По обе стороны Грани (СИ) - Духовникова Евгения (первая книга .txt) 📗
Феликс подошёл к столу, знаком приказывая новичкам встать вокруг. Посередине лежал плоский серый валун. С одной стороны его Элис заметила неровный скол с острыми, зазубренными краями, а с трёх сторон камень был плавно закруглён. Воздух над ним колебался и рябил, — настолько сильная энергия шла от его поверхности.
— Это Первый камень, — торжественно произнес Феликс, — Точнее, его половина. Второй обломок где-то в Реверсайде. Много веков назад, в момент, когда миры разошлись, этот камень оказался в эпицентре, и разлом прошёл прямо через него. Всё остальное, как вы, я надеюсь, знаете, — люди, животные, растения, просто отразились в пространстве, после чего отражение приобрело все свойства оригинала. Первый камень — исключение. Отыскавшие его и учредили наше ведомство: Департамент внешней разведки. Нет, мы не охотимся за несуществующими пришельцами из космоса, как предполагают обыватели, — наш противник, к сожалению, реален, и куда более опасен, чем мне хотелось бы. Сегодня вы принесёте клятву верности департаменту и всему миру, — клятву, которую будете хранить, что бы ни случилось. И пусть Раскол, создавший наши миры и их вечное противостояние, служит вам постоянным напоминанием того, как хрупко и зыбко равновесие во Вселенной, и как мало нужно, чтобы нарушить его.
— Мисс Анабель Лайтерс! — Тайлер сверился со списком, — Ты первая.
Вздрогнув, зеленоглазая девушка вышла вперёд и положила на камень правую руку.
— Я, Анабель Лаура Лайтерс, — звенящим от волнения голосом начала она, — Клянусь на Первом камне верой и правдой служить своему родному миру, следуя букве закона и устава, совести и чести. Клянусь помогать товарищам по оружию, уважать подчинённых и беспрекословно выполнять приказы старших по званию. Клянусь днём и ночью, в холод и зной, на земле, под землёй и в небесах бороться с врагами и хранить мир, не жалея сил и жизни. Прошу принять меня в ряды курсантов с аккредитацией до соответствующего уровня допуска.
По мере того, как очередь приближалась к Элис, тревога ощущалась всё сильнее. Казалось бы, всего делов-то: положить руку на камушек и прочитать с листа готовый текст, который даже не нужно было заучивать наизусть, вставив в начале своё имя. Ничего сложного. Ничего страшного.
Почему же тогда её трясет так, словно она все ещё стоит в мраморной башне на ледяном ветру Реверсайда?
Наконец, Феликс назвал её фамилию. Девушка сделала шаг к столу, кладя ладонь на священный камень. На ощупь поверхность артефакта была тёплой и шершавой.
Язык прилип к нёбу, но Элис не запнулась ни разу, словно она знала текст присяги наизусть. С каждым словом камень всё больше накалялся, обжигая кожу, но слова лились как музыка, и девушка чувствовала, как её наполняет неведомая доселе сила. Выкрикнув последнее слово клятвы, Элис оторвала руку от камня, и с удивлением обнаружила, что старая пентаграмма исчезла без следа, а на её месте отпечатался уже знакомый трилистник, — в точности такой же, как у Феликса.
Глава девятая. Не езди быстрее, чем летает твой ангел-хранитель
Когда ты с утра до ночи занят делом, время летит незаметно. Стрелки на часах крутятся как бешеные, дни и ночи сменяют друг друга, мчась на всех парах. Круговорот повседневности затягивает тебя в свою бесконечную карусель, и ты пускаешься вдогонку за ускользающим прошлым, несёшься наперегонки с настоящим, и мечтаешь поскорее оказаться в заветном Будущем. И впопыхах забываешь, что будущее-то вот оно: рукой подать.
Почти два месяца назад Элис вместе с другими новичками приносила присягу, но девушке казалось, что это было лишь вчера.
Феликс оказался прав: часто появляться дома ей не приходилось. За всё это время Элис виделась со своей домовладелицей лишь пару раз, да и то мельком. Похоже, миссис Браун смирилась с собственным предсказанием, а, что более вероятно, попросту позабыла о пресловутом пасьянсе: во всяком случае, хозяйка дома больше не провожала девушку подозрительным взглядом, когда та, вымотанная до предела, поднималась по лестнице в свою комнату, мечтая поскорее рухнуть на кровать.
От рассвета до заката будни курсантов ДВР были заполнены изнурительными тренировками. Раньше Элис считала себя довольно неплохим магом, но на первом же практическом занятии поняла, как сильно она заблуждалась. Отсутствие каких-либо барьеров делало управление энергией чрезвычайно сложным процессом: попробуйте поджарить мясо на углях, — ничего сложного, не так ли? А теперь попробуйте проделать то же самое с помощью огнемёта.
В основном подготовкой новичков занимался Кристофер Тайлер. Занятия строились по принципу: вывернись наизнанку, но сумей выполнить требуемое, а не справишься — получишь два наряда вне очереди. Больше всего внимания уделялось занятиям по практической магии, — главным образом, это было оттачивание разнообразных боевых заклинаний. Немало академических часов отводилось под немагические дисциплины: шифровку-дешифровку, психологию, гипноз, основы маскировки, и тому подобные науки. А по четвергам курсанты изучали историю Реверсайда, его государственное устройство, особенности диалекта, традиции и обычаи, — эти лекции читал сам Феликс.
К столичной жизни Элис привыкла на удивление быстро. По сравнению с провинциальным Айзенбургом Грейстоун казался центром цивилизации. Город располагался в дельте Стоун-ривер: дома центральных кварталов теснились на многочисленных островках, а промышленные и спальные районы тянулись далеко на север и юг вдоль морского побережья.
Было в столице что-то старомодное: то, чем насквозь пропитаны древние Скайлендские города с тысячелетней историей. Сразу бросалось в глаза обилие зелени, узковатые улицы, медные номерные знаки на домах, — дань традиции. Но, несмотря на это, город смотрелся очень целостно и законченно. Обстоятельная, церемонная консервативность удивительным образом сочеталась с новаторством, классическая основательность — с эпатажным авангардизмом, ретро — с модерном. Старое и новое прекрасно уживались вместе, и, органично дополняя друг друга, шли рука об руку.
Словом, Элис была почти счастливой: если не принимать в расчёт ставшее перманентным чувство тревоги, периодически накатывающую тоску по Айзенбургу, Академии и Маунтин-Парку, да растущее желание повидаться с отцом и друзьями. Но, по большому счёту, всё это были мелочи. К тому же, у неё появилось новое занятие: разобравшись с управлением "Гелиосом", Элис уже не отказывала себе в удовольствии покататься. Те редкие деньки, на которые приходились выходные, девушка проводила за рулём своей новой машины, набираясь опыта и сноровки.
Она гоняла по ночному городу, опустив верх и включив магнитолу на предельную громкость. Музыка гремела, мотор ревел, работая на износ, встречный поток воздуха овевал лицо бодрящей прохладой. Скоро города ей стало мало: на узких, переполненных трамваями и турбомобилями улицах было не разогнаться. Но автострад в пригородах столицы пока что оставалось предостаточно.
Да, она чувствовала себя почти счастливой, — как водится, забывая: ничто не длится вечно.
В то тёплое воскресное утро жизнь казалась особенно прекрасной. Всё сверкало, как в праздник, всё излучало радость и оптимизм. Всё вокруг улыбалось: улыбались широкие витрины и товары, разложенные на них, улыбались, задорно моргая фарами, проезжавшие мимо турбомобили, улыбались и радушно загорались зелёным светофоры на перекрёстках, а высоко в небе, ярче и веселее всех, широко улыбалось солнце.
Элис медленно выруливала из плотного потока на скоростную трассу, направляясь за город, подальше от суеты.
Солнце палило нещадно, — хотя уже близился конец августа, жара стояла нестерпимая. Время только-только перевалило за полдень. Почувствовав, что начинает уставать, Элис остановила свой "Гелиос" и съехала на обочину.
Трасса была совершенно пустынна. По обеим сторонам от неё расстилались злаковые поля, кое-где пересечённые лесополосами.
