Тень суккуба - Мид Ричел (Райчел) (книга жизни .TXT) 📗

— Я знаю, — ответила я.

Я поняла, что все кончено, как только Люк упал, поэтому даже не стала посылать Бастьена за врачом.

— Господи, этого не может быть, — прошептала я.

— Все в порядке, — едва слышно, с трудом произнес Люк. — Ты в безопасности, это главное…

Он закашлялся, и я увидела на его губах кровь.

— Нет, нет. Это не стоило того. Не стоило. Это не должно было случиться.

Я виновата во всем. Только я. Люк бросился спасать меня от нацистского офицера. Я столкнулась с офицером, убегая от Люка. А от Люка я убегала, потому что внезапно решила проявить высокие моральные качества и отказалась спать с ним. Если бы я согласилась, если бы я просто пообещала выйти за него замуж и взяла бы то, что причитается суккубу, этого никогда бы не случилось. Сейчас мы с ним лежали бы голышом на траве в объятиях друг друга. А теперь он умирает из-за меня, из-за моей слабости. Я попробовала притвориться человеком и потерпела поражение: и как суккуб, и как человек.

Люк больше не мог говорить, но за него все сказали глаза, в которых я была ангелом, посланным с неба, чтобы забрать его домой. Бастьен ткнул меня локтем в бок.

— Флёр, он еще какое-то время не умрет. Ты же знаешь, от ранений в живот умирают не сразу. Это агония.

— Знаю, — простонала я, стараясь не разрыдаться, — можешь мне не рассказывать.

Бастьен медленно и серьезно произнес:

— Ты можешь облегчить его мучения.

Я посмотрела на него в полном недоумении:

— Что ты предлагаешь? Взять нож и добить его?

— Нет. У него осталось совсем мало жизненной энергии, Флёр. Совсем мало. Тебе почти ничего не придется делать.

Я не сразу поняла, что Бастьен имеет в виду, а когда до меня наконец дошло, я в ужасе посмотрела на него и прошептала:

— Нет… нет, я не могу…

— Он все равно умрет. Ты можешь сделать его смерть более быстрой… более приятной…

Я продолжала качать головой, но постепенно осознала, что Бастьен прав. Он был прав, и я ненавидела его за это. Отвернувшись от него, я погладила Люка по лбу. Ему на щеку упала капля, и я вдруг поняла, что плачу.

— Прощай, Люк, — нежно прошептала я.

Я так много не успела сказать ему, но сейчас не могла найти подходящие слова. Поэтому я просто наклонилась и прижалась губами к его губам. Поцелуй становился все глубже, хотя в нем уже не было ни следа животной страсти, только нежность — словно поцелуй шепотом.

Бастьен оказался прав — мне не пришлось долго стараться. Сладкий серебристый поток его прекрасной жизненной энергии сразу же начал втекать в меня, такой же чистый и совершенный, как раньше, но это быстро закончилось. Я впитала в себя все без остатка и выпрямилась одновременно с тем, как Люк испустил последний вздох. Глаза, смотревшие на меня с такой любовью, закрылись навеки. Я обессиленно прислонилась к Бастьену.

— Я убила его, — сказала я, уже не пытаясь сдерживать слезы.

— Ты упокоила его душу. Стала его ангелом. Его мрачные слова подтвердили мои ощущения.

— Нет, я не об этом. Он вообще не должен был здесь оказаться. Он пришел сюда из-за меня. Если бы я переспала с ним, ничего бы не случилось. Я не хотела причинить ему боль… не хотела искушать его… а теперь он умер…

Бастьен обнял меня и попытался успокоить:

— Если тебе от этого станет лучше, будь уверена — его душа не попадет в ад.

Я уткнулась ему в плечо:

— Это я во всем виновата… Надо было просто исполнять свои обязанности. Я уже почти решилась, и тут он сделал мне предложение, и я… черт! Надо было согласиться, соврать ему, так было бы лучше для всех. Как же это могло случиться…

— Это случилось, потому что ты слишком сближаешься с ними, — неумолимо ответил Бастьен, изо всех сил стараясь говорить помягче. — Тебя всегда притягивали такие мужчины, Флёр. Ты привязываешься к ним, а потом испытываешь боль.

— Или причиняю боль им, — прошептала я.

— Ты должна оставаться равнодушной.

— Каждый раз все сложнее и сложнее. Не понимаю. Что со мной происходит? Что со мной не так?

— Бессмертие, — мудро изрек Бастьен. — Ты слишком долго живешь на свете.

— Тебе-то откуда знать? Ты младше меня. Бастьен помог мне встать, хотя я отказывалась покидать Люка.

— Я знаю, что так не может больше продолжаться. Послушай меня: не привязывайся к этим «хорошим парням». Как бы ты себя ни вела, это до добра не доведет.

— Лучше я даже близко не буду подходить к ним, — тихо сказала я. — Хватит. Просто буду держаться от них подальше.

Бастьен потерял терпение и язвительно добавил:

— Бред! Ты вообще слышала, о чем я тебе говорил сегодня днем? Ты не можешь провести вечность, охотясь на аморальных типов. Их энергии тебе всегда будет недостаточно. Тебе придется спать с кем-то через день.

Я посмотрела на лежавшего на земле Люка. На мужчину, который любил меня и умер, пытаясь защитить. Во всем виновата я, и никто другой.

— Никогда, слышишь, никогда больше я не причиню никому такой боли.

На этот раз, вернувшись в темную коробку, я не стала приставать с расспросами к онейридам. Я и так прекрасно знала, что этот сон — правда, за исключением моих последних слов. Это ложь. Я продолжала вновь и вновь причинять боль другим людям.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

На самом деле, если задуматься, все это сильно напоминало процесс умирания. Говорят же, мол, перед смертью в памяти проносится вся жизнь. Попадая в один сон за другим, я вновь проживала самые болезненные моменты своей жизни, совершала жуткие поступки и смотрела, как с теми, кого я любила, происходят ужасные вещи. Еще мне показывали множество событий, которых на самом деле не происходило. В одном из таких снов Роман совсем не любил меня, а просто притворялся, чтобы потом отомстить за смерть сестры. Он уничтожил всех моих друзей — и смертных, и бессмертных. Я смотрела, как он убивает их, одного за другим, не обращая ни малейшего внимания на мои мольбы прикончить меня.

Онейриды быстро поняли, что страдания любимых людей причиняют мне гораздо большую боль, чем собственные. Они глумились надо мной, утверждая, будто сон о Романе — вещий, пришедший через врата из рога, и все это случится в будущем. Я не верила им… ну или по крайней мере пыталась не верить. Никта могла видеть будущее. А ее Дети? Или же они поддерживали связь, даже когда она была в заточении? Мои рассуждения становились все больше похожи на паранойю, все маски были сорваны, им удалось добраться до моей сущности. Я стала бояться снов про мир смертных, тех снов, в которых я видела своих друзей. Я не находила в них утешения, и моя душа медленно погружалась во мрак. Как и предсказывали онейриды, у меня не было ни малейшей надежды на спасение. Однако я продолжала видеть сны…

Роман, Хью и вампиры сидели в микроавтобусе. За рулем был Питер, часы на панели приборов показывали два часа ночи. Все молчали, поэтому я совершенно не понимала, что происходит. В свете фар у обочины я заметила указатель «Штат Айдахо, трасса 41». Айдахо?!

— Смени станцию, — попросил Хью, — ненавижу этот треп по радио.

— Боишься узнать что-то новое? — язвительно спросил Питер.

— Боюсь заснуть.

— В дороге есть такое правило: радиостанцию выбирает водитель.

— Это кто сказал?

— Хватит, — устало прервал их Роман.

Судя по его виду, он очень хотел спать, но, учитывая время суток, неудивительно. Он развернул карту, потом посмотрел на исписанный листок бумаги и сказал:

— Нам нужен следующий поворот.

— А как Картер вообще умудрился найти этого парня? — спросил Коди.

— Пути Картера неисповедимы, как неисповедимы пути прочих алкоголиков и курильщиков, — ответил Хью.

— Это понятно, но почему он не сказал Джерому?

— Потому что Джером разнес бы все и вся, если бы узнал. Думаю, для Картера это акт сострадания ближнему. Он же, в конце концов, ангел.

— Ах, ну да.

Об этом Коди, похоже, напрочь забыл.