Александрин. Огненный цветок Вальхейма (СИ) - Чернованова Валерия М. (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Серен затрясло. Ей не следовало обнажать чувства, не следовало показывать, как сильно задела её эта откровенная издёвка, но в тот момент герцогиня не владела своими эмоциями. Эмоции владели ей.
— Советую не привязываться к ней так сильно, — бросила опрометчиво. — Как знать, что завтра может произойти. Как бы тебе потом снова не страдать и не оплакивать ещё одну любимую.
Мгновение, и он схватил её за руку. Цепко, властно, обжигающе больно.
— Лучше не искушай меня, Серен. Ты даже представить себе не можешь, сколько раз я мечтал о том, как сверну твою тонкую шейку. — Висок обожгло дыхание; локоть, зажатый в тисках сильных пальцев — опалило тьмой, от которой у её светлости потемнело в глазах. С трудом удалось подавить в себе крик ужаса. — Узнаю, что снова что-то затеваешь, и, боюсь, уступлю соблазну. — Резко отстранившись, чародей снова надел свою привычную маску холодной невозмутимости. — Держись от неё подальше, Серен. Для своего же блага.
Не удостоив даже последним мимолётным взглядом, Страж направился к выходу, а герцогиня прошипела, с ненавистью глядя ему вслед:
— Как вам угодно, господин де Шалон. Как вам будет угодно. Подальше от неё, но не от её сестрички. — Победоносно вскинула голову и завершила чуть слышно: — Когда Александрин узнает, что произошло, будет уже поздно. Слишком поздно. И я буду упиваться, наслаждаться её страданиями и её болью.
Глава 20
Сидя на полу в объятой сумраком комнате, Страж смотрел в глаза своему наихудшему кошмару. Тварь в отражении устрашающе скалилась, корчила уродливые гримасы, будто насмехалась над магом и его отчаяньем. Демон не желал покидать своё пристанище, ему нравилось питаться силой и эмоциями Стража. С каждым днём Морану всё сложнее становилось сдерживать чудовище внутри себя.
Пройдёт совсем немного времени, и он будет не способен прятать его от других Стражей. А если об одержимости узнает правитель, маркиза бросят в такую тюрьму, из которой ему никогда не выбраться. Разве что только став трупом. Впрочем, он и так им скоро станет. Тварь будет точить его разум, пока не сведёт с ума. А потом начнёт разлагаться тело. Страж горько усмехнулся. Такого и врагу не пожелаешь — превратиться в живого мертвеца.
Слеза Единой была его надеждой и спасением. И вот хозяйка её умерла, а сам кристалл загадочным образом исчез. Неизвестно, сколько времени уйдёт на поиски пропавшей Слезы, да и сумеет ли он её отыскать. Будучи на службе у его величества, Моран практически не распоряжался собственным временем.
А когда у него появлялась свободная минута, занимался с Александрин. К огромному облегчению маркиза, девушка всё схватывала налету. Легко нашла общий язык не только с огненной стихией, но и со своей внутренней тьмой. Будто наследие морров не проявилось в ней благодаря чарам Берзэ, а сопутствовало ей всегда. Будто эта самая тьма жила в Александрин от рождения.
Страж надеялся, что прежде, чем тайна его будет раскрыта или он сам себя уничтожит, когда поймёт, что больше не может противостоять высшему, Ксандра будет уже достаточна сильна.
Конечно, Касьен её не оставит и будет защищать ценой своей жизни. Но де Лален довольно посредственный маг. Поэтому — решил для себя Страж — умирая, он заберёт Серен с собой. Иначе никогда не обретёт покой.
Сегодня, когда ведьма с ним заговорила, Моран едва справился с искушением выбросить её в окно. Сам не понял, как сумел сдержаться. И даже не нанёс ей никакого увечья.
Демону бы это понравилось.
Лезвие ритуального клинка, накаляясь от пламени свечи, меняло свой цвет, из тусклого серого становясь бледно-жёлтым. Посильнее стиснув зубы, чтобы ни один звук не вырвался из груди, маг сжал рукоять кинжала похолодевшими пальцами и стал вырезать на левом предплечьем магические письмена. Руны, что помогали обуздать и ослабить потустороннюю тварь.
От боли темнело в глазах. Закончив выводить на руке кровавую вязь, Страж поймал в отражении искажённое бессильной злобой лицо. Запрокинув голову, прикрыл глаза и зашептал слова заклинания, но был не в силах расслышать собственный голос. Сознание сотрясал отчаянный визг разъярённого хищника.
Постепенно пространство затягивалось белёсым маревом. Оно кружило вокруг колдуна, сплетаясь в непроницаемый кокон. Под воздействием силы мага кровавые символы исчезали, словно прятались под кожу.
Взглянув на своё отражение в очередной раз, Моран увидел, что чудовище в зеркале больше не кривляется, а, ощетинившись, злобно скалится, порыкивает негромко, скованное чарами. С длинных острых клыков твари стекала слюна, разъедая отражавшийся в зеркале паркет.
Моран покачнулся и опёрся руками об пол. Зажмурился, силясь справиться с головокружением. А открыв глаза, увидел кинжал, выпавший из ослабевших пальцев. Капли крови на гладком лезвии, казалось, вспыхивали алыми огнями в отсвете вздымающегося над свечой пламени. Рядом на паркете отпечатались тёмные прогалины, оставленные ядом демона.
Пошатываясь, его светлость приблизился к кровати, на которой, поблёскивая серебристой отделкой, лежал праздничный камзол и белоснежная батистовая рубашка.
Оставалось найти в себе силы переодеться — времени на отдых и восстановление уже не было. А потом, спрятав тревогу под привычной маской, отправляться к его величеству. И, находясь рядом с королём, делать вид, что всё у него, Морана, как всегда, отлично.
Я опаздывала, страшно опаздывала. Подобрав юбки своего бирюзового платья, всполошенной птицей летела коридорами замка. В лучшем случае для меня просто не останется свободного места, и придётся весь спектакль подпирать плечом стену. В худшем — её величество заметит моё отсутствие и снова будет мной недовольна.
А всё из-за Софи! Захотелось ей, видите ли, причёску, как у мадам де Фанжери. С непокорными кудряшками моей подруги бедняжка Мадлен провозилась добрых два часа. За это время фрейлина успела довести её чуть ли не до истерики. Вместо того чтобы сидеть и благодарно помалкивать, Софи не переставала проявлять недовольство. Мол, здесь не так уложила, начёс у левого виска больше, чем у правого. Пробор кривой, а вон там шпилька торчит. И, вообще, у лесоруба руки и то нежнее.
Свою служанку, значит, на днях рассчитала, а над моей измывается. Я вежливо попросила Софи обойтись без замечаний. За что та надулась бурундуком и остаток времени, пока Мадлен превращала её голову в произведение искусства, косила на меня обиженным взглядом.
Из-за капризов фрейлины пришлось собираться в спешке. В итоге волосы были сколоты абы как, благо диадема в форме полумесяца успешно маскировала недостатки причёски. Платье Мадлен шнуровала мне уже на ходу, пока я натягивала туфли и оглядывалась по сторонам в поисках неведомо куда запропастившегося веера.
Вырвавшись из заботливых рук девушки, помчалась на третий этаж, где в одном из залов была установлена сцена и расставлены стулья, которых, как обычно, на всех не хватит. На меня так уж точно.
Вот Серен наверняка будет сидеть в почётных первых рядах. Герцогине д’Альбре по статусу полагалось место поближе к королеве. Вот только кузина, как уже успела заметить, не радовалась своему высокому положению. Сегодня, глядя на неё, из кожи вон лезшей, только бы привлечь внимание Морана, я вдруг поняла, что Серен несчастна. И безумно скучает по своей прошлой жизни, которой сама же себя лишила.
То, что поначалу показалось мне непринуждённой беседой, оказалось словесной дуэлью. Д’Альбре нападала, тщетно пытаясь побольнее ранить противника, а Страж со свойственным ему безразличием хладнокровно отражал удары.
Лишь на мгновение сбросил маску, обнажив злость и глухую ярость. На какую-то долю секунды я даже испугалась, что муж сорвётся и прикончит Серен на глазах у дюжины свидетелей. К счастью, сумел сдержаться.
Поглощённая размышлениями о злокозненных выходках кузины, я бежала галереями замка, вслушиваясь в громкие, вибрирующие голоса актёров, заглушаемых взрывами смеха. Прямо какая-то бесконечная анфилада…
