Стихия (СИ) - Барминская Марианна (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
— Дурак, — улыбнулась я. — Может, нужно обезболивающее?
— Вряд ли оно поможет, — засомневался друг.
— Значит, очень болит!
— Ника, ты неисправима! — воскликнул он и тут же стиснул зубы из-за резкого движения. — И вообще, мне надоело так лежать. Я кроме этой оранжевой травы почти ничего не вижу.
— Хочешь полежать на спине? — насмешливо предложила я.
— Лучше я присяду, — сказал Макс и уже уперся руками в землю, пытаясь скрыть перекошенное от боли лицо.
— Нет! — воскликнула я. — Не двигайся, пожалуйста! Я же вижу, как тебе больно, зачем ты геройствуешь? Вдруг швы разойдутся? — обеспокоенно воскликнула я, и командир вернулся в прежнее положение.
— Ладно, не будем уничтожать результаты твоих трудов. Просто мне даже тебя практически не видно, а разговаривать с кем-то вслепую не очень удобно, — пожаловался Максим. Забавно. На адскую боль не жалуется, а на то, что ему неудобно лежать, жалуется.
— Прости, я бы улеглась рядом, чтобы ты меня видел, но не могу, так как охраняю тебя от еще каких-нибудь монстров, — сообщила я, в очередной раз обведя взглядом равнину, деревья и выход из туннеля.
— Пусть Глеб с Эрикой охраняют. Кстати, что-то их не слышно. Они тоже ранены? — взволновался друг и попытался оглядеться. Естественно, из этого мало что получилось.
— Ребята ушли. Эрика услышала голоса, сказала, что где-то неподалеку есть поселение. Они пошли туда за помощью, ибо Глеб сказал, что даже он не сможет залечить твои раны.
— Они пошли к совершенно неизвестным людям? — гневно рыкнул Максим. От такого неожиданного тона я вздрогнула. — А если там враги? Или десяток похожих монстров? Вдвоем им не справиться!
— Они отлично владеют своей силой, надо верить в них! — возмутилась я, но мои слова не переубедили лидера.
— Не нужно было их отпускать! Я бы отлежался немного, Глеб хоть чуть-чуть бы меня подлатал, и все было бы нормально.
— Какое “отлежался”, Макс! То, что ты сейчас в сознании и даже разговариваешь, вообще чудо! На все это кустарное лечение уйдет слишком много времени, которого у нас нет. Сейчас война, и каждый день на счету, — пыталась я до него достучаться.
— Что-то я не вижу, — проворчал Максим. Его гневный пыл стал постепенно исчезать, так как делу все равно не помогал.
— Все будет хорошо, — упрямо повторила я.
— Хороший я, однако, лидер. Половина команды уже откололась и неизвестно, вернется ли, — пессимистично добавил он. Теперь уже я зарычала.
— Слушай, лидер, я тебя сейчас отпинаю, — пригрозила я. — Меняй гнев и хандру на прежнее позитивное настроение.
— Да пинай, — усмехнулся Максим, — хуже мне уже не будет.
Я смутилась и поправила слегка съехавший с места бинт.
— Да ты горишь весь! — воскликнула, взяв его за руку. Она оказалась обжигающей.
— Серьезно? Ну я, вроде как, мистер-Огонь, так что ничего удивительного, — хмыкнул Макс.
— Ты же не используешь сейчас магию. Глаза обычные, кожа не светится. А если это заражение? Мало ли, какой яд был у этой твари, — севшим голосом сказала я.
— Значит, я скоро умру, — шутливым тоном ответил Максим, но мне стало совершенно не смешно. В голове некстати всплыла фраза врача из какого-то фильма: «Обычно перед смертью у человека наблюдается улучшение самочувствия, практически выздоровление». Чушь какая, надо гнать эту мысль куда подальше, фильм явно был дурацкий.
— Не говори так!
— Ладно, больше не буду. Верни мне свою руку, она была такая холодная, — попросил Макс. Я села поближе и одной рукой взяла его ладонь, а другую положила ему на лоб. Боже мой, какая у него сейчас температура? Так, если Максим умеет согревать, то и я должна уметь охлаждать. Закрыв глаза, я пропустила по своим артериям совсем немного магии, кожа затвердела и стала холоднее. Макс задышал ровнее.
— Легче? — тихо спросила я. Он улыбнулся.
— Теперь точно умирать не страшно.
— Максим! — взревела я и вскочила со своего места. Посмотрев на горизонт, попыталась успокоиться.
— Ладно, Ник, прости, все, точно больше не буду, — заговорил Макс голосом нашкодившего пятилетнего мальчишки. Теперь я гневно сверкнула глазами в его сторону.
— Знаешь, шутки про смерть — это даже не черный юмор, а самое идиотское, что можно придумать, — раздраженно заметила я.
— Даже со смертью нужно иногда шутить, чтобы она не возомнила себя всемогущей, — высказал философскую мысль Максим.
— Это она постоянно шутит с нами, жестоко и бессердечно. Заставляет бояться. Знаешь, после того, что случилось, я не боюсь ее просто так, саму по себе. Я лишь боюсь того, что останется после нее, — боли, несоизмеримой ни с чем, моей или тех, кто когда-то потеряет меня. А просто бояться смерти, по-моему, бессмысленно. Хотя при встрече с монстром всех этих философских мыслей почему-то не было, ха… Смерть постоянно напоминает о себе, хочет заставить бояться, но дарит ненависть, всепоглощающую и сжигающую. Когда она забирает любимого человека, словно кислород вокруг сгорает, дышать нечем. Вот ты видишь этого человека, он улыбается, а в следующую секунду смерть забирает его. А ты даже представить не мог! Если бы только повернуть время вспять, хотя бы на несколько минут, ты бы обязательно все исправил. И, если от судьбы не уйти, то хотя бы попросил прощения у любимого человека за все ошибки, сказал, что любишь его. Но смерти плевать. Если бы вернуть несколько минут, я бы отдала смерти свою жизнь вместо жизни любимого человека. Но разве она слышит? Господи, да я даже психологу такого не говорила! А ты сейчас лежишь здесь и шутишь с ней. Она уже напомнила тебе о себе, и ты снова хочешь с ней встретиться? Причиняя этим боль другим? Если я снова встречусь с ней лицом к лицу, она сгорит от моей ненависти. Я буду готова, и она увидит, что не внушает такой страх, как и прежде. Я стану сильнее ее.
Говоря все это, я неподвижно стояла, устремив взгляд к оранжевому горизонту. Блин, и чего меня так понесло? Взяла и выложила Максиму все, что накопилось внутри за долгое время. Даже непонятно, стало ли мне легче от этого. Макс молчал несколько минут. Наверное, его прибило волной пафоса от моего монолога.
— Ты смешиваешь в себе кипящую ненависть и огромную вину, при этом пытаясь оставаться самой собой, а смерть только и ждет, когда ты сойдешь с ума. Пока в тебе бушует эта буря, ты не сможешь быть сильнее ее. Ты должна освободиться от этих чувств. Разве не замечаешь, что они несут в себе абсолютную тьму?
Я обернулась. Максим все-таки слегка приподнялся, чтобы посмотреть на меня. Прочитав в глазах командира мучительную физическую боль, я подошла к нему и села рядом, заставляя его снова лечь.
— Я делала с собой все, что могла. Пыталась избавиться от этого безумия, пила таблетки, старалась обрести гармонию разума с телом, ломала себя, но ничего не исчезало. В конце концов я решила, что превращу свою слабость в силу. Избавляться от ненависти или вины просто бесполезно, — на последних словах громкость моего голоса снизилась до минимума.
— Твоя ненависть убьет тебя изнутри. Ты не должна опускать руки, — пытался достучаться до меня Максим. Я устало покачала головой.
— А ты не должен был слышать все это.
— Сама виновата, поздно уже идти на попятную.
— И мне уже поздно сопротивляться, Максим. Я буду сильнее другим путем.
— Да не станешь ты сильнее, пока не прекратишь себя терзать. Смерть не смогла заставить тебя бояться — так заставила ненавидеть. Это же как бомба замедленного действия, ты постепенно сгораешь от этой ненависти и вины вдобавок. Просто прекрати себя пытать — на это уходит слишком много душевных сил.
Я закрыла глаза, голова переставала соображать. Ну зачем я затеяла весь этот разговор? Снова хожу по замкнутому кругу. Сотню раз думала над всем этим, но все время приходила к одному и тому же выводу: я слабее своих чувств. Пытаюсь быть сильной, но проигрываю самой себе.
— А ты? — резко спросила я. — Что ты чувствуешь?
— А это неважно.
— Нет, важно! Значит, даешь мне советы, а сам, может, не лучше?
