мне только его коснуться, как внутри зажегся маленький, синеватый огонек, который начал разгораться больше, сильнее, ярче, пока не превратился в один большой сгусток синего пламени. Он еще некоторое время пребывал в таком состоянии, а после взорвался, разметая синие брызги по всей спальне, и я оказалась в чьем-то воспоминании.
Я видела лес, небольшую тропу, уходящую куда-то ввысь, и одинокого путника, поднимающегося по этой самой тропе. Это был не мой дэйв, но я очень удивилась, поняв, что это жрец, один из служителей Матери всех драконов.
Когда он поднялся на гору, то перед ним, в низовье, распростерлась большая цветущая долина. Почему-то она показалась мне знакомой. Я даже вздрогнула, насколько это было знакомо. Как будто сама там не раз бывала. Внизу холмов шло строительство. Люди, маги, полукровки, немногие дэйвы, все строили город, и я с ужасом начала осознавать, что это был за город.
Мужчина спустился, очень осторожно, словно таился от кого-то. Я увидела, что он не стал приближаться к людям, обошел строительство стороной, но также заметила, что ему навстречу шла дэйва. И я снова вздрогнула, потому что узнала ее.
— Мама… — слезы сами полились по щекам. Я не видела ее так давно, двенадцать лет. Казалось, деду удалось вытравить ее из моей памяти, стереть образ, но нет, она была именно такой, красивой и сильной. Моя мама. Сейчас, в воспоминании, я могла любоваться ею, слышать ее голос, смотреть и смотреть, запоминая.
Когда она подошла, жрец передал ей что-то, большой сверток. Мама приняла без слов, только кивнула жрецу, прижала сверток к груди и пошла назад, а я сожалела лишь о том, что так и не услышала ее голос, не полный страха, как в кошмарах, а тот мягкий и теплый тембр, которым она пела мне песни перед сном. Я помню, что очень любила мамин голос, но он, увы, в памяти не сохранился.
Воспоминание померкло, или это я сама его прервала, не знаю. Но мне было так плохо сейчас, и в то же время так хорошо. Увидеть ее снова, как живую, настоящую, такую реальную, как валуны или деревья в иллюзии мастера Крейма. Казалось, я бы могла ее коснуться, почувствовать тепло тела, но знала, что если в иллюзиях все не только кажется, но и ощущается реальным, то в воспоминаниях моя рука прошла бы сквозь нее, рассыпалась зыбкой дымкой. Это просто ветер, преломление света, это нереально. А мне так хотелось почувствовать что-то реальное, настоящее. Я просто не могла оставаться одна. Поэтому схватила халат и пошла к Тее, чувствовала, что сегодня просто не выдержу одиночества, даже если ночью придет тень, это будет всего лишь тень, такая же нереальная дымка.
— Ты не спишь?
Подруга была уже в кровати, но еще не спала. Читала при магическом свете.
— Нет.
— Можно я переночую у тебя?
— Конечно, — улыбнулась подруга и откинула одеяло. Я с благодарностью полезла к ней.
— Что с тобой?
— Не знаю. Мне просто плохо. Очень плохо.
— Если ты поделишься, станет легче.
— Нет, не могу.
— Ну ладно, — не стала настаивать Тей, просто обняла меня покрепче.
Мы с ней часто так лежали, делились теплом друг с другом. Мастер Прайн, наш учитель по психологии разумных существ, часто говорил, что объятия успокаивают и даже нормализуют давление. Не знаю, что и как они нормализовали, но я успокоилась и даже задремала. И снилась мне мама, но не в кошмаре, а в хорошем, теплом детском сне. Мы с ней что-то готовили на кухне, а няня Олена жаловалась, что мы отбираем ее «хлеб». А еще мне почему-то Самира приснилась. Она стояла в дверях и явно тоже хотела к нам присоединиться, но почему-то поджала губы и ушла, а я не позвала. Вообще-то даже не заметила ее сначала, а когда увидела, та уже уходила.
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, раз, два…
Какие-то звуки ворвались в мой чудесный сон и разбудили меня. Я повернулась к Тей и похолодела. Она сидела на постели с открытыми, жуткими глазами и считала:
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, раз, два…
Все громче и громче, пока не закричала.
Я схватила ее за руки, пыталась растормошить, а она все кричала, и кричала, и кричала. Да так, что переполошила стоящую у дверей охрану. Те ворвались в покои, в поисках неведомого врага, а Тей вдруг перевела совершенно отсутствующий взгляд на меня и четко проговорила: «Одине аденару верисае», а после упала на кровать и закрыла глаза, словно и не было ничего, словно я не видела этого приступа безумия. Меня реально трясло, потому что я уже слышала, как видящая из Особого отдела считала также. Только Эва ничего не говорила жутким голосом на жутком незнакомом языке, а Тей сказала.
