Избранная для северного дракона (СИ) - Васина Илана (книга регистрации txt, fb2) 📗
Мужчина часто моргает за вспотевшими линзами очков. Открывает тонкую линию рта и тут же закрывает, как рыба, выкинутая на берег. Узловатыми пальцами тянет воротник, чтобы ослабить давление на горло. Он даже не пытается спорить — видимо, понимает, насколько бессмысленны аргументы в свою защиту.
Королева сурово подытоживает:
— Мой муж не потерпел бы изменника. Вы обязаны покинуть Южное Королевство. Немедленно.
— Какая участь ждет мою семью?
— Ее не тронут, если вы проявите беспрекословное послушание.
— Я готов подчиниться, но… — не унимается седовласый упрямец, бросая беспокойные взгляды на пациента. — Что будет с королем?
— Ваше представление о послушании, любезнейший, — мягкий голос вдруг Вианды превращается в лед, — совершенно не вяжется с моим.
— Мне всего лишь необходимо знать, — мужчина взволнованно указывает на короля, — что ему обеспечат надлежащий уход!
— Я не обязана отвечать… Однако извольте. Мы созовем внеурочную комиссию, чтобы избрать главного дворцового лекаря. Уверена, новый лекарь позаботится о короле ничуть не хуже вашего.
— Не хуже… — мрачнеет доктор. — Комиссия полна интриганов. Начнутся споры, процесс затянется. Король не переживет… Прошу вас, позвольте хотя бы проинструктировать опытного лекаря, как изготавливать и давать лекарство!
— Стража! — кричит вдруг Вианда, и на ее зов мгновенно вбегают два здоровенных воина.
Когда они становятся навытяжку, королева наводит на доктора указательный палец:
— Этот человек — предатель. Вас проинформировали, что с ним делать?
— Да, моя королева! — в унисон рявкают оба.
— Тогда приступайте!
Стоит стражникам выйти за дверь, волоча за собой протестующего пленника, как королева возвращается к кровати. Алое платье, шлейфом скользящее по белому мрамору, напоминает течение крови по снегу.
Она повыше поднимает бутылек с лекарством и долго смотрит сквозь призму янтарной жидкости на лицо короля. Затем со вздохом подсаживается к нему на кровать. Одной рукой удерживает стекляшку на коленях, другой — задумчиво поглаживает вспотевший лоб мужа. Обводит тонкими пальцами волевой подбородок, острую линию скул и задумчиво бормочет:
— Вот ведь как получилось, милый… Когда ты заболел, моя клетка сломалась. Я побывала на воле, и… Сам понимаешь, мне там понравилось. Узнай ты мой секрет… — красавица тяжело вздыхает. — Нет. Уж лучше я подарю тебе возможность умереть в неведении.
Женщина поднимается и, секунду помедлив, с ожесточением бросает стеклянный сосуд об мраморный пол. Бутылек разлетается в сотни брызг и осколков. Янтарная жидкость, обтекая стекляшки, медленно подползает к ее подолу.
— Да будет милостив с нами Трехликий! Что здесь случилось? — голосит прибежавшая на шум старая служанка.
— Уберись здесь, — устало приказывает Вианда, — а потом уходи. Королю нужен покой.
Как только служанка опускается на колени и начинает подбирать в задранный передник осколки, мое сознание вылетает из мрачной комнаты. Некая сила пулей проносит меня по длинным коридорам мимо картин, дверей, золотой мишуры, статуй. Несколько секунд — и я у дворцового входа.
Прямо за ним, в тихом уголочке сада, густо заросшем кустами диких роз, идут трое мужчин. Двое знакомых стражей и несчастный доктор Бэлл, протирающий очки дрожащими пальцами. Судя по плотно сжатым губам и мрачной решимости в подслеповатых глазах, он намерен достойно пройти последнее испытание — переход в иной мир.
Внезапно к нему обращается один из сопровождающих:
— Вы помните меня, Бэлл? Сквозное ранение в грудь. Лазарет при военном лагере. Великая битва с виедами близ Багрового Леса.
Пленник, коротко всмотревшись в характерную алебастровую кожу и огненно-рыжую бороду, молча кивает. Тогда стражник вновь берет слово:
— Я жив, благодаря вам. Я ваш должник.
— Я должен вам больше, — вторит ему второй. — Клянусь!
— Уж вас, милейший, я точно не лечил! — заявляет с некоторой претензией доктор.
— Не меня, — усмехается вояка, — В том году вы приняли роды моей жены прямо на рынке. Близ аптеки.
— Да, — старик задумчиво кивает. — Припоминаю. То были сложные роды со счастливым концом. Обе остались живы: и роженица, и ее дочь.
Внезапно оба воина останавливаются перед пленником и, переглянувшись с товарищем, рыжебородый неуверенно начинает:
— Мы тут подумали…
— Долги надо платить, — подхватывает другой и решительно добавляет: — Быть мне паршивой собакой и гнить мне в вонючей канаве, если я подниму свой меч на того, кто спас жену и дочь от верной гибели!
Несчастный пленник замирает, то ли растерянный, то ли охваченный внезапной надеждой, а рыжебородый продолжает:
— Фредрик проведет вас к подземному ходу. Вас встретят с той стороны и сопроводят в Южное Межземелье. Деревушка под названием Версы — не бог весть что, однако там живут хорошие люди. Они будут рады опытному лекарю. Это все, что мы можем для вас сделать.
— Благодарю вас, друзья мои, — шепчет бедолага, тронутый услышанным. — Но откуда вы узнали? Как сумели подготовить мой побег?
— Вчера вечером наш капитан… — тянет рыжебородый страж.
— Выпил гораздо больше обычного, — подхватывает другой.
— Он проболтался.
На глазах седовласого доктора блестят слезы благодарности. Он с глубоким вздохом заключает:
— Значит, Версы… Что же. Пусть будут Версы…
На этом месте мое сознание вновь устремляется прочь. Успевает мелькнуть мысль: «Жаль, не дали досмотреть до конца!» Очевидно, некая сила, мотающая меня сквозь расстояние и время, не собирается считаться с моими желаниями.
Вскоре полет резко обрывается ощущением падения и удара, после которого судорожно втягиваю в себя воздух и широко открываю глаза.
Я по-прежнему нахожусь в объятиях Йемрена. И снова дрожу, правда на сей раз от переполняющих эмоций.
Задрав голову, вижу, что северянин не спит.
Смотрит на огонь с непонятным выражением.
Будто задумался так глубоко, что никак не вынырнуть из собственных мыслей.
— Йемрен! — зову его, приложив ладошку на горячую грудь.
Прямо мне в руку колотится его сердце, словно готовясь взлететь.
— Йемрен?
Принц встречается со мной невидящим взглядом и потихоньку «перетекает» в реальность. Он чуть крепче стискивает меня в объятиях, а выражение охровых глаз меняется с каждой секундой, становясь все более осмысленным и… более злым.
Глава 42
Поцарапавшись об колкий взгляд, отворачиваюсь, а Йемрен вдруг зарывается лицом в мою макушку и с шумом втягивает в себя воздух. Пока он делает это снова и снова, чувствую, как утихает под ладонью стук его сердца. Если несколько минут назад оно билось в бешеном ритме квикстепа, то сейчас замедлилось до чинного пасадобля.
Сижу в объятиях дракона, как в горячем коконе, гадаю о причинах его гнева. Сомневаюсь, что я могла его рассердить. Не злится же он на меня за то, что отдавила ему ночью бедра? Когда сердятся на человека, не прижимают его к себе с такой жадностью.
Внезапно меня пронзает догадка, настолько нереальная и нелепая, что даже не осмеливаюсь озвучить ее вслух.
Захожу издалека, робко пролепетав:
— Мне приснился плохой сон.
— Хотел бы я, — глухо рычит принц, — чтобы это был лишь сон! Дурной сон про мать, убитого отца и изгнанного доктора Бэлла.
— Ты тоже это видел! — выдыхаю, потрясенная.
В потемневших до темного янтаря глазах такой эпицентр вулканических эмоций, что их брызги буквально обжигают меня кипящей лавой. Но, несмотря на ожоги, больше не собираюсь обрывать визуальный контакт.
Глаза в глаза пью его боль, гнев, возмущение — просто хочу, чтобы ему досталось чуть меньше. После той правдоподобной жути, которую мы оба увидели, как он вообще способен дышать?!
Я уже ошарашена происходящим, а следующие слова Йемрена становятся и вовсе для меня шоком:
— Это не сон. Реальность.
— Почему… Почему ты так думаешь?