Драконий отбор, или Пари на снежного (СИ) - Геярова Ная (читаемые книги читать txt) 📗
Жанна подошла к столу.
— Считаю, что переговоры прошли успешно, Арршир, — протянула руку, беря со стола лист бумаги и вытаскивая из органайзера ручку. — Пиши…
Глава 26
Таша
Меня знобило. Ледяной пот бежал по лбу и закатывался на шею. Хотелось вытереться, но не получалось пошевелить даже пальцем. Пыталась открыть глаза и не могла, веки пылали горящими углями.
Сквозь толщу ваты, закладывающей слух, слышала размытые горячечным сознанием голоса.
— Лика, она будет жить?
Хотелось кричать.
— Буду! Я буду жить!
Взрыв миллиона пламенных искр — и меня унесло в темноту, размыло ее огненным маревом, в котором послышались уже другие голоса:
— Она не выдерживает нагрузку… Препараты слишком сильные!
— Человек бы не выдержал, она не человек. Она выдержит! — ответили леденящим душу голосом. И этот голос был не просто знаком мне, он резал слух. Хотелось зарыдать от наплывшего в горячке прошлого. Я захрипела, осознавая себя десятилетней девчонкой. Чувствовала, как впились в руки и ноги резиновые жгуты, держащие меня на тощем матрасе железной койки детского дома.
— Я не хочу… Пустите! Я… не хочу! — завыла в беспамятстве.
Холодела кожа от прикосновений металла. Ледяные пальцы провели по моему лицу.
— Успокойся, Таша, все будет хорошо!
И вот это «хорошо» было самым пугающим в происходящем.
— Пустите, пожалуйста!
— Не вырывайся, так будет проще. Таша, ты сама себе больно делаешь!
Голос… голос… голос… Мне казалось, вспомни я его обладателя, и пойму то, что скрывалось в палящем забвении сознания. Почему?.. За что?.. Мне больно! Мне невыносимо больно! Пламя сжирает изнутри, идет по венам, кипит кровь, невыносимый жар поглощает мысли и понимание происходящего.
Игла, тонкая и безжалостная, вошла в вену, выпустила колющую микстуру, заставившую меня выгнуться дугой. Хрустнули кости позвоночника. Вой, изданный мною, больше напоминал звериный. Воздуха не хватило для плача.
И снова сильные руки давили мне на грудную клетку, выворачивая привязанные запястья и заставляя прижаться к койке.
— Умница, девочка… Вот видишь, ты еще жива…
Жива?! Я еще жива!
— Отпустите меня, пожалуйста, — говорила сквозь забивающую рот кровь от прокушенного языка.
— Совсем немного осталось, потерпи!
— Ненавижу… Ненавижу! Отпустите!
— Все пройдет, девочка… Еще спасибо мне скажешь!
«Скажу, обязательно скажу, сволочь! Вот только вспомню, кто ты, и скажу! — кипело во мне бурлящей в крови злостью. — Если выживу», — подумала, уже теряя сознание.
— Открой душу! Таша!
Меня трясли, пытаясь заставить открыть глаза. Я не могла. Я устала от боли, и жар уже почти сожрал меня изнутри. Ничего нет… Только подыхающая я. Умереть, чтобы перестать чувствовать.
«Не могу…» — рыдала горячими, обжигающими щеки слезами.
— Открой душу… Открой суть… Ты можешь… Сплети их воедино!
Голос приказывает. Он злится. Он в бешенстве.
Плечи сжимают так, что они хрустят, моя голова безвольно трясется.
— Не позволяй поглотить! Выпусти суть, сумей соединить их. Пусть сплетутся огонь и лед в единое. Таша!.. Тварь! Приди в себя!
Удар. По лицу. Еще один. Я не могу ответить, я не могу сказать, как мне больно. Я больше ничего не могу.
— Оставь ее, — кто — то заставляет отпустить меня. И тело падает обратно на койку. — Она умирает, — сочувствующе. — Еще одна… Хватит. Я поставлю вопрос на совете о прекращении проекта. Эта последняя…
— Прекратить? — Злая усмешка слышна в голосе. — Ну уж нет! Она уникальное создание. Если она выживет, то сможет подчинить драконов и навсегда решить проблему с ними.
— Хватит! У нас есть другой проект. Думаю, с более жизнеспособными тварями он пройдет успешнее. А ее оставь. Пусть девочка умрет спокойно. — Это приказ. Властный и ледяной, такой, что проникает в самую душу и заставляет меня задрожать. Или это уже агония?
— Она выживет… Вот посмотришь! Эта выживет… Дай еще год! Мне совсем немного не хватает!
Ответ был. Я точно знала. Но не слышала. Я больше не могла слышать.
Я уходила. Проваливалась во тьму. И та благостно меня принимала.
— Таша! — Голос просверлил мозг. Заставил подняться из бездны. Карабкаться задыхаясь, голос заставлял жить и дышать через боль. — Ты должна выжить! Ты должна показать, что я прав. Ты — уникальная! Самая уникальная…
Почудился ли мне последующий удар по щеке? Молниеносный, заставивший распахнуть пылающие веки. Для того чтобы увидеть его.
— Я выживу, — сказала, выплюнув в него всю ненависть, на которую была способна. — Я найду тебя!
Стоящий побледнел, если его роду вообще свойственно было бледнеть. Потом лицо исказила усмешка.
— Конечно выживешь, ты еще всем им покажешь, вот только меня не вспомнишь. Да и вообще, все это… Вырастешь и станешь лучшей… Уникальной… Вот тогда мы и посмотрим, прав ли совет! — тело мое снова пронзила тонкая игла. — Ты еще покажешь, кто ты!
— Кто я? — прохрипела в уносящую меня тьму.
— Ты…
Я пыталась сопротивляться. Огни поднялись изнутри, голодными волками кинулись во тьму, терзая и разрывая, вынося меня из бреда прошлого.
И голоса, полные искреннего сочувствия, прозвучали рядом. Голоса настоящего.
— Что с ней, Лика?
Арршир или Тарриан… у меня все смешалось. Голоса двух нарршари сливались в один. А может, он и был один?
— Я не вижу, — прошептала растрескавшимися губами.
— Таша… Очнись. Открой глаза. Ты должна жить!
И я открыла глаза. Вот только увидела совсем не Арршира и не Тарриана… А тьму… Густую заволакивающую всю комнату. Она ждала меня, протягивала щупальца и манила. Я не боялась. Я готова была идти к ней. Провалиться в глубину.
Сознание полыхнуло пламенем, отзываясь на призыв. И тут же из тьмы вышло темное и холодное. Демоническое. Щупальца спрутами окутали меня. Поглотили разум и тело, выталкивая из меня яд, проникший в самую глубину.
— Таша! — крик Арршира продрался сквозь тьму, разорвал ее и ударил в уши. Теперь я точно различила его голос.
— Я — уникальное создание… — шепнула ему. — Я выживу.
Тьма. И полная бессознательность.
Тьма.
Жуткая.
Чувство безысходности сдавило грудь. Такое ощущение, будто лежу в гробу. Я даже вскрикнула от страха и услышала, как звук отразился эхом от стен комнаты.
Не могила! Ужас отпустил.
Но сердце продолжало биться испуганной ланью.
Я попыталась ощутить себя.
Я лежала на чем — то мягком. Не давили на кости жесткие пружины детдомовкой койки. Да и ноги с руками не были связаны тугими веревками. Ничего не врезалось в запястья. В висках пульсировало. Огонь во мне еще бурлил, но был теплым и благостным. Не обжигающим ни душу, ни тело. Холод окутывал сознание, но не заставлял трястись от озноба. Плотными нитями сплелись две далекие и такие разные сути. Я лежала, не открывая глаз и вслушиваясь в себя. Вспоминала лицо того, кто стоял в ту жуткую ночь над моим умирающим телом. Дикий пазл всей жизни практически собрался воедино. Мое странное влечение к Аррширу и почти противоестественное желание ему противостоять. Незримая слежка, которая так напрягла Шаи, и интерес рекстражей к нашей семье.
Шаи… Мне нужно его срочно разыскать. Если он доехал до детского дома, то там ему грозит опасность! Эта мысль пробила тело новым витком обжигающего страха.
Я распахнула глаза.
Тусклые бра едва ли освещали помещение, но даже этот желтоватый свет резал глаза. Пришлось несколько минут моргать и тереть веки руками, прежде чем смогла оглядеться и понять, где я.
Мой кабинет.
Я лежала на диване, заботливо укрытая пледом. Синий экран монитора отражался в стекле огромного окна.
И никого рядом. Только слышно, как за дверью вполголоса разговаривают двое.
Я попыталась приподнять голову и рухнула обратно, на кем — то принесенную подушку. В висках тут же набатом застучали молоточки. Голова закружилась. Пришлось снова прикрыть глаза. Сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. Пульс медленно приходил в норму.
