Мятежные Души (ЛП) - Мюллер Челси (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Нам нужен один из тех прозрачных пластиковых разделителей. Как в реанимации. Нам нужно изолировать её от нас прежде, чем мы снова попытаемся сесть за ужин, — Калли не осознавала, что сказала. Это её надо изолировать, если это увенчается успехом. Это она ненормальная. Та, кто загорается и выхватывает души. Чем сильнее она походила на Заклинателя и могла пользоваться магией, которую он в неё вложил, тем более иной она становилась. Хотя бы теперь она могла защитить себя. По большей части.
Дерек припарковал машину прямо перед кафедральным собором. Туристы не усеивали улицу, не прогуливались меж статуй или в садах. Святая Каталина, любимица Калли, освещалась тремя наземными лампами. Прекрасная и светящаяся. Калли едва не перекрестилась, но вспомнила, зачем она здесь. Наверное, существовало какое-то правило, запрещавшее вести себя набожно, когда ты собирался допросить священника о магии душ и возможном убийстве. Но она же не эксперт в таких вещах.
Глава 22
Прошло двенадцать лет с тех пор, как Калли в последний раз была внутри кафедрального собора Джем Сити. Он всегда служил основой основ веры, и имел ограниченное количество мест. Плюс Зара никогда не хотела ехать в центр и воевать из-за парковки ради «такой же службы, которую мы получим дома с нашими людьми». Калли никогда не знала точно, кого она имела в виду — их соседей, не-туристов или преступников и их детей.
Собор щеголял узорными шпилями, роскошными садами и самыми детальными изображениями апостолов на витражном стекле из всех, что когда-либо видывал свет. Все эти вещи не отпугивали преступников. Вчера в новостях был кадр Форда, который поднимался по тем же самым ступеням, по которым теперь шагала Калли. Заголовок посвящался расследованию, связанному с отцом Форда и с каким-то отказавшим механизмом на одной из его фабрик.
Может, Форд уже исследовал колодец душ. Он и раньше бывал в этом исполине веры. Калли втянула воздух и задержала дыхание, переступая порог церкви.
— Ты же знаешь, что Он на самом деле не бьёт людей молниями, да? — поинтересовался Дерек с натужным юмором.
— Я думала о том, кто проходил через эти двери до нас, — её церковный шёпот был идеально отработанным.
Дерек кивнул, и Калли решила не пояснять.
— Разве мы не должны обойти здание сбоку или ещё что? — она вынуждена была признать, что вздрагивала от каждого скрипа половиц. Есть церковная тишина, а есть это. Зловещая, нереальная тишина, которая как будто выскребала пространство вокруг её сердца. В такие моменты, когда страх и восторг ударяли по ней жёстко, быстро и по-настоящему, Калли понимала, почему людей манит церковь. Она никогда прежде не испытывала такого на скамьях. Втиснутая между осуждающими или пьяными мужчинами и женщинами. Между теми, кто предпочитал покаяться, а не сразу поступать правильно.
У Калли чувства вины наберётся на целый трейлер. Если она пожалуется на свои многочисленные провалы, это не сделает её хорошим человеком. Если бы она сумела преодолеть это, наверное, она была бы одной из широко улыбающихся людей с идеальными причёсками, которые изображены на постере на дальней стене. Кое-какая церковная пропаганда утверждала, что сила молитвы ведёт к богатству. Бог не осыпал людей деньгами. Хоть хороших, хоть плохих. Если он чем и осыпал их, так это испытаниями и любовью в духе «Я не сердит на тебя, но разочарован в тебе».
Калли миновала святую воду и постаралась не смотреть в глаза Иисусу на кресте перед ней. Она не могла сказать точно, в каких она отношениях с его отцом, если не считать того, что она не соглашалась с функциями церкви. Но она была практически уверена, что один неверный поступок в этом месте — это верный билетик к такому пламени, с которым она не могла справиться.
— Он в исповедальне.
— Я не видела, чтобы кого-то назначали на смену в четыре утра, — хотя она, наверное, всё равно не узнала бы. Существовала ли вообще ночная смена в исповедальне? Большинство церквей в её районе запирали двери на ночь. Бродяжество в центре было более актуальной проблемой, но двери кафедрального собора открылись перед ними, и никто их не поприветствовал.
— Он там. Поверь мне, — Калли понимала, что Дерек не сомневается в её вере в него, но его дурное настроение удвоилось в этих стенах. Как будто полированная древесина и восковые огарки свечей сговорились напасть на него в любую секунду.
Калли больше не утруждалась вопросами. Она последовала за Дереком к задней части комнаты, и в дальней стене, близко к дому священника, находились семь деревянных дверей. Лишь одна из них была приоткрыта.
Калли много раз бывала с Луизой в соборе Святого Стефана недалеко от дома престарелых, и во сто раз чаще — в соборе Святого Луки возле дома Зары. Она никогда не видела, чтобы двери исповедален были закрыты, если только внутри не находился кающийся, ищущий отпущения грехов. Улицы возле собора пустовали, если не считать машины Калли. Сам храм также пустовал. С чего бы главный дом почитания в их городе закрыл двери для исповеди, но оставил вход в храм незапертым?
Резкая дрожь пробежала по её позвоночнику. Калли была уверена, что если подойдёт достаточно близко к дверям, то ощутит энергию, бурлящую и хлещущую за ними. Души в движении. Возможно, это объясняло, почему она перестала двигаться вперёд.
Дерек ушёл на четыре шага вперёд и только потом помедлил, осознав, что она встала посреди пути к алтарю.
— Ты что-то чувствуешь?
Калли не сомневалась, что он имел в виду магию, и он не то чтобы ошибался, но это не полностью охватывало происходящее здесь. Это не просто магия душ в работе. Это данное место, в данное время, и это дурило ей голову. Но Калли не могла это объяснить. Она не могла свободно говорить в этом похожем на пещеру помещении. Её секреты вознесутся до самых балок. Другие, может, находили в этом утешение, примирение, отпущение грехов; она — нет.
— Я... — Калли запнулась, пытаясь подобрать правильные слова. — Можно я подожду здесь, пока ты найдёшь своего брата?
Дерек так сильно нахмурился, что она даже задалась вопросом, не останутся ли его брови сведёнными навеки. Его губы поджались в жёсткую линию, но Калли не позволяла себе думать, будто допустила ошибочный шаг в отношениях с ним. Дерек притих на несколько секунд, а она подавила порыв объяснить. Наконец, он сказал:
— Я приведу его сюда. Садись на скамейку.
Её вздох облегчения донёсся до самой скульптуры Мадонны в дальнем углу. Богоматерь не дрогнула, так что Калли взяла себя в руки и нашла себе место на ближайшей скамье.
Дерек отворил ту дверь исповедальни, что не была полностью закрыта. Он не зашёл в будку, а подался вперёд, и со скамьи Калли видела лишь его ладонь на двери. Костяшки побелели, сжав наружный край тёмной древесины. Калли часто гадала, насколько приватны кабинки для исповеди. Твёрдые поверхности изнутри не давали особенного звукового барьера, и хоть скамейка, на которую становились коленями, имела мягкую обивку, это не считалось. Однако, что удивительно, Калли не слышала разговора внутри. Жёсткий удар эхом разнёсся по просторному помещению, спугнув её секреты с балок и позволив им ускользнуть. Рокот мужских голосов доносился откуда-то со стороны Дерека, но Калли не могла разобрать слова.
Слева от Дерека распахнулась маленькая панель. Дерек выпрямился. Сгущающийся красный цвет сзади его шеи был виден даже Калли, которая сидела через четыре скамьи от того места.
— Ты не можешь выдвигать требований в исповедальне. Пожалуйста. Я могу помочь, — сказал мужчина, вышедший из-за потайной панели. Он был выше 180 см, а его воротничок был настолько белоснежным, что мог ослепить всех в комнате. Его тёмные волосы были такими же, как у Дерека, хотя и зачёсанными назад. Его нос никогда не был сломан, а на руках не виднелось характерных признаков тяжёлого труда.
Он поставил одну ногу чуть подальше другой, словно готовясь к драке и зеркально повторяя позу Дерека. Они почти напоминали «до» и «после». Священник был тем, кем мог бы стать Дерек, если бы судьба не подкинула ему кое-какие суровые испытания. Может, он стал бы таким, не будь он старшим братом, тем, кто заботится, тем, кто связался с Заклинателем. Калли отбросила эту мысль. Не ей бросаться камнями за сделки с Заклинателем. Она совершенно добровольно подписалась на второй раунд. Как идиотка, которой она и была.
