Похищенная, или Заложница игры - Волкова Лана (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
— Ты помогла нам сегодня справиться, девочка моя. Благодаря тебе мы отбросили атаку Дорамон.
— Как? У меня нет магии.
— У тебя была моя магия. Та, что переходила к тебе во время любовного акта после сражений с Дорамон. Я называю ее магией отдачи. В тебе скопилась отдача от пяти атак. Теперь ты свободна от нее.
— Ты… ты использовал меня, чтобы убить людей?
— Нелюдей. Дорамон уже нельзя назвать людьми.
— Они — люди! Ты же знал, что феи не могут быть причастны к смерти живого! Как ты мог?!
— У меня не было выхода, Мири. Либо мы, либо Дорамон. Ты была нужна нам.
— Нам? Так ты с самого начала собирался сделать это? Ты для этого меня похитил? Даже не потому, что хотел обладать феей, ты хотел превратить меня в орудие убийства?
— Это не имеет отношения к…
— К чему? К тому, как ты насильно заставил себя избрать? Как привязал к себе? Все ради этого? Чтобы через меня убивать другие живые создания?
— Ты никого не убивала, Мири. Ответственность на мне. Ты лишь носила в себе магию.
— Будь ты проклят, Арелато! Будь ты проклят!!!
Она зарыдала. Марк попытался освободить ее из доспеха, чтобы унести в спальню, приласкать, утешить. Но не смог. Мири словно вросла в доспех. Будто артефакт не хотел ее выпускать.
И вдруг среди рыданий под сводами зала пронесся ее беззвучный голос:
«Ал’Танти! Если вы существовали и существуете, помогите мне! Полубоги, высшие сущности! Вы такие же, как я, обитатели иных измерений! Не оставьте свою сестру. Восстановите справедливость. Заберите меня отсюда! Так далеко, чтобы этот человек никогда меня не нашел!»
Марк ошеломленно внимал ментальному зову, ментальному плачу Мири. Девочка обезумела от обиды, подумалось ему. Но тут Алмазный доспех вспыхнул ослепительным сиянием. Лишь на миг оно озарило зал — и погасло.
А когда к Великому Магистру Ранду вернулось зрение после вспышки, он увидел, что доспех пуст. Мириэль исчезла.
Глава 14
БОЕВОЙ СБОР
Город Ярун’Але, Южная Меркана
Летние вечера в Ярун’Але были теплыми, с озера веял легкий приятный ветерок. Четверо молодых людей — два парня и две девушки сидели на самом краю обрывистого берега, без страха свесив ноги вниз.
По озеру пробегала мелкая рябь, щекотание ветра холодило кожу. Даршела положила голову на плечо Ке’Лисо. Разговаривать не хотелось — чтобы не спугнуть магию безмолвной близости.
В двух шагах от влюбленной парочки сидели Дейл и Си’Ран. Эти не обнимались и не прижимались — их отношения не были столь интимными. Си’Ран продолжала считать себя ответственной за судьбу ремидейского юноши, опекала его и помогала влиться в столичную жизнь.
С Даршелой Дейл тоже сошелся. Они оба были чужаками и приемышами Ун-Чу-Лай. Оба пострадали от хитросплетенных интриг ордена, и оба в итоге принимали заботу и покровительство женщины, сломавшей их судьбу.
Иногда они изливали друг другу свое недовольство коварством Ветарии. Но лишь друг другу. Расставаться с орденом Игроков ни Шел, ни Дейл не стремились. Слишком заманчивую, слишком вкусную жизнь им предложили.
А еще оба знали Мириэль и грустили о ней. Даршела спрашивала обоих, хотят ли они поговорить друг с другом через магическое зеркало. И оба отказывались. Дейлу было слишком больно, а Мири не хотела бередить раны бывшего жениха.
Фея была счастлива узнать, что у него все благополучно, хотя и переживала, что он не вернулся в Коф. Но Магайя, старший магистр, распорядилась отправить письмо Дейла с ближайшим грузовым судном, снабжавшим агентов Ун-Чу-Лай в Ремидее.
Об агентах и их снабжении знала только Шел — рассказывать Дейлу Магайя запретила. Девушку потрясло, насколько крупная и разветвленная агентурная сеть действовала на двух восточных материках — Ремидее и Весталии.
У Ранду ничего подобного не было в помине. Ранду ставили на дисциплину, познание и совершенствование магического искусства. Ун-Чу-Лай — на людей, их общение, чувства, мышление. Свою силу и влияние они видели в том, насколько могут менять эмоции и убеждения людей, а не в одной только магической мощи.
С послушницей Си’Ран Даршела тоже сдружилась. Ун-Чу-Лай оказалась добросердечной и искренней — разумеется, со специфической искренностью этого ордена. Они могли всячески лгать, умалчивать, манипулировать, создавая прикрытие своей миссии, или «партии», как выражались сами игроки. Но внутри ордена любое увиливание и подковерные игры строго пресекались на любом уровне иерархии. Лицемерие, обман и лукавство перед собратьями по ордену могли привести к изгнанию.
В осадном Ранду тоже сложилось так, но Шел знала от старших товарищей, что это было не всегда. До осады, прежде чем Ранду оказались заточенными безвылазно под одной крышей, они тоже хитрили и лукавили друг перед другом, как все люди на земном шаре. Да и после осады многие этим грешили, вот только последствия теперь были заметнее, и кара за обман своих — серьезнее.
Четверка друзей безмятежно сидела на берегу, общаясь вперемешку на дакрионе и общеремидейском наречии. Дейл еще не освоил местный язык, а Ке’Лисо не знал ремидейского. Только девушки владели обоими.
Вдруг молодой шпион уставился в одну точку перед собой. Из расслабленного, полного неги стал резким и собранным. Кто-то из ордена обратился к нему ментально, поняла Шел.
— Си’Ран, — окликнул он. — Валд’Оро приказывает вернуться в резиденцию. Вета объявила боевой сбор.
Девушка присвистнула, тут же посерьезнев.
— Против кого? Впрочем, узнаем. Дейл… Прости меня. Ухожу срочно.
Парень заметно погрустнел. Про боевой сбор он не понял — Ке’Лисо говорил на дакрионе. Спросил с надеждой:
— Завтра увидимся?
Си’Ран вздохнула:
— Ох, Дейл, не знаю… Но обещаю, что очень постараюсь! Скучаю без тебя!
Лицо ремидейца озарилось радостью. Шел невольно улыбнулась, глядя на них. Нет, между ними не было влюбленности. Дейл не забыл Мири. Но взаимная симпатия крепла и углублялась. Со временем, может, и до влюбленности дойдет… Хоть и нелегко магу любить смертного.
Си’Ран и Ке’Лисо поднялись, Даршела вслед за любимым.
— Шел, тебя распоряжение не касалось. Можешь посидеть тут еще, составить компанию Дейлу.
Иногда девушку даже злило, с какой свободой и легкостью Ке’Лисо воспринимал ее общение с другими мужчинами. Нет, она понимала, что он просто безоглядно доверяет ей. Но так хотелось, чтобы приревновал хоть пару раз!
Она мотнула головой.
— Пойду с вами. Я тоже Ун-Чу-Лай! Имею право знать, из-за чего боевой сбор.
Шел ждала, что Ке’Лисо начнет ее отговаривать, упросит остаться. Но мужчина коротко кивнул, взял ее под руку, быстрым шагом повел прочь от озера. Шел почувствовала себя маленькой девочкой. Все чаще она ощущала себя так рядом с ним, когда он сбросил личину Кастале и стал собой. Гибкость и хитроумие сочетались в нем с твердостью и уверенностью. Даршела предчувствовала, что ее возлюбленный преподнесет еще немало сюрпризов.
Си’Ран поспевала за ними чуть поодаль. Помимо честности друг с другом, в Ун-Чу-Лай была еще одна негласная, но непререкаемая традиция: выдерживать дистанцию рядом с влюбленными парами, уважать их чувства, не мешать их поглощенности друг другом. Третий — лишний.
В холле резиденции царили суматоха и беготня. Ке’Лисо окликнул пробегавшую мимо Магайю:
— Маг, что стряслось? Вета здесь?
— Ждем с минуты на минуту, Лис.
Когда Великий Магистр наконец явилась, холл замер, суета прекратилась мгновенно. Даршелу поражало, как Ветария мгновенно сосредотачивала внимание вокруг себя, где бы ни появлялась. В Ун-Чу-Лай не было ни гласных, ни негласных правил, предписывающих замирать по стойке смирно при виде Великого Магистра, с миной глубочайшего почтения на лице. Даже послушники здоровались с ней «Привет, Вета!». Но как-то выходило, что она приковывала взгляд и внимание, стоило ей оказаться в поле зрения любого человека.
