Проклятье Победителя (ЛП) - Руткоски Мари (читаем книги .txt) 📗
Она молча сидела в шлюпке рядом с ним. Остальные геранцы на веслах смотрели, как она подняла свои связанные руки и дернула за черную ткань, которая скрывала ее волосы. Ей было сложно снимать повязку, но это являлось необходимостью, так как новый план предусматривал то, чтобы Кестрел увидели и узнали.
Геранцы наблюдали, как она пытается развязать ткань. Они смотрели, как Арин отпустил одно весло и хотел было помочь ей, но Кестрел отпрянула от него так резко, что лодка вздрогнула. Это движение лишь слегка отдалось через дерево, но все его почувствовали.
Желудок Арина сжался от стыда.
Кестрел стянула с головы повязку. Хотя небо было покрыто облаками, которые поглотили луну и добавляли темноте вокруг еще больше глубины, волосы и бледная кожа Кестрел будто сияли. Казалось, что она светится изнутри.
Арин не мог вынести вид ее. Он снова взялся за весла и продолжил грести.
Лучше, чем любой другой из десяти геранцев в лодке, Арин знал, что Кестрел может быть коварной. Что ему следует доверять ее плану не больше, чем ее уловкам при игре в «Клык и Жало» или обману, при помощи которого она загнала его в ловушку утром перед дуэлью.
Ее план по захвату корабля был хорош. Лучшего шанса у них не было. Однако Арин продолжал обдумывать его, изучать так, как мог бы осматривать копыто лошади, осторожно ощупывая его в поисках слабого места, опасной трещины.
Он не мог найти ее. Он не сомневался, что изъян был, а затем понял, что трещина, которую он ощущал, лежала внутри него самого. Сегодняшняя ночь расколола Арина. Превратила его внутреннее сражение с кипящую войну.
Неудивительно, что он был уверен в неправильности происходящего.
Невозможно. Невозможно любить валорианку и оставаться верным своему народу.
Сам Арин был слабым местом.
*
Кестрел смотрела, как по черной воде скользили другие четыре шлюпки. Две приблизились к кораблю Венсана и остановились возле бортовой лестницы, скрытые тьмой и изгибом корпуса судна, которое сужалось к ватерлинии. Чтобы увидеть эти шлюпки, морякам придется перегнуться через борт.
Тревогу на корабле не подняли.
Еще две шлюпки подплыли ко второму по размеру кораблю в гавани, двухмачтовому судну с одним рядом орудий, которое заметно проигрывало трехмачтовому судну Венсана с двумя батарейными палубами.
Геранцы посмотрели на Арина. Он кивнул, и гребцы начали усиленно работать веслами, не заботясь о скрытности, а лишь о скорости. Весла стучали в уключинах, хлопая по воде, разбрызгивая и расплескивая ее. Когда шлюпка приблизилась к кораблю Венсана, моряки уже выстроились вдоль борта и глядели вниз на воду. В темноте их лица были неразличимы.
Кестрел встала.
— В городе мятеж! — крикнула она морякам, сообщая о том, что и так было понятно, если взглянуть через гавань в сторону городских стен. — Поднимите нас на борт!
— Вы не наши, — раздался голос с главной палубы.
— Я — друг капитана Венсана — Кестрел, дочь генерала Траяна. Капитан отправил меня сюда вместе с вашей командой для защиты.
— Где капитан?
— Я не знаю. Мы потеряли друг друга в городе.
— Кто с вами?
— Терекс, — крикнул имя Арин, раскатывая звук “р”. Следом за ним остальные геранцы в лодке также назвали выданные капитаном порта имена сошедших на берег моряков. Геранцы говорили быстро, некоторые проглатывали слоги, но каждый вполне удовлетворительно справился с произношением, которому научила их Кестрел после того, как лодки отчалили от берега.
Моряк с борта сказал:
— Назовите кодовое слово.
— Это я, — произнесла Кестрел с уверенностью, которой на самом деле не ощущала. — Мое имя — Кестрел. Пустельга.
Пауза. Несколько коротких секунд, в течение которых Кестрел надеялась, что не ошиблась, и надеялась, что ошиблась, и ненавидела себя за то, что делает.
Лязг. Металлический скрежет.
С главной палубы спустили крюки, присоединенные к блокам. С нетерпеливым стуком геранцы закрепили их за края шлюпки.
Однако Арин не шевельнулся. Он смотрел на Кестрел. Возможно, он до конца не верил, что она знает пароль. Или не мог даже предположить, что она предаст свой народ.
Кестрел смотрела на него, будто сквозь окно. Что бы он ни думал, это не имело значения. Теперь — нет.
Блоки заскрипели. Шлюпку подняли с воды, с ее бортов падали капли. Лодка дергалась и раскачивалась, повинуясь тому, как моряки на борту натягивали веревки. А затем она начала ползти вверх.
Кестрел не было видно кормовой лестницы или других лодок с геранцами. Они казались расплывчатыми тенями цвета ночи. Однако девушка заметила движение на корпусе корабля. Геранцы взбирались по корме на борт.
Еще было время крикнуть и предупредить моряков на палубе.
Она могла отказаться предавать их. Она не понимала, как ее отец мог делать это снова и снова — принимать решения, в результате которых человеческие жизни отдавались в пасть высшей цели.
Однако будет ли это стоить того, если Кестрел обеспечит себе возможность предупредить столицу?
Это, решила она, будет зависеть от количества валорианцев, которые погибнут на корабле Венсана.
Такой холодный расчет ужаснул Кестрел. Это была, отчасти, причина, почему она не хотела военной жизни: то, что она могла принимать подобные решения, что обладала разумом стратега, что людские жизни слишком легко становились карточками в игре, в которой она намеревалась победить.
Шлюпка поднялась еще выше.
Кестрел сжала губы.
Арин взглянул на черную ткань, которая ранее скрывала волосы Кестрел, а затем на саму девушку. Возможно, он думал о том, чтобы заткнуть ей этой тканью рот, ведь она уже сыграла свою роль в плане. На его месте она бы поступила именно так. Но Арин не шевельнулся, и Кестрел почувствовала себя еще хуже, чем если бы он все-таки сделал это. Какое лицемерие с его стороны не выказывать той безжалостности, на которую, Кестрел знала, он был способен.
Как и она.
Шлюпка поднялась на уровень главной палубы. Кестрел успела лишь заметить изумление на лицах моряков, и тут геранцы выпрыгнули из шлюпки с поднятым оружием. Маленькая лодка, в которой осталась одна Кестрел, дико качнулась.
Арин увернулся от удара ножа одного из моряков и отбил клинок своим собственным, а затем его кулак врезался мужчине в горло. Моряк отпрянул. Арин сбил его с ног и одновременно провел еще один удар. Моряк был повержен.
Это происходило по всей палубе. Геранцы обрушивались на валорианцев, многие из которых даже не успели обнажить свое оружие. Пока моряки пытались справиться с неожиданной угрозой, которую они сами подняли на борт, они не заметили еще одной: по кормовой лестнице на палубу взобралась вторая группа нападавших. Как и планировала Кестрел, эта вторая волна ударила моряков с тыла. Окруженные, валорианцы быстро сдались. Хотя с нижних палуб поднимались другие моряки, им приходилось пробираться через узкие люки, подобно мышам, протискивавшимся через туннели. Они по одному оказывались под атакой геранцев.
По доскам палубы разлилась кровь. Многие из павших моряков больше не шевелились. Сидя в раскачивающейся шлюпке, Кестрел слышала мужчину, которого поверг Арин. Он хватался за горло. Звуки, которые он издавал, были ужасны — что-то среднее между стонами и удушающим кашлем. А Арин по-прежнему находился в гуще сражения, раздавая удары, которые, пусть и не убивали, но причиняли боль и оставляли синяки и кровоподтеки.
Кестрел увидела это в нем в тот день, когда купила. Жестокость. Она позволила себе забыть об этом, потому что у его разума было такое прекрасное звучание. Потому что его прикосновения были нежны. Однако сейчас она видела его таким, каким он стал.
Каким он был.
Но что сказать о ней самой, когда она организовала падение валорианского корабля в руки врагов? Кестрел не могла в это поверить. Не могла поверить, что это, в некотором роде, было так легко. Валорианцы никогда не оказывались в западне. Они никогда не сдавались. Они были храбрыми, неистовыми, они скорее умрут, чем сдадутся в плен.
