Создательница (ЛП) - О' (читать полную версию книги .txt) 📗

— Мило. Всё очень… розовое.

— Ей нравилось розовое. Розовое, Барби и птицы.

Нравилось. Потому что девушка в инвалидном кресле, согласно папки, которую я читала прошлой осенью, не разговаривала с тех пор, как ей исполнилось шесть. С нападения Гаскилла Тесс была в состояние ступора и почти не на кого не реагировала, даже на Колина. Вот уже как десять лет она была поймана в самой себе.

Глаза Тесс переместились от меня к окну, и я последовала за её взглядом. На подоконнике был выстроен ряд небольших, деревянных фигурок. Крошечные летящие птицы, искусно вырезанные — каждая из них принадлежала другому виду. Некоторые были раскрашены, некоторые промаслены или покрыты лаком. Несколько совершенно не обработаны.

— Ты вырезал их для неё.

— Раньше она всегда бегала за птицами. Выходила на улицу с крошками хлеба и пыталась их поймать, хотела, чтобы они научили её летать, — он бросил на меня взгляд. — Иди домой, Мо.

Пальцы Тесс дёрнулись в сторону подоконника. Колин осторожно взял фигурку колибри, положил ей на ладонь и сжал пальцы. Она что-то пролепетала ей, выдуманные слова, и при этом звуке во мне что-то шевельнулось.

— Я сделала это не для того, чтобы причинить тебе боль, — сказала я.

— А я так и не считал. Я почти уверен, что ты вообще не думала об мне.

— Это несправедливо.

— Несправедливо? И ты стоишь тут, перед моей сестрой и говоришь о «несправедливости»?

— Нет. Мне очень жаль, Колин, то, что я сделала и то, что случилось с тобой и твоей семьёй. Я сожалею, что не послушала и злоупотребила твоим доверием. Я была не права, и мне очень жаль, — я уставилась на лампу, пока не справилась со слезами. — Но я не буду извиняться за то, что заключила сделку с Билли и не собираюсь от неё отказываться. Скажи мне только… как мне всё исправить.

— Не всё можно исправить, — сказал он уставшим голосом и с омрачёнными глазами. — Сейчас тебе лучше уйти.

Я прижала руки к животу, с трудом сдерживая себя.

— Конечно. Уйти. Была рада познакомиться с тобой, Тесс.

Она не отреагировала, продолжая смотреть на колибри, которую её пальцы обхватили словно клетка.

— Птичка действительно красивая. Твой брат невероятен.

А затем я ушла, потому что больше нечего было сказать.

Глава 20

— Знаешь, — сказал Люк, когда мы прогуливались по Французскому кварталу, — существует определённый тип мужчин, который использовал бы ситуацию в своих интересах.

Я рассмеялась, только чтобы не заплакать.

— И ты не относишься к этому типу?

— Отношусь. Но я подумал, что мне стоит предупредить тебя, чтобы ты знала.

— Как благородно с твой стороны.

— Тебе грустно, и это прискорбно. Мне не нравится смотреть на то, как тебя обижают. Но я не скрывал от тебя моих намерений, и ничего не изменилось.

— Не считая меня.

Я несла в себе магию, как второе сердце, тяжёлое от печали и сострадания. Будущее больше не было прямым, безопасным путём, а лабиринтом. А все правила, которые я когда-либо установила для самой себя, лежали осколками у моих ног. Я оправдывала своё поведение той же логикой, что и все остальные в моей семье.

— Что ж, в этом я с тобой не согласен. Ты — всё ещё ты. Та же девушка, что в переходе набросилась на Сумрачных, даже понятия не имея, что они такое. Та же девушка, которая укусила меня, когда я хотел заставить её замолчать. Просто ты так долго сдерживала свою природу, что сама плохо себя знала.

— Ты ошибаешься.

И я почувствовала облегчение, потому что сделала так много ошибок. Я изменилась. Та, кем я когда-то была, никогда не смогла бы так сильно ранить людей.

Некоторые части меня очерствели и стали холодными, на них остались шрамы после всего, что случилось. Но было намного проще думать, что эти части сформировались из-за моих ужасных, хотя и необходимых решений, чем то, что я была способна на это с самого начала.

— Ты когда-нибудь спрашивала себя, почему магия выбрала тебя? — он остановился, в то время, как мимо проезжала карета полная туристов, а копыта громко стучали по мостовой. — Я спрашивал. Постоянно. Сосуд умирал, но Ви не была связана с источником, так что магия могла бы выжить и быть свободной. Разрушительный поток никогда бы не разрушил магию, только Дуг. Почему она выбрала тебя?

— Она меня не выбирала. Просто так получилось, что я была там. Совпадение.

— Ничего подобного, — ответил он. — Как я считаю, что-то в тебе сказало магии, что ты можешь с этим справиться. Что ты способна. Это ты та, кто был предназначен для магии.

— Люк.

Я попыталась отстраниться, но он схватил меня за запястье и не отпускал.

— Предназначена, — его голос была таким хриплым, как сломанная спичка. — Ты была предназначена для неё. Возможно больше, чем ты думала или знала, или надеялась, даже в самых своих безумных мечтах, но всё-таки это ты была предназначена для неё. Ничего не изменилось, только то, что ты теперь об этом знаешь. И глубоко в душе ты слишком честна, чтобы убеждать себя обратном.

— Я постоянно обманываю.

— Не здесь, — он положил ладонь мне на сердце, нежно, но настойчиво, и я была уверена, что он почувствовал, в какой панике бьётся моё сердце. — И примерно теперь Мышонок, я начал произносить защитную речь.

— Ты не знаешь, что предопределено, а что нет. По крайней мере, не всё. Твоя мать сказала, что определён только финал. Возможно, она имела ввиду, что мы должны помочь Дугам или спасти магию, но необязательно, что мы станем парой. Ты смог бы найти кого-нибудь другого, с кем захотел бы провести жизнь. Дугу. Кого-то, кот понимает…, - во мне проснулось воспоминание, и я почувствовала лёгкое раздражение. — Кого-то вроде Ниобы. Вы двое хорошо работаете вместе, и у вас, очевидно, есть общее прошлое. Она даже сказала мне, что ты ей нравишься.

Казалось, Люк проглотил язык.

— Ниобе. И я. О, эй это понравиться! Она умрёт со смеху.

— Как мило, что ты считаешь это смешным. Но я не говорю, что это обязательно должна быть Ниобе. Выбери того, кого захочешь.

— Я хочу тебя.

— Это всего лишь гормоны, — сказала я. — Гормоны и это глупое пророчество. А не любовь. Я хочу быть с тем, кто меня любит.

Колин любил меня. А я всё испортила. Но даже, если между нами всё кончено, я не собираюсь довольствоваться меньшим.

— Тебе нужно доказательство. Ты хочешь, чтобы кто-то записал это, как научный эксперимент, уравнение, потому что так это будет более надёжно. Потому что тогда ты будешь знать, чего ожидать, и, возможно, сможешь уберечь себя от боли, которую могут тебе причинить, — он поднял моё лицо. — Тогда добавь в своё уравнение следующее, Мышонок: я хочу тебя. Судьба, энтропия, Бог, наука, пророчество или свобода выбора — ничего из этого не имеет для меня значения. Я хочу тебя. И захочу завтра, и послезавтра, и после послезавтра, и во все дни. И буду хотеть столько много дней, сколько существует звёзд.

Я вырвалась и отошла подальше.

— Не сегодня. Не говори этого сегодня, Люк.

— Правильно, если я переубежу тебя сегодня, то позже у тебя будет отговорка. Тогда ты скажешь, что это было не по-настоящему, что ты была ранимой, что это ошибка. Значит тебе нужно свободное пространство? Время? У тебя есть и то и другое.

— Хорошо, — сказала я, чувствуя себя неуверенно, в то время, как моё предательское сердце стучало в ушах.

Его глаза омрачило разочарование.

— Я больше никогда не поцелую тебя, Мышонок. Но если когда-нибудь ты поцелуешь меня, то, чёрт побери, делай это с серьёзными намерениями. Я не приму больше никаких оправданий. И не позволю снова сбежать. Если ты поцелуешь меня, то это будет навсегда.

Во мне вспыхнул гнев. А также страх, хотя мне было очень сложно выразить словами то, чего я боюсь.

— Ты настолько уверен, что я поменяю своё мнение.

— Нет. Я вовсе не думаю, что тебе нужно менять мнение, а только лучше с ним познакомиться, — он взял меня за руку. — На сегодня достаточно споров. Пара начинать церемонию выбора приемника.