Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды - Славачевская Юлия (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗

А Диего… всегда спокойный, хладнокровный и невозмутимый Диего словно двинулся рассудком. Он ласкал меня словами так, как никто и никогда не ласкал меня всем телом. Хриплым волнующим шепотом он завлек меня в свою комнату, как сирена мореплавателя. Подкреплял свои крышесносительные слова обалденными поцелуями, будто учитель хорошими оценками выученный урок, а птица свободу – песнями.

Как говорят англичане – to fall in love? Да! Я действительно упала в любовь. Упала, как в пропасть, как в бездну, откуда потом не выбраться. Упала со всем отчаянием неизбежной грядущей смерти и холодом в груди от свиста воздуха, разрывающего легкие. Упала, чтобы не подняться.

И мне было сладко, безумно сладко в момент падения.

Наконец он остановился перед своей кроватью и выпустил меня из рук, отстраняясь и давая возможность передумать. МНЕ? ПЕРЕДУМАТЬ?! После такой встречи?!!

Да скорее я пойду в гости к Рамону или поменяю стихию! НИ! ЗА! ЧТО!

Привычная боль, страх потерять затаились внутри замороженным гадючьим клубком. Даже моя компания огненных монстриков и записных убийц затихарилась, словно сгинула. Потому что здесь и сейчас были только ОН и Я. МЫ.

Видимо, Диего поймал что-то такое в моих глазах, потому что больше безмолвно не спрашивал, он рвал на клочки мой купальник и доминировал – страстью с привкусом нежности, напором с толикой отчаяния.

Он не шептал мне на ухо: «Не отпущу», – он молчал. Но я понимала, видела по его лицу ясно – не отпустит! Как и я его! Он мой, мой навсегда. Пока я жива – мой!

А Диего трясущимися руками с глухим рычанием свирепо дорывал кусочки трикотажной тряпки, словно они его самые лютые враги.

Когда дорвал, он смял меня, прижимая к себе, опрокидывая на себя. Против обыкновения, против всей своей сущности позволяя доминировать в дальнейшем уже мне.

Я с радостью воспользовалась дарованной инициативой, кусая, лаская, облизывая любимого. Боже мой, я так давно этого ждала! Кажется, всю жизнь! Он лежал, вздрагивая и прерывисто дыша, и тянулся ко мне пальцами и ртом, успевая раздаривать мелкие жгучие поцелуи.

Мы с ним были одним обнаженным комком нервов, одной сплошной жаждой, не утолить которую – значит умереть. Это сумбурное сплетение тел, сумасшествие довело меня до того, на что я, слишком мало видевшая мужчин и ласки в своей постели, слишком давно, – никогда в жизни бы не осмелилась.

Наше слияние – это был гимн обладания друг другом. Мы метили друг друга, ставили клеймо губами, зубами и языком. Мы хотели как-то запечатлеть обоюдную принадлежность. В этом было что-то низкое и животное, в этом было что-то безумное с привкусом отчаяния. Ваниль и шоколад, кофе с запахом корицы – вот что это такое.

А для меня это было прощанием с Диего; со всем, что дорого. Такое себе эгоистичное последнее «Прости и помни», последний жадный поцелуй перед виселицей.

Я знаю, Диего не согласился бы со мной. Знаю – его поцелуи были криком: «Жизнь только начинается!» Знаю. Он фонтанировал надеждой, будто вулканический гейзер лавой. Он излучал уверенность, которой у меня не было.

Он… он по-настоящему любил меня. И за это я ему до конца недолгих своих дней останусь благодарна. И сделаю все – ВСЕ! – чтобы ни Рамон со товарищи, ни кто-либо другой не посмел посягнуть на любимого. Даже если он презренный слабосильный человек, а не воплощенная стихия. Ведь главная сила не в физической мощи – в сердце.

Мы лежали вымотанные и уставшие. Наверное, своими криками и громкими стонами переполошили весь дом, хорошо хоть к нам в спальню никто не ломился. Спасибо и на том.

Я гладила сухие мускулы расслабленного Диего и тихо млела. А он, закрыв глаза, прикорнул, и только легчайшая дрожь под пальцами говорила о том, что он не спит. Красивый и сильный, гибкий, смуглый – вот ты какой, мужчина моей мечты! Испанец.

Спасибо, что пришел! Спасибо, что ты есть. Я благодарна судьбе, что она подарила мне тебя, язвительного и угрюмого, веселого и насмешливого, безумно терпеливого и зажигательно-страстного. Ты один во всем мире, другого такого нет.

И ты мой.

Благодарю за это.

Я не хочу видеть тебя в клетке любых обязательств, да у тебя и не выйдет. Ты сильный. Смелый. Хочу и дальше видеть тебя таким, слышишь!

И прости… даже за эту ночь, за самодовольное, неправильное желание привязать тебя. Прости.

Я уйду, потому что должна. И за это тоже прости. Не могу без тебя, не хочу без тебя. Прости за это тоже. Единственный живущий на земле мужчина, которому я нужна такая, какая есть, со всеми проблемами, болью и недостатками, – прости. Больше не буду задирать тебя и чуточку, самую малость соблазнять. Не буду хотеть тебя по утрам, стискивая влажную простыню. Прости. Забудь.

Я заставила себя прикрыть глаза. В уютной темноте слушать равномерное дыхание любимого мужчины – в этом есть что-то мистически умиротворяющее. Сонный Диего хозяйским жестом подгреб меня под бочок и облапил обеими руками. Вроде же и рослая, и немаленькая, а облапил, как плюшевого мишку, – не вырваться. Впрочем, мне приятно и хорошо. И даже почему-то совсем не жарко. Под заунывное пиликанье сверчка я впервые за долгое-долгое время спокойно уснула.

В ту ночь мне снилось что-то воздушно-благостное и приятное, цветные сны без сюжета, начала и конца. Запомнился крик чаек и шум океанского бриза, мерный плеск весел и журчание прибрежных волн.

Исполненная сладкой истомы, я продрыхла на целых три часа дольше, чем обычно. Проснулась от настойчивых ласк груди, довольная жизнью и жутко голодная. Вздохнула – с таким настроением бы каждый день вставать! – и поднялась встречать новый день во всеоружии, что бы это в конечном счете для нас ни значило…

Глава 19

– Маша! – заорал под дверью неугомонный ребенок пубертатного периода. И что ж некоторым не спится в рань глухую?! – Маша, долго вы еще будете дрыхнуть?

– Он тебя Машей назвал, – наябедничал Диего, подгребая меня поближе и утыкаясь лицом в волосы. – Бить будешь или сразу грохнем гаденыша?

– Он еще маленький, – промурлыкала я, приникая к нему всем телом. – Пусть живет…

– Не дай себе засохнуть! – заорал только что спасенный от страшной участи мальчишка. – Выпей кофе, и пошли в футбол погоняем!

– …пока! – договорила я, нежась под ласками. – А потом я встану… и этот любознательный отрок будет бедным…

– Сначала я, – подколол Диего, с успехом показывая, что не только ночью можно с пользой проводить досуг. Бывает еще и другое время суток…

– Ладно, – махнул на нас рукой Максим. – Если вы там друг в друге застряли, то пойду сам чем-нибудь займусь.

– Какой милый ребенок, – пробормотала я, прижимая черноволосую голову к груди. – Я его уже почти простила.

Диего проявил желание к дальнейшему сотрудничеству.

– Ой, что это у тебя? – воскликнула невольно. – Какая интересная татуировка под волосами! Как-то раньше ее не замечала. – Я ощупывала пальцами на затылке Диего небольшое синее тату размером с пятикопеечную монету, спрятанное в густой шевелюре, выше линии роста волос. На тату изображен символический язычок пламени.

Диего широко улыбнулся:

– Правда? А мы раньше и не проводили вместе ночь. Откуда тебе было ее видеть…

Я не стала спорить. Диего, невероятно воодушевленный и счастливый, кинулся меня щекотать и целовать в шею, в затылок, словно нарочно выбирая точно такое же место, где у него тату. Потом мне уже стало не до обсуждений и наблюдения за шустрым врединой.

Я уже приближалась к пику, когда…

Га-гах! – бабахнуло рядом. Дуф-ф-ф! Ви-и-и-и-у!

– Это я? – вынырнула я из сладкого забытья.

– Ты так громко не кричишь! – разозлился Диего, скатываясь с кровати и в спешке натягивая штаны. – Это наш постоялец чего-то здесь нашел. И приспособил.

– С каких пор в нашем доме залежи взрывчатки? – нахмурилась я, жутко недовольная. Особенно тем, что прервали в такой неподходящий момент.