Плохие помощники (СИ) - Лапина Маргарита (электронная книга .txt) 📗
Иона развернулась и выскочила в приёмную, задохнулась, вцепилась себе в горло. Она бы упала на пол, если бы Енс не окликнул её. Он вышел следом с тарелкой и ложкой в руках, помятый, усталый и беспомощный.
— Иона, — Енс то и дело нервно моргал и еле шевелил губами.
— Енс, я… я, — слова перемешались и потеряли смысл. Хотелось поймать брата, почувствовать тепло, прижать к себе, заставить обнять, погладить по волосам. — Я не хотела… я не знаю… как…
— Я понимаю, ты хочешь проведать её. Заходи, — Енс поставил еду на стул, подтянул джинсы, вытер со щёк невидимые слёзы и помассировал глаза. Волнистая прядь волос упала на лицо. — Только дай я уйду. Прости, я не могу сейчас находиться с тобой в одной комнате.
Лучше бы он спустил её с лестницы. Дыхание опять застряло где-то на середине пути.
— Нет, ты останься. Я ухожу. Я уйду. Куда угодно.
Иона попятилась, развернулась, пошатываясь, и побрела прочь, еле волоча ноги. Глаза защипало от подступающих слёз, и она сморгнула их, с трудом пропихнула в горло комок горечи. На пороге она обернулась на Енса, медленно и почти против воли.
Он стоял с видом немного хмурым и почти равнодушным. Енс не хочет находиться с ней в одном пространстве.
А как же иначе? Принял он это или ещё не осознал до конца, но сестра превратила его будущую судьбу в растение, которое теперь может только плевать едой на ткани, а не расшивать их.
Иона вышла, побрела, куда глядят глаза, по пустынным коридорам лагеря. Машина за окнами перестала шуметь. Кто это приехал или уехал?
Где все люди? Прячутся? Тоже боятся её, как какого-нибудь чудовища или синюю луну?
Кто-то схватил её за локоть, чтобы остановить, но тут же выпустил и отступил. Глава. Он, кажется, поседел сильнее. Тоже не выспался. Как далеко он отпрыгнул! Она теперь неприкасаемая, как револтисты, только получить от неё можно не вшей и заразу, а лишение разума.
— Вот где ты ходишь. Идём. У нас тут проверка. Очень сердитая проверка.
Иона медлила, и Глава не решался приблизиться. Ноздри его раздувались — так тяжело он дышал.
Иона так устала. Так устала. Она спала этой ночью больше и меньше всех.
— Идём, — поманил Глава, и Иона пошла, шаркая босыми ногами по полу.
Он привёз её на машине в центр, зазвал в свой кабинет, который будто бы стал больше. В комнату откуда-то принесли кучу стульев, и там расселся весь её лагерь. Револтисты сгрудились на полу. Несколько сидений в отдалении досталось полугэллонам.
На месте Главы восседал какой-то незнакомый мужчина, на вид ровесник отца, кудрявый, темноволосый, с лёгкой щетиной. Даже сквозь неё на подбородке выделялась татуировка телепатов — большой круг и внутри него маленький, — символ небесного дара, заключённого в человеке.
Советник приехал проводить проверку или судить Иону? Угадать нетрудно. Ионе выделили стул прямо напротив стола Главы, спиной к остальному собранию. По крайней мере, не потребуется смотреть на них. Пока она дошла до своего позорного места, собрала столько злых, осуждающих и перепуганных взглядов, что они полезли из ушей. Хорошо чем-то забить уши — так она не сможет слышать шепотки. Иона машинально сделала советнику приветственный жест, показала обе тыльные стороны ладоней, и он ответил.
Руки у него почти такие же пустые, как у неё. Разумеется, у него нет татуировки револтиста, Иона уже везде ожидает её увидеть от обилия жителей клоаки вокруг. Выбито только тонкое чёрное кольцо на большом пальце.
— Итак, мы все собрались, — заговорил советник, не слишком громко, однако вся болтовня тут же улеглась. — Начнём?
— Подождите! — крикнул Глава. Шея одеревенела, Иона с трудом заставила её повернуться.
Глава привёл Енса и усадил его в самый первый ряд, после одинокого стула Ионы. Енс даже не взглянул на неё.
— Теперь можем начинать.
Чужой советник поморщился, но быстро совладал с собой и кивнул.
— Хорошо. Я — Геррит Манрос, прибыл к вам с плановой проверкой. К сожалению, нам придётся провести её немного не так, как задумывалось, — сожалел телепат вроде бы искренне. Он не сводил с Ионы глаз, однако кто же их сводил? На её затылок пялились все. — Одно я уже понял точно: нужно было прикреплять к лагерям не только целителей, но и советников. Хотя бы одного на несколько лагерей для проверки общего состояния и настроения. Что ж, это наш первый урок, и мы учтём его. Итак. Я уже изучил отчёты и факты, связанные с лагерем Ионы Веббер-Миллоус, по предоставленным мне бумагам. Теперь, как полагается, я прошу собравшихся высказать личное мнение относительно самой Ионы, её командования, условий в лагере и всей произошедшей ситуации. Глава?
Глава покряхтел и скрипнул стулом.
— Ну, с самого начала Миллоус проявила неуёмное рвение в работе…
— Веббер-Миллоус, — перебил Геррит.
Он умудрялся внимательно смотреть на Главу через Иону так, чтобы она по-прежнему ощущала взгляд и на себе.
— Веббер-Миллоус, — поправился начальник восстановления Даскерии и кашлянул. — Ну да. Я утверждаю, что она нерационально распределяла силы и перерабатывала. Соответственно, заставляла и свой лагерь работать в том же режиме, что в перспективе даёт больше вреда, чем пользы. Она, возможно, и улучшила поведение лагерных револтистов, однако, нарушила право на отдых своих честных сотрудников. Она вытребовала у меня закрытую информацию с помощью угроз. Она выбрала помощника с сильно отличными взглядами, из-за чего эти две работницы провели больше времени в ругани, чем в совместной работе. Мне даже приходилось выступать судьёй в их пререканиях, что говорит о недальновидности командира Миллоус, неумении планировать, неумении общаться с людьми. Ещё Веббер-Миллоус неуравновешенная, это я понял сразу. Она изначально проявила подозрительность и агрессию по отношению к другим, что в итоге и вылилось в… в то, во что вылилось. Вот, пожалуй, и всё, что я могу про неё сказать.
Вот и всё, что он может сказать.
— Спасибо, — после некоторого раздумья сказал Геррит. Непонятно, что он вынес для себя из ответа. Глава решил отомстить Ионе за все вечера, что она заставляла его работать? Что ж, справедливо. — Я попрошу…
— Агрессия — это ещё ладно! — нагло выкрикнула сзади Эра, её подбодрили другие револтисты. — Рядом с ней людям становится плохо. Она распространяет такие волны, что ли. Голова начинает раскалываться, и движения становятся неловкими. Плохо. Она как будто забирает силы. Хочет, чтобы мы пахали больше, а при этом сама мешает.
— Да! Очень плохо было! Каждый день!
— Нельзя рядом с ней находиться! Опасно!
— Сразу было ясно, что она что-то такое сделает! Только мы ждали, что с одним из нас!
Вот, значит, что ещё вскрывается. Это Ллойд научил их, как надо говорить, чтобы озадачить советника другими запрещёнными телепатическими приемами с её стороны? Какой молодчина.
— Спасибо, — холодно сказал советник, — за вашу информацию. Правда, вам слова пока не давали.
А им ещё и слово собирались дать?
— Это правда, — раздался позади женский голос. Ситара? Неужели Ситара?
Иона обернулась на талерийцев из своего отряда. Ситара сглотнула, но расправила плечи. Эра, сидящая на полу, презрительно дёрнула уголком рта. Ллойд скривился и отвернулся.
— Мы тоже, когда были рядом с ней, чувствовали это, — бодро вещала блондинка. — Нам всем было легче, когда она уходила возиться с машинами или уезжала на реку. А с ней рядом всё время чувствуешь усталость, и голова болит.
Надо думать, когда они бежали в двуспальную кровать вне очереди, у них ничего не болело.
Вот так день. Талерийцы объединились с револтистами в клевете, чтобы доконать её. Сговорились заранее или импровизируют?
Иона едко усмехнулась. Получай за все труды, командир.
Талерийцы и даже даскерийцы стали наперебой обвинять Иону во всех бедах лагеря. Забыли только приписать мигающие фонарики и ночь синей луны. А что? Много — не мало. Чтобы уж наверняка, а то Геррит ещё не понял, что она источник всего зла в мире.
