Страж Вьюги и я - Ежова Лана (чтение книг .txt) 📗
— И кто же это им начистил морды? — поразился Хрис и закусил фальшивое удивление румяным окорочком.
— Неизвестные маги, видать, из приезжих. Поймали людей Кастаноса на подливании дурманящего зелья в вино… — Людвайг осекся, поняв, что сболтнул лишнего. — Ну, это предположения наших на основе оговорок дельца. И клуб загорелся сразу в нескольких местах, но так, чтобы танцовщицы и подавальщики смогли уйти беспрепятственно.
Интересно получается: загорелся защищенный артефактами от поджога клуб? Приезжим магам, чтобы взломать защиту, не хватило бы нескольких минут, тут явно действовали после основательной подготовки. Могли ли отомстить стражи, скрывшись под личинами?
Глянув на коробочки с артефактами, что нам подарили, сдержала ругательства.
Надеюсь, поджигателям хватило ума купить иллюзии не на сегодняшней ярмарке!
Глава 13. Судьба
Тонкое, нежное кружево обольстительно подчеркивало мою фигуру, ничего не скрывая.
Мелко дрожа, я стояла под дверью, не решаясь постучать. Все же переоценила себя — воплотить в жизнь задуманное оказалось сложно.
Придал смелости холод — в тонкой ночной рубашке я замерзла до стучащих зубов.
Странно, что Эйден не слышал выбиваемую ими дробь. Уснул уже? Обидно, он безмятежно дрыхнет, тогда как я глаз сомкнуть не могу после бесконечных выкриков «холодно».
Три удара в дверь — и я распахнула ее, влетая в чужую спальню.
Влетела — и застыла.
Эйдена нет. Заправленная кровать сообщила, что он не отдыхал ни минуты.
Напряжение отпустило, и я рухнула на пружинящий матрас. Смешно, ох, до чего же странная ситуация. Я решила предложить ему себя, а он ушел крошить нечисть!..
— Шмырь! — Я несколько раз стукнулась головой о подушку. — Вот же шмырь!..
Хотелось смеяться и плакать одновременно. Дура я, раз приперлась. Что идея глупая, подсказала сама судьба. Что ж, надо ее слушаться.
Чуть успокоившись, огляделась. Скромная, сдержанная обстановка со стандартным набором добротной мебели из дуба. Из излишеств — шкура огромного горного медведя на полу. Черный шелковистый мех ласкал босые ступни. Интересно, а приятно ли лежать на нем обнаженной?..
Шикнув на разгулявшуюся фантазию, поднялась с чужой кровати. Уже возле двери обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на длинный ряд флаконов на столе. Хм, такие знакомые бутылочки…
Вернувшись и открыв одну из них, понюхала, а затем и лизнула. Успокаивающее зелье Фроста. Идея, подкрепленная разочарованием, что хозяина комнаты нет, показалась стоящей. И, собрав все флаконы в подол ночной рубашки, я отнесла их на кухню. Вылив в мусорное ведро, на всякий случай даже помыла.
Совершив рискованный, но нужный поступок, я поднялась в свою временную спальню и, немного поворочавшись, крепко уснула.
Пробудилась, когда серый рассвет заглядывал в окно, от пристального взора.
Одетый в домашнюю одежду Фрост сидел на краю моей постели — хмурый, с плотно стиснутыми губами… стиснутыми в тонкую линию. Вот же шмырь. Все так плохо?
— Иза, зачем ты вылила мое лекарство?
— Оно тебе мешало. — Сонливость еще туманила голову, и я ответила кратко и честно, озвучив мысли.
— А если, обезумев, я кого-то убью? — поинтересовался он тоном, каким обычно узнают у прохожих время. — Один косой взгляд — и куча трупов.
Перевернувшись набок, я закрыла глаза. Дрема не отпускала.
— Не обезумеешь, я буду рядом…
— Этого-то я и боюсь.
Кровать дрогнула — мужчина ушел.
Дремоту как рукой сняло. Я села в постели бодрая и встревоженная.
Мать милосердная, я вылила зелье Фроста. И он меня всего лишь пожурил, а должен был отчитать!
На соседней подушке лежал белый бархатный футляр и темно-синяя коробка с надписью «Ольрионская ночь». Открыв первую, зажмурилась — настолько красивого защитного артефакта я ещё не встречала. Ожерелье из рэйских камней, идеальной формы и безукоризненной огранки, радужно переливались. В комплекте к нему шли серьги.
Захлопнув футляр, сделала глубокий вдох. Красиво… и щит сплетен мощный, но я не могу принять дорогие украшения. А вот конфеты — с удовольствием.
Пока рассматривала тяжеленную коробку — я еще ни разу с такой фасовкой не встречала — в глаза бросилась странность. Возле даты производства не стояла магическая печать, подтверждающая, что в Латорию конфеты доставили легально.
Можно предположить, что Фрост привез шоколад с собой и вытащил из заначки, когда узнал, что я их люблю, но вот незадача, изготовили «Ольрионскую ночь» всего три дня назад. Вариант, что конфеты куплены у контрабандистов, я откинула сразу.
Империя успешно борется с незаконной торговлей, и если кто-то и рискует провозить через границу, то редкие травы, зелья и артефакты. Не сладости.
Так откуда мои любимые конфеты у Эйдена? Смотался в Давелию пешком через горы?..
Задать вопрос я точно не решусь. После косяка с зельем отважусь только вернуть украшения.
Одевшись, я спустилась на кухню.
— Большое спасибо, но я не могу принять столь дорогой подарок.
Футляр аккуратно опустился перед Фростом на стол, заставленный едой: пахнущий летом травяной чай, пышный омлет на двоих из десятка яиц, порезанные крупными кусками ноздреватый сыр и ветчина.
Меня переполнила нежность: кроме родителей, мне никто не готовил завтрак.
Приятные ощущения. Я же взамен только и могу, что выливать чужие зелья… Эх я!
Хулиганка. Надеюсь, что испортила репутацию не зря.
— Садись завтракать, — велел кромешник и подсунул ближе тарелку с омлетом.
— Спасибо, — я подчинилась, — и за конфеты тоже.
Когда уже пили чай, Фрост вытер руки салфеткой и достал колье из футляра.
— Это не подарок. Фамильная реликвия, — он помедлил, заходя мне за спину, — многих поколений. И она должна быть у тебя, как у хранительницы.
Что-что? Странные объяснения для вручения подарка, но возразить я не успела — замочек колье щелкнул, и кожу шеи слегка кольнуло холодом.
— Эйден, какая из меня хранительница?
Скоро мы пойдем искать на ярмарке подходящую Тьме девушку, а он тут реликвиями разбрасывается. Пожалеет же!
— Самая настоящая хранительница — артефакт тебя принял.
Наклонив голову, увидела серебристые искорки, которые перескакивали с одного камня на другой, будто живые. И что это значит? Очередной вопрос без ответа.
— Ты пробудила его, лучшей хранительницы не найти.
В горле образовался ком. Не понимаю, зачем мне беречь то, что придется потом передать другой? И вообще откуда футляр? Взял с собой семейную ценность, понимая, что может погибнуть в чужой стране? Странно. Я о многом хотела спросить, но не хватало смелости.
Все это время Фрост стоял позади и осторожно массировал мне плечи. Большие, сильные руки прикасались бережно и нежно, что мне захотелось плакать.
Да что же это со мной такое? Почему я раскисла, как какая-нибудь пустоголовая девчонка? Хотя, о чем я? Глупее меня не найти во всей Латории — влюбиться в мужчину, которому, бесспорно, симпатична, но категорически не подхожу, могла только я.
Крепкие пальцы переместились на шею и затылок, побуждая сонм мурашек разбежаться вдоль позвоночника. А ещё остро захотелось откинуть голову назад и подставить губы для поцелуя.
Я испугалась, и замечание вырвалось само собой:
— Эйден, ярмарка уже началась!
Кромешник беспрекословно вернулся за стол и в два глотка допил чай.
До тракта нам пришлось идти пешком — метель намела сугробы, и с двойной тяжестью в них проваливался даже ньйор.
Я и сама нырнула по пояс — специальное заклинание на сапогах, которое помогало держаться на снегу, приказало долго жить. Фрост молча выдернул меня из белого капкана и, подхватив на руки, донес до расчищенной дороги.
Заснеженное поле красиво серебрилось в солнечных лучах. Вскоре глаза заболели, я активировала на шапке магическую вуальку, защищающая от ослепления. Когда кругом белая гладь, без нее не обойтись.
