Двоедушница (СИ) - Клекач Тамара (первая книга .TXT) 📗
Поставив для Севера, который расположился на коврике напротив камина, мисочки с водой и какой-то кашей, Евгения Павловна отправила меня с Игорем налево, а Костю направо, чтобы мы могли умыться и отдохнуть в отведённых для нас круглых комнатах.
Отсутствие душа, конечно, было ожидаемым явлением, а вот огромная бадья, наполненная до краёв горячей водой, была приятным открытием. Игорь насыпал в воду немного сушёных листьев мяты, пока я снимала футболку.
Не знаю, как у него, но у меня каждая даже самая незначительная мышца реально родилась заново. От мятного пара на щеках у Игоря проступил румянец, хотя его лицо всё равно выглядело очень уставшим и задумчивым.
— Я так соскучилась, — прошептала я, лениво наблюдая, как стекают капли по его распаренной коже.
— Мы же не разлучались!
— Я не об этом, — улыбнулась я. — По дому! По нашей с тобой спальне, по Соне с малышнёй, по Феде и близняшкам, даже по Рыжику! А больше всего… Больше всего по моему мотоциклу!
— Ну, конечно по мотоциклу, — засмеялся Игорь. — Ты же его больше всего любишь! После меня, конечно!
— После тебя, конечно, — согласилась я.
Мы уснули, едва наши головы коснулись щедро набитых пухом подушек. День был очень долгим, и его хотелось как можно скорее закончить.
О наступлении нового дня нас известил Север настойчивым повизгиванием под дверью. Игорь что-то сонно пробурчал, прежде чем открыть свой левый голубой глаз. Окон здесь не было, а до мобильника тянуться было лень. Впрочем, Север никогда не будил нас раньше десяти, так что уже пора было вставать.
Пройдя через коридор, мы вошли в гостиную. Костя с Евгенией Павловной и Аннушкой уже ждали нас, чтобы позавтракать свежеиспчёнными пирогами с черникой и крепким чаем с молоком. Кофе, судя по всему, здесь не водился.
— Ну что ж, — начала Евгения Павловна, — поели, а теперь можно и поговорить! — Игорь нахмурился, а я кинула взгляд на Костю, прикидывая, что он успел ей рассказать. — Что б вы знали, я в курсе того, что произошло, — продолжала она, — начиная от событий далёкого прошлого по сегоднейшний день. Я знаю, зачем вы пришли и что хотите знать. Так с чего начнём?
Костя потупил взгляд, видимо предполагая, что вопросы будут касаться его, но меня с учётом последних событий, он мало волновал.
— Расскажите нам всё, что вы знаете про Витольда, — попросила я. — Где он сейчас? — Евгения Павловна криво усмехнулась, словно я сказал какую-нибудь глупость.
— Он здесь! Он давно уже здесь!
Глава 7. Не живой, не мёртвый.
Кровь разом отхлынула от моего лица и застыла в жилах. Такого ответа я меньше всего ожидала.
— Он появился здесь ещё за неделю до вас. Мне визит вежливости он не нанёс, но и не особо старался скрыть своё присутствие. Те слухи, о которых говорил вам Костя, правдивы. По крайней мере сюда он прибыл как раз для того, чтобы провести переговоры с перевёртышами, с которыми вы уже успели познакомиться. Думаю, что вы и так догадались, чем они закончились.
Я продолжала молча сидеть, бестолково то открывая рот, то закрывая. Евгения Павловна видимо приняла это за добрый знак. Лучше так, чем свалиться под стол и, в приступе панической атаки, подражать страусу и пытаться головой проделать дырку в полу.
— Как давно вы его знаете? — взяв инициативу в свои руки, спросил Игорь.
— Я знаю Витольда, — сощюрив один глаз, задумались она, — столько, сколько себя помню, так же и моя мама, и моя бабушка и так далее. Вы, — кивнув на меня и Костю, — знаете и помните его из своих предыдущих жизней, но с ним всё немножко сложнее.
— Сложнее в плане? — уточнил Игорь.
— Сложнее в плане жизни. Его непрерывной жизни.
— Хотите сказать, что он бессмертный? Я не говорю, что это невозможно, но всё же…
— Почему? Потому что он выглядит нормальным? Человекообразным? Не сумасшедшим? Хотя последнее, конечно, спорно! Но ты не правильно понял, дорогой. Витольд не бессмертный, он не живой и не мёртвый.
— Это ещё что значит? — вспомнив наконец-то, как пользоваться голосом, выпалила я.
— Только то, что я сказала! Не живой, потому что давным-давно он умер, не мёртвый, потому что ходит, дышит, ест, спит, живёт. Что пошло не так можно только догадываться. Возможно, он был проклят при рождении матерью, или другой ведьмой. Возможно, он совершил какой-то непростительный поступок, за который таким образом расплачивается. Возможно даже, что он сам это сделал с собой.
— Если он хочет умереть, то мы с удовольствием ему в этом поможем! — острым, как бритва голосом произнёс Игорь.
— Милый мой, — засмеялась Евгения Павловна, — ты молод, силён и самоуверен, но не думай, что ты будешь первым, кто попытался это сделать, потому что ты не будешь последним, кому это не удалось! Спроси хотя бы у своих друзей, чем для них закончилась подобная затея!
Игорь раздражённо засопел, нахохлившись как сова. Уверена, что у него уже было минимум двадцать самых разнообразных способов убийства. Однако это натолкнуло меня на кое-какие мысли.
— Ты был с ним в Ордене, — обратилась я к Косте, — ты говорил, что верил, что наступит мир, когда магии не будет, что в это верили все хранители. Но не это ведь было конечной целью, в смысле остаться единственным кто владеет искусством!?
— Я знаю только то, что он искал двоедушников, в частности тебя. Тобой он был просто одержим! И я думаю, что дело было не только в твоей силе!
Стул под Игорем скрипнул, а камин полыхнул таким неуправляемым пламенем, что я испугалась, не сгорим ли мы здесь все из-за его огненной страсти. Наверное, нам просто необходим был перерыв.
Мы с Аннушкой помогли Евгении Павловне прибрать остатки завтрака со стола. Игорь, не знавший куда деть энергию, испарился из вида, как только Евгения Павловна объяснила нам как выйти из дома и предупредила, что её владения простираются на несколько километров от камня, но дальше километра лучше не заходить.
Я застала его за колкой дров метрах в ста от камня. При каждом ударе топором от расколовшихся надвое брёвен разлетались искры. Не став его отвлекть, я старалась как можно ярче и надольше запечатлить в памяти столь несвойственное ему занятие. Игорь вовсе не был неженкой, каким он мог показаться, что он многое умел делать руками, просто не хотел, поэтому для меня поймать его в образе дровосека было на вес золота.
— Уже фантазируешь? — Высказав несчастным брёвнам всё, что хотел, он бросил топор и убрал с лица влажные от пота волосы.
— Самую малость, — засмеялась я. Он обнял меня и поцеловал.
— Я увлёкся тут немного и даже не спросил как ты, — в своём фирменном антиизвинительном стиле извинился он.
— Да никак, — выдохнула я, присаживаясь на бревно. — Всё пытаюсь сказать себе, что то, что мы узнали, не существенно, что всё так же есть мы, есть он и есть это противостояние между нами. Но мне всё больше кажется, что мы не владеем своей жизнью даже наполовину, что играем по его правилам, предсказуемо совершая те или иные ходы. И мне это не просто кажется, я могу только сейчас привести тебе с десяток аргументов в пользу этого.
— Мы можем изменить правила.
— Можем ли? Даже наш приезд сюда его продуманный ход, а не наш! Даже смерть не смогла его одолеть, так что же в нашей власти?
— Мы обязательно что-нибудь придумаем. Он тебя и пальцем не тронет, я эму этого не позволю! Обещаю!
На этой оптимистичной ноте тема была закрыта. Дома мы тоже к ней не возвращались, так как Евгения Павловна развлекала нас историями из её с сестрой детства. Екатерина Павловна бы этого не одобрила, но так как её здесь не было, мы смеялись от души.
Они были во многом похожи, но также во многом отличались. Очевидно, что авантюристом в семье была именно Екатерина Павловна. Наверное, ей было тесно в этом доме, в этом лесу, в этой пожизненной роли хозяйки этого места. Но глядя на её сестру, я замечала тоску, спрятанную за её улыбкой. Осмелюсь предположить, что Екатерина Павловна, покидая дом, не особо замарачивалась по поводу того, чего хотела и о чём мечтала её сестра.
