Фея придёт под новый год (СИ) - Лакомка Ната (читаем книги бесплатно TXT) 📗
— Не дураки, а отчаянные храбрецы! — рявкнул он. — Отойди, Лиззи, если не хочешь, чтобы я тебе шею свернул!
Голос он повысил зря. Потому что тут же раздалось ворчание госпожи Бониты, а потом — её шаги. Нас с Эйбелом припечатало к стене будто какой-то волшебной силой. Затаив дыхание, стоя плечом к плечу, мы переждали, пока госпожа Бонита распахнула двери своей комнаты и долго вглядывалась в темноту коридора.
— Тебя отец послал шпионить за мной? — сердито зашептал Эйбел, когда его тётушка скрылась в спальне.
— Случайно вас встретила, — ответила я сухо. — Неужели вы и правда сбежите? Мне казалось, отчаянные храбрецы не сбегают. Так поступают только самые последние трусы.
Несколько секунд можно было только гадать — не придушит ли Эйбел меня прямо здесь.
— Послушай, ты, девчонка… — начал он с угрозой, но я его перебила.
— В отличие от вас, мастер Эйбел, — сказала я с преувеличенной вежливостью, — мне уже исполнился двадцать один год, и я вполне себе совершеннолетняя. А вам, если мне память не изменяет, совсем недавно восемнадцать стукнуло?
— Девятнадцать! — прорычал он.
— Неважно. В любом случае, вам ещё долго полагается находиться под отцовским крылышком.
— Говоришь, как курица, — фыркнул он, поудобнее забрасывая мешок на плечо. — Но тут и так всё ясно. Ты — женщина. Ты и понятия не имеешь, что значит свобода. А я… я не могу больше сидеть здесь. Меня зовет море! Любому свободному существу хочется лететь, а не сидеть… под крылышком.
Больше всего за эти слова моему свободному существу хотелось надавать Эйбелу пинков. Но вряд ли тут можно было решить дело силой. Бесполезно. Как и объяснять, что женщины мечтают о свободе ничуть не меньше, чем мужчины. Но для любого существа на первом месте должно быть слово «долг», а не «свобода».
— Эйбел, — произнесла я как можно спокойнее, — отец запретил тебе уезжать. И по-моему, это не прихоть. Ты нужен ему. Ты — наследник. Тебе надо быть опорой семьи, заботиться о младших. Если что-то случится с твоим отцом, то Нейтон слишком молод, он не справится.
— Да что с ним случится! — досадливо буркнул Эйбел.
Но с места он не двинулся, и я, понадеявшись, что это — путь к переговорам, продолжала, положив руку ему на сгиб локтя.
— Всякое бывает, Эйбел. Сегодня человек жив-здоров и на высоте положения, а завтра всё может измениться. Ты нужен своей семье, ты должен…
— Никому я ничего не должен! — взорвался он и дёрнулся из-под моей руки. — Я сбегу, но не стану протирать штаны в конторе! Я — мужчина, воин, а не писарь!
Если сейчас он бросится бежать, мне только и останется, что звать на помощь. Но прибавит ли это мира и сердечности? И заставит ли Эйбела передумать?
— Подожди, — я снова поймала его за локоть. — Не совершай ошибку! Говоришь, что мужчина, а поступаешь, как ребенок. Тайком бегут только трусы…
— Уже говорила! — ощерился он в темноте. — Лиззи, не беси меня. Вы все только и делаете, что бесите! И ты, и тётка, и отец…
— Отец желает тебе только добра.
— Если добра, то почему он запрещает мне уплыть?!
Мы стояли в темном коридоре, друг против друга, я держала за рукав верзилу, на голову выше меня, и которого я только чудом перехватила перед побегом из дома. Эйбел — не самый приятный человек. И если бы он уехал, насколько бы проще и легче мне жилось бы в этом доме. Но позволить ему сбежать?.. В ночь, зимой, когда морские пути так опасны?.. Когда господин Тодеу об этом узнает…
— Он сам в моем возрасте плавал по всем морям! — лихорадочно шептал Эйбел. — А мне приказывает сидеть в конторе! Я тоже хочу, как и он, покорять океан, увидеть дальние страны, быть представленным королю!.. Я поплыву прямо на запад, говорят, там есть неизведанные земли… Может, я стану там королем!..
— Твой отец в восемнадцать лет плавал? — из его пламенной речи я уловила только это.
— Он с шестнадцати лет в море! Сначала был юнгой, потом матросом, а потом стал капитаном! И ему не страшны были даже пираты! Король вызвал его в столицу и наградил медалью! На месте отца я бы поплыл к новым землям, совершал бы открытия, а… а не засел бы в этом гнилом Монтрозе!..
Для него Монтроз был тюрьмой. Как для меня — королевский дворец. Чем же был этот город для господина Тодеу? Тюрьмой? Тихой гаванью?..
— Иди спать, Лиззи, — сказал Эйбел уже мягче. — Я уже взрослый, и могу сам решать свою жизнь.
— Если ты взрослый, — произнесла я медленно и раздельно, — то докажи это. Останься и поговори с отцом, а не убегай, как вор, прихватив его деньги.
— Это и мои деньги! — чуть ли не крикнул он.
Госпожа Бонита опять заворчала в своей комнате, и мы с Эйбелом поспешно ретировались за угол.
— Ты прекрасно знаешь, что это не твои деньги, — я слегка придерживала Эйбела за рукав. — Их заработал твой отец. Чтобы обеспечить тебя, Ванессу, младших… Это называется кража, Эйбел.
Он некоторое время молчал, а потом угрюмо сказал:
— Нет, не уговаривай. Всё равно сбегу. Моя жизнь — это море. А здесь… Я умру здесь. Я тут дышать не могу. Я тут как в клетке. Ты не представляешь, что значит жить в клетке.
«Это ты этого не представляешь, молокосос», — ответила я ему мысленно.
— Сделаем так, — решительно заявила я. — Если для тебя вопрос стоит так серьезно, поговори с отцом. Объясни ему. Он любит тебя, он должен понять. Но не сбегай, Эйбел. Поступи по-мужски. Ведь когда ты поплывешь на корабле, и случится буря, сбежать не удастся. Докажи, что сможешь противостоять буре. Господин Тодеу сейчас один на маяке. Самое время поговорить без свидетелей и всё выяснить.
— Щебечешь-то ты красиво, — пробормотал он. — Но отец и слушать меня не станет… После этой бригантины даже видеть меня не хочет. Сходи к нему сама, Лиззи? — он даже встрепенулся. — Если кого он и послушает, то только тебя.
— Ты что такое говоришь?.. — теперь уже забормотала я. Ну и покраснела, разумеется.
— Только не прикидывайся, что не поняла, — хмыкнул Эйбел. — Папаша с тебя глаз не сводит. Если ты попросишь — точно ни в чем не откажет. Ванесса сказала, ты его околдовала.
— Глупости! — возмутилась я.
— Конечно, глупости, — согласился Эйбел. — Какая из тебя ведьма? Ты — красивая. Вот из тётушки Бо вышла бы отличная ведьма. Прямо первосортная. Сходи к отцу, а?
У меня голова пошла кругом, но главное я не упустила.
— Хитришь? — нахмурилась я. — Придумал отправить меня разговаривать с господином Тодеу, а сам сбежишь?
Он промолчал, и я поняла, что угадала. Как же удержать этого глупыша дома? Хотя бы до прихода хозяина? Но как удержать птицу в клетке? А Эйбел уверен, что Монтроз для него — клетка… Тот, кто никогда не был в клетке, не знает, насколько это мучительно…
— Дай слово, что не сбежишь, пока я разговариваю с твоим отцом, — сказала я, нашла в темноте руку юноши и крепко её сжала. — И если господин Тодеу откажется меня выслушать… то делай, что считаешь нужным.
Эйбел не ответил, и я повторила:
— Поступи, как мужчина. Как взрослый человек. Имей смелость отстаивать свои убеждения.
— Ладно, убедила, — глухо сказал Эйбел после долгого молчания. — Но даже если он не согласится, я всё равно сбегу. Так и знай.
— Решишь потом, — сказала я. — Отдай мешок. Получишь его, когда я вернусь.
— Не доверяешь? — произнес он привычным вальяжным тоном. — Ну, Лиззи…
— Докажи, что тебе можно доверять, — стаскивая с его плеча тяжелый мешок. — Что твое слово — слово мужчины, а не болтовня сопляка.
— Зажать бы тебя под лестницей, — проворчал он, отпуская мешок, — тогда сразу бы во всем убедилась.
Глава 15
В эту ночь в Монтрозе было гораздо холоднее, чем в первый день моего приезда. От пронизывающего ледяного ветра, дувшего с моря, не спасала даже вязаная шапочка, а ноги у меня закоченели через двадцать шагов, потому что добираться до маяка пришлось по тропке, где снег давно превратился в лёд, а по нему текла вода — сюда долетали брызги прибоя, и я сразу промочила ноги.
