Белый дирижабль на синем море (СИ) - Лесникова Рина (версия книг txt) 📗
Ее пока не спрашивали. Но это пока. Можно немного оглядеться. Вот ведь ирония, вдруг усмехнулась Николь. Она была на море. А вместо дирижабля предоставили вертолет. И вдруг этот вопрос стал так важен. Уставший мозг просто отказывался думать о том, что только что произошло, и о том… что может произойти.
– Саша, а почему вы используете вертолеты и самолеты, а… там, в Либерстэне – дирижабли?
Ответил, как ни странно, сам полковник.
– Потому что точно открыть проход для самолета или вертолета почти невозможно. Только если рушить весь купол.
Ну да, как же она не догадалась сама. Стена – совсем не стена. И через нее нет хода скоростным воздушным судам. Только так – открыть проход недалеко от земли. И мобили совсем не годятся для этой цели. Кто ж их пропустит через частые блокпосты.
С соседних носилок послышалось фырканье Серого. Злорадствует? И вдруг Николь поняла, какую же она сморозила глупость – начала выспрашивать секреты при враге. Она даже прикрыла в испуге рот. Но почему же тогда ответил полковник? Это не было секретом? Или… Револ никогда не вернется в Либерстэн?
***
От волнения и усталости Николь совсем не смотрела по сторонам, когда они прибыли на место. Но кажется, они прибыли туда же, где проводились сеансы с Лилианной и двумя тяжелобольными детьми. Открылись двери самолета, двое дюжих парней подхватили носилки, на которых лежал Макс, девушка целеустремленно следовала за ними. Вот и знакомый белоснежный кабинет. Больного перегрузили на стол, и Николь опять положила руки на слабеющее тело.
– А ну-ка, девочка, подвинься, – послышался из-за спины скрипучий старческий голос.
Кто еще посмел помешать? Рядом стоял совсем древний дедок, на вид ему было никак не меньше восьми десятков лет.
– Я не могу оставить больного, матрица продолжает разрушаться, – Николь привычно сдула мешающую прядку волос и опять повернулась к Максу.
– А я сказал, отойди! – в словах собеседника прорезались приказные нотки. – Отдохни немного и приведи себя в порядок! Чай, не на пляже, а в закрытом режимном учреждении. Здесь, знаешь ли, и молодые солдатики обитают, а не только такие развалины, как я.
Слова странного дедушки воспринимались с трудом. Какое учреждение? Какие солдатики? Хотя да, это же граница, а не санаторий.
– Да кто вы?
– Подполковник медицинской службы в отставке доктор Геращенко, по-нашему – целитель, – представился дедок и костлявым плечом ловко отодвинул Николь в сторону, после чего крикнул куда-то в сторону: – Ну, долго нам еще ждать?!
– Пять минут, не больше, – ответил чей-то почтительный голос из коридора.
– Все их нужно подгонять, – проворчал старик и стал всматриваться в Макса. – Ну-ка, ну-ка, что здесь у нас? Эк тебя покорежило, бедолагу, – обратился он к пациенту.
Николь отошла к белой гладкой стене и, за неимением стульев, опустилась прямо на пол. Значит, целитель Геращенко такой же, как она, и может видеть магические потоки организма и работать с ними. Как же хорошо. Следить за летающими над телом руками было сложно, но сил подняться не было совсем. Удержать бы глаза открытыми.
И вдруг тело стало наполняться легкостью – пошла магия.
– Наконец-то, – буркнул целитель, и его руки забегали еще быстрее.
Как же хотелось закрыть глаза и отдаться на волю магических волн. Они ласково обступали со всех сторон, наполняли тело силой и эйфорией и качали так же, как настоящие морские волны. А Николь лежит на надувном матрасе и рядом Макс. Их лица совсем близко. Макс? Макс лежит на больничном столе, и она должна подняться и посмотреть, как же работает настоящий целитель. Когда еще такое удастся.
Магические потоки, подвластные воле мастера, послушно занимали свои места.
– Ох ты ж непослушная девка! – благодушно проворчал дедок. – Нет бы, отдохнуть пошла. Ну да ладно, молодая, сдюжишь. Иди сюда! Клади руки сюда и сюда, – он указал на шею и кобчик. – Да, да, именно на задницу! Не бойся! Держи ствол и не позволяй ему искривляться. Во-от, а я уж от него пойду!
Николь изо всех сил удерживала линию позвоночника, а целитель быстро и ловко распрямлял идущие к внутренним органам потоки, при этом разговаривая с ними, как с людьми:
– Ишь, чего удумали! Рваться и заворачиваться. Здесь вам не статская карусель. Это, понимаешь ли, армия. И майор у нас человек армейский! А потому: стр-ройся! – и он дернул особо непослушный завиток.
Николь даже вздрогнула. Она всегда работала с потоками осторожно, боясь навредить.
– Ничего с ним не будет, – заметив ее реакцию, пояснил целитель. – Это ж магия, а не хрупкий цветочек. У нас, в армии, только так: четко, ясно и по существу! – для убедительности он звонко шлепнул по оголенной ягодице пациента. Но даже этот хлопок оказался не просто так, Николь почувствовала, как у нее под руками окреп основной позвоночный поток.
Почти час подполковник Геращенко колдовал над давно заснувшим Максом. И все это время Николь то держала какой-нибудь из казавшихся непослушными доктору потоков, то наполняла их дополнительной силой, то просто смотрела, как работает Мастер.
– Уф, и умотали же вы меня, молодежь, – признался он в конце. – Пусть спит и восстанавливается. Нам с тобой тоже давно пора перекусить, а потом отдохнуть. А ты молодец, девочка, будет из тебя толк! – эти слова Николь уже слышала словно сквозь вату.
Какое «перекусить», достаточно просто оставить ее в покое и дать поспать, можно даже прямо здесь, в уголке. Но не зря доктор Геращенко был военным, пусть и врачом. И вот они уже сидят за накрытым столом, и Николь покорно тянет руку к чему-то яркому и съедобному.
– Э нет, девочка, пирожное ты будешь есть в конце, а сейчас… Где наши боевые? – целитель грозно глянул на одного из находящихся в помещении военных.
Положенная рабочая норма была тут же предоставлена им обоим: красное вино и коньяк – на выбор.
– То-то, порядок превыше всего, – довольно крякнул доктор и самостоятельно решил за обоих, что они будут пить коньяк.
А Николь было все равно, лишь бы ее оставили в покое. Даже крепкий напиток не мог разогнать охватившей ее апатии. Кажется, Саша резал на маленькие кусочки сочный стейк и, складывая их ей в рот, уговаривал жевать. Кажется, целитель Геращенко говорил, что она может его звать просто дядя Петя и предложил еще один тост за знакомство. После тоста уже ничего не запомнилось.
***
Проснулась Николь в небольшой комнате. Тело ломило от усталости. Но она должна что-то сделать. Что-то срочное. Что же было вчера, что она так устала? Море. Пляж. Нападение неизвестно как оказавшегося там секретаря Зонгера. Макс. Макс серьезно пострадал. Как он? Девушка накинула сарафан, ярким пятном висящий на бледно-голубом стуле, быстро привела себя в порядок в находящемся тут же небольшом санузле и поспешила на выход.
В небольшом холле было тихо, но из-за одной из дверей раздавались сдерживаемые мужские голоса. Пожалуй, нужно идти туда. Постучавшись, она подождала, пока ответят, и зашла. В комнате, чуть больше той, в которой проснулась, находились несколько мужчин. Почти все они сидели за небольшим столом. И лишь Макс с несчастным видом сидел в кровати, опершись на подушки.
– Николь! Как ты? Отдохнула? – приветствовал ее поднявшийся из-за стола Александр.
Как она? Выспалась, конечно, но небольшая боль в мышцах никуда не ушла. Ничего, пройдет.
– Все нормально. Больной у нас не я, а Макс. Как ты? – она повернулась к находящемуся на кровати мужчине.
– Как я? Да я здоров, как… бык-производитель! Николь, – молитвенно сложил руки он, – ты же доктор, даже целитель! Скажи им, что со мной все в порядке!
– А что сказал целитель Геращенко?
– А что он скажет, старый перестраховщик! – пожаловался Макс.
– Неделя постельного режима, – с удовольствием сдал брата Саша, на что Николь лишь развела руками.
– Лежать будешь дома, здесь вам не приморский санаторий, – прервал готовые сорваться жалобы один из молчащих до того мужчин, а потом обратился к Николь: – Госпожа Николаева, вы готовы побеседовать о произошедшем на пляже?
