Богатые тоже скачут, или Где спит совесть - Славачевская Юлия (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Изящный овальный столик для чаепитий и два кожаных кресла вдоль него вообще было не узнать. Сплошное царство Флоры. Хорошо, обошлись без фауны, а то еще и оную здесь я бы тут точно не пережила. Впрочем, один представитель в моем королевстве все-таки завалялся.
Я кинула взгляд на мужа.
— Тебя жду, — с предельно невинным выражением лица сообщил мне страшно довольный элегантный Казидис в черном, поигрывая мобильным телефоном.
— Уже дождался, — открыла я ему глаза на грустную действительность и поскользнулась на опавших лепестках. Потом налетела на корзину. Споткнулась о вазу с букетами, проехалась верхом на гигантской коробке… В общем, в результате я закономерно оказалась в мужских объятиях и сильно расстроилась. Чулки сказали мне: «Ciao, bambino, sorry», — и ушли в «стрелки». Крошечная пуговица на блузке отлетела ровно посредине груди, а на каблуке в одном месте содралась кожа.
— И это все мне! — обрадовался Никос и начал изучать меня с декольте.
— Не надейся! — вывернулась я и попыталась отодвинуться.
Счас! Этот хитрый жук предусмотрительно заполонил все свободное пространство минными лепестками и даже покусился на несвободное!
Мои — нет, вы только вдумайтесь, МОИ! — стол, кресло и сейф скрылись под лавиной из разноцветных букетов, букетиков и лепестков и уже не отсвечивали. Совсем.
— Могу только порадоваться, что ты не пользуешься электроплойкой и не ведаешь о целительной силе геля сильной фиксации, — сдержанно констатировала я, с силой вонзаясь наманикюренными ногтями себе в ладони, чтобы только не вцепиться в чьи-то сияющие угольно-карие глазки. Очень уж хотелось. — О! И не пудришь носик шариковой пудрой. — Меня передернуло.
Казидис понимающе усмехнулся.
— Итак, зачем ты здесь?
— Поужинаешь со мной? — спросил Ник, с громадным энтузиазмом стягивая с меня пиджак и усаживая на стол. Лихорадочный жар, излучаемый Никосом, окутал меня огненным покрывалом. Меня начало изрядно потряхивать. Мужа, впрочем, тоже.
— Уверен, что ты не из противоположного департамента? — ядовито поинтересовалась я.
— А кто у нас противоположный департамент?
Законный вопрос!
Я предпочла промолчать.
Этот прохиндей тут же воспользовался моим попустительством и потащил наверх подол юбки.
— Я своих санкций на незаконное проникновение не давала! — заявила я, отпихиваясь.
— Ты мне вообще ничего не давала, — промурлыкал Никос, послушно забирая руки из-под моей юбки и запуская их мне же в декольте. — Но дашь…
— Если только по голове, — поморщилась я, разрываемая на части желанием отдаться и чувством долга. Выбирать становилось все труднее и труднее.
Но тут мне на помощь милосердно пришла Анна, которая вломилась в кабинет с уборщиками:
— Я тут подумала…
Узрела дивную картину — меня с Никосом, и покаянно застыла:
— Лучше б я не думала…
— Это не то, что ты подумала! — категорично рявкнула я, отпихивая Казидиса и спрыгивая со стола.
Лепестки вместо банановой шкурки, маленькая поездка — и снова объятия Никоса! В этот раз я повисла на нем обезьяной, потому что мне в спину долбануло чем-то остро-угловатым. Видать, в ход пошли остальные презенты.
— Я больше не буду думать! — туманно пообещала помощница, скрывая улыбку, и быстро захлопнула дверь, вытолкав предварительно рыцарей мыла и мочалки.
— Ты испортил мне репутацию, костюм и настроение! — поставила я Ника в известность, сидя на нем верхом и пытаясь сохранить ошметки чувства собственного достоинства. Достоинство сопротивлялось и сохраняться категорически отказывалось. Наоборот, стремилось освободить дорогу либидо и поучаствовать в разнузданной оргии.
— И что больше всего ты из этого набора жалеешь? — радостно улыбался Казидис, поддерживая меня под пятую точку и визуально не испытывая абсолютно никакого раскаяния. Скорее наоборот.
Ощущая себя абсолютной дурой, что было мне доселе в новинку, я вяло огрызнулась:
— Все! Ничего из этого не восстановимо!
— Ошибаешься, любовь моя, — заверил меня Ник, снова усаживая на стол и продолжая раздевать. Причем умело действовал и сверху и снизу одновременно. Постепенно рубежи пали, и я осчастливила его своими трусиками.
— Джулиэн… — В кабинет с топотом ворвалась Марча, за ней так же стремительно Анна, загораживая ей обзор.
— Я же сказала — она занята!
Допрыгались по моему офису они до того, что оказались обе по уши в цветах и присыпанные лепестками, как покойницы.
— Теперь мы квиты! — нахмурилась я, приходя в себя и одергивая юбку. — Обмен трусами — не грабеж, а нота протеста! Сгинь отсюда!
— Только если ты пообещаешь со мной сегодня поужинать! — тут же согласился Никос. — Или пообедать.
— Ни за что! — выпалила я, пытаясь срочно придать себе презентабельный вид.
— Я очень извиняюсь. — В кабинет сунулась рыженькая девушка. — Тут вам цветочки прислали, брать?
Убью! С особой жестокостью! И меня даже строгое начальство — и то оправдает!
Девушку спасла Анна. Со стоном отчаяния она на четвереньках выползла из клумбы с корзинами:
— Скажите, мистер Корзидис, вы только в Нью-Йорке цветы скупили? Или остальные штаты тоже пострадали?..
— Мои вроде бы все здесь, — озадачился Ник и даже выпустил меня из рук. Это он зря сделал! Ей-богу! Я попыталась сбежать и, в который раз поскользнувшись, проехалась по акватории крейсером-флагманом, вздымая кормой лепестки, и присоединилась к дамам в укрытии. Аминь.
— Ты их что, в лицо узнаёшь? — Я уже стонала. Нет, я понимаю, что месть, мстя и ты ды, но окончить жизнь в цветочках — чистой воды издевательство! Даже бордовая помада на белых штанах меркла перед этой перспективой.
— Нет, мы с ними не знакомы, — заверил меня Никос, протаптывая народную тропу к памятникам архитектуры, кои мы с девочками сейчас представляли.
— Это вам от мистера Фака. — В кабинет вплыла скромная корзинка из пятнадцати желтых роз. — На карточке указано.
— Факса, — строго поправила я, скрывая рвущуюся улыбку.
— Это кто такой… с говорящей фамилией? — раздул ноздри греческий ревнивец.
— Это тебя не касается! — отрезала я. — Я свободная…
Меня выдернули из клумбы и заткнули рот поцелуем. Через три минуты я уже была согласна — «не свободная… одинокая!»
— Бу-бы-бу! — высказалась я ему прямо в гланды. Четко и с нужной твердостью в писке.
Никос внимательно выслушал, не прерывая столь приглянувшегося ему занятия, и отреагировал истинно по-мужски. Крепче прижал к себе и конкретно, на примерах показал, что он по этому поводу думает. То, о чем он в этот момент думал, впечатлило меня еще в прошлый заезд, а сейчас навевало щемящую ностальгию.
— Девушка, — Казидис на секунду от меня оторвался, но бдительно упаковал в смирительную рубашку из своих рук, — скажите мистеру, которому сильно не повезло с умом и фамилией, что Джул Казидис хватает внимания и цветов и без его жалкого помойного веника!
— Я, конечно, скажу… — состроила ему глазки рыженькая и подписала себе увольнение. — Только кто такая Джул Казидис?.. — И была тотчас принята обратно. Мысленно.
— Вы ее не знаете! — рыкнула я, посылая сигналы бедствия Анне и Марче, которые, похоже, просто унюхались в хлам и теперь ни на что вербально, а также невербально не реагировали. — Это одна знакомая…
— Очень близкая знакомая! — Попытку бегства пресекли в зародыше. — Ну на-а-астолько близкая…
— ВСЕ ВОН! — На что-то меня все же хватило.
Начальственный рев помог. Смело всех, вместе с половиной конфет и букетов. И пускай. Хоть кто-то подаркам порадуется!
— Никос, отстань от меня по-хорошему! — попыталась я действовать дипломатично и ощутимо ткнула его пальцем между ребер.
Ноль внимания. Точно, старею.
— Нет, ни по-хорошему, ни по-плохому я от тебя не отстану, — нахально заявил обнаглевший Казидис, довольно сверкая обсидиановыми зенками. — И не надейся, радость моя. Будет нужно — опять украду!
— Наивный, — фыркнула я. — Думаешь, меня это удержит? У тебя неделя сроку для возврата долга, а ты бездарно тратишь время в моем кабинете. Или эти цветы в знак похорон твоей компании?
