Дело о железном змее (ЛП) - Сэйнткроу Лилит (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Тишина заполнила комнату. В тишине было несколько компонентов — шепот огня в лампе, треск углей и стук капель за окном. Туман тут был не желтым супом Лондиния, но все равно давил на город от белой скалы до железнодорожной станции, приглушая звуки пабов. Приглушал он и стук копыт механических лошадей, гул колес у отеля, и в теплой комнате сухо пахло солью.
Валентинелли выдохнул ругательство на своем языке.
— Вполне, — сухо отметил Клэр. — Не шумите, сэр. Я должен подумать. Буду жестоко честен: я не надеюсь выполнить задание, что дала нам мисс Бэннон, но я не хочу расстраивать ее.
А еще Лондинию — да и всей Британии — будет долго неудобно, если королеву Виктрис убьют, и Британия будет искать другой сосуд, или если королева будет снова несчастна под контролем матери.
«Несчастный сосуд означает несчастный остров», — а это плохая погода, урожай, болезни, что проникнут потом и во всю Европу.
И все это дело было оскорблением порядка, который предпочитал любой хороший подданный Британии.
Клэр вжался в кресло. Его дыхание стало глубже.
«Логических двигателей будет больше. Я должен быть готовым».
Со стороны казалось, что он спал, но он исполнял двойственность ментата: половина способностей была занята загадкой трех групп, желающих вреда Британии ради своих целей, искала, как развернуть все к хорошему результату. Другая половина, обостренная кокой, закрытая от отвлечений, совершала сложные ментальные упражнения. Логический двигатель заставлял его решать уравнения без подготовки, и они теперь были на ментальных досках, он решал их на досуге, искал узоры за их белыми взглядами.
Клэр работал, не двигаясь, пот был на его лбу.
Он всплыл от хватки неаполитанца на его руке.
— Просыпайся, mentale, — прошептал убийца. — Корабли прибывают.
Лампа дымилась, тени падали на обои с ананасами. Чертова комната была храмом тропических фруктов. Клэр осторожно вытянул ноги. Тело порой протестовало после долгого периода бездеятельности. После пары минут растяжек, за которыми наблюдал удивленный Валентинелли, он нашел шляпу и не удивился, когда Зигмунд зевнул и почесал ребра, осторожно выглядывая из окна.
— Слишком тихо, — пробормотал баварец. — Не нравится мне это.
— Людо тоже, — убийца в этот раз не звучал едко. — Но дело может быть в приливе. Или тумане.
Клэр умылся в чаше, через четверть часа они шли в густом тумане к пристани. После похода там они уже не жаловались на тишину.
Порты, как и в Лондинии, редко спали, тут вседа кипел активность. Даже в густом хлопке тумана было слышно крики и ругательства, тянулись тросы, раздавались вопли грузомантов. Соляные ведьмы скандировали и шевелили пальцами в сложном ритме, отгоняли туман, сплетая его, и манили в порт корабли. Корабельные ведьмы стояли на корме, направляли суда к пристаням; матросы ругались и плевались, торговцы и агенты терлись локтями. Все торговцы со свежими зачарованными товарами нетерпеливо ждали, им платили порой по шиллингу за штуку, меньше, если товар был деформирован, на корабли у них покупали смолу. Тем, у кого было хоть немного таланта к магии, их услуги не требовались. Таких было много, но торговцы все равно ждали на пристани. Некоторые соглашались купить их товары с неохотой, чтобы им не мешали и дальше стоять на пристани.
Толпа была большой даже в ранний и темный час. Они осторожно поспрашивали и убедились, что корабль из Старого Эмстердама прибыл.
Он прибыл ночью с приливом, никто не знал, куда, и офис в гавани не отвечал на такие запросы. Клэр не переживал, потому что Зигмунд, гений в таких вещах, завел разговор с грузомантом, который помогал разгружать тот корабль, несколько ящиков отправили потом в поместье у Верхнего Хардреса. Ящики были тяжелыми и вели себя странно под поднимающими и опускающими чарами.
Клэр подозревал, что в том поместье и доделал ядро Мастерс, хоть это и была собственность короны. Зиг заплатил грузоманту еще одной пинтой эля, они ушли в толпу, и Клэр почему-то нервничал. Может, причина просто пока не была видна, но уже пробивалась из наблюдений, которые он пока не обдумал.
Когда он заметил источник тревоги, он впился в руку Зига и потянул баварца к себе в темный переулок с неприятным запахом.
— Смотри, — шепнул он, Зигмунд знал, что протестовать нельзя. — И там. Что видишь?
Валентинелли выругался, сливаясь с тенями за ними. Клэр даже обрадовался, что увидел их до неаполитанца.
В другом конце улицы плотный мужчина с большими бакенбардами расхаживал, словно не привык к ногам. Его плащ был из ткани, которую редко видели в Британии, вел он себя по-военному. Он бродил перед безымянной гостиницей, выпил джина и продолжил ходить.
Как только Клэр заметил его, стало сразу видно, что еще не так.
— Мужчина в сером в другом конце. Видите, как он держит трубку? Англичане так не делают. И его туфли — гессенские, да и сияют слишком хорошо. Посмотрите туда. Еще один в таких же туфлях и плаще. Он только вывернут наизнанку. Еще двое у двери таверны — те же туфли и плащи. Им пришлось скрыться — один с шарфом, а другой с ужасными брюками. Посмотри на их бакенбарды. На этой стороне канала так не носят, дорогой Зиг. Что это тебе говорит?
Баварец раскинул руки, ожидая, пока Клэр объяснит свой риторический вопрос.
— Пруссы, Зиг. Наемники. Готов поставить десять фунтов. Смотри, как те двое держат руки — они привыкли к ружьям. Этот — капитан, он выпятил грудь, чтобы никто ниже рангом не упустил значок, который ему пришлось снять. А видишь там? Он следит за улицей.
— Это Довер, — тяжко сказал Зигмунд. — Тут разные люди из разных стран.
— Несомненно, — нахмурился Клэр. — Но там двое у двери, еще один там в дозоре, и капитан патрулируют. Ищут отставших, наверное? Или проверяют, чтобы никто не заметил, что гостиница, все комнаты в ней, полны прусских наемников. Потому конденсаторы прусский, это было на корабле помимо них. Я так и думал.
Валентинелли выругался.
— Мы уходим сейчас. Сейчас.
— Да, — Клэр прижал шляпу к голове. — Мы должны найти лошадей. Вряд ли паровоз идет до Верхнего Хардреса до полудня.
Глава тридцатая
Дуэль и Дисциплина
Главный круг сиял под ней, серебряные символы в кругах шипели и искрились, Левеллин бросил в нее Слово. Она отбила его, горло сдавило заклинание, еще одна дыра возникла в двери кабинета, чуть не попав по одному из Щитов Левеллина, мужчина прыгнул к Микалу. Тот повернулся, экономя движения, и вонзил нож в горло противника со звуком топора, вонзающегося в дерево.
Другой Главный был рассеян, у нее всегда лучше получалось разделять концентрацию. Он был зараженной водой, проникал в ее волю, и она боролась с озером и океаном, и Слово сложилось из ее заклинания, расцвело ярким огнем, вырвалось из поверхности океана и обожгло его. Левеллин отступил на полшага в своем Круге, его бледные глаза сузились, его ответное Слово лишило огонь воздуха, и тьма надавила на Эмму.
Она этого ожидала, это был один из его любимых трюков. Она вскинула ладонь, и проклятие сорвалось с колец, символ был тонким и убийственным, пронзил вуали эфирных защит. Левеллин чуть не прыгнул в этот раз, его левая рука отдернулась, кровь вырвалась из его плеча. Он не обращал внимания на рану, вскинул вверх правую руку, сила беспечно летела к ее защитам. Они замерцали, задрожали… и с трудом выстояли.
Алая, почти черная в плохом свете, кровь текла по руке Левеллина. Его фраку пришел конец. Внезапная вспышка удивления чуть не сбила хватку Эммы, но она узнала атаку и дала ей пролететь, ее пение стало в стиле гимна. Лицо Левеллина исказилось, она была уверена, что и ее лицо не гладкое.
«Хорошо, что я не леди», — она наступал, ее воля давила, голос становился громче, а он запинался. Кровь капала с его рукава, но слишком медленно, капли замирали под его сжатой рукой, крутились в воздухе. Волоски встали дыбом на шее Эммы.
