Два одиночества (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Ласково погладив женщину по спине, Семионт давил в себе радость от осознания, что любимая настолько привыкла к нему, что теперь звала при первой же возможности. Манаукцу пришлось перекладывать свои обязанности на заместителя, лишь бы успеть к встревоженной невесте. И как же приятно после жаркой ночи вновь прижать к себе податливое тело.
— Я встретил девушку, она живёт здесь, на станции. Я хочу сделать её своей фавориткой.
— Она согласна? — холодно уточнил Амрит, так как знал, что некоторые мужчины в отчаянной попытке привязать к себе понравившихся женщин шли на любые уловки. Сам такой же. Но он свою ледяную госпожу по-настоящему любил.
— Я… — Таюши опустил взор, и Светлана Игоревна с удивлением отметила, что даже взрослые мужчины могли стесняться. Жаль, румянца на белоснежной коже не проступало, зато кончики ушей выдавали манаукца с головой. — Я не спрашивал. Но уверен, что уговорю.
— Любовь моя, — осторожно усадив Светлану в её кресло, Амрит объяснил, что, собственно, привело к ней этого пугающего хмурого клиента. И та удивлённо шепнула любимому:
— У нас брачное агентство, а не бюро «Ищу тебя».
Амрит прекрасно её понимал. Он был весьма недоволен тем, что клиентки никак не желали заканчиваться, тормозя их со Светланой переезд и свадьбу. А тут ещё новая услуга. Нужно было поскорее освободить любимую от её обязательств свахи. Поэтому он попросил Таюши рассказать о его избраннице.
— Мы встретились с ней на Новомане. Она путешествовала с группой туристов. Мы с ней нечаянно столкнулись в лесу. Она заблудилась.
— Или шпионка, — холодно осадил Амрит ши Ваилента.
Слишком часто шпионы старались проникнуть на территорию новой планеты манаукцев под видом невинных туристов и просто желающих переселиться на Новоман. Поэтому долг каждого манаукца быть бдительным.
— Я проверил, на ней не было жучков, — заверил Таюши.
— Проверил? — удивился Амрит, так как ши Ваилент не состоял ни в одной службе и знаменит был своими кулинарными талантами, слава о которых облетела всех манаукцев. Поэтому Амрит сразу и узнал нового клиента любимой и даже уже придумал ответную услугу, которую, несомненно, окажет лучший шеф-повар Новомана. Свадебный банкет в именитом ресторане — уникальный шанс, который нельзя упускать! Поэтому Семионт и уцепился за Таюши, напомнив ему, что женщины-шпионки опаснее, чем мужчины. Их убивать нельзя.
— Обычно у женщин в одежде много мест, куда можно спрятать оборудование, — поделился Амрит своим опытом.
Таюши вновь опустил взор и нервно сжал пальцы. Он до сих пор помнил бархатистую кожу цвета солнца. А также зелень её удивительно добрых глаз, так похожих на листву, пойманную в сети спутанных длинных волос.
— Я везде проверил и не раз, — глухо отозвался он, попытавшись не поддаваться нахлынувшей тоске. — Она не шпион.
Амрит от такого откровения поперхнулся воздухом. С языка так и рвался вопрос: «Везде-везде?» Это какая же страсть вспыхнула между ними, что и не по одному разу проверил? Ведь точно по обоюдному согласию девушка позволяла проверять её. Не мог Таюши снасильничать. Не тот он манаукец. Всем известен его добрый и тихий нрав.
— Что он говорит? — шёпотом спросила Светлана, вырвав своего жениха из рассуждений.
Её переводчик давал сбои. Поэтому и пришлось срочно звать Амрита. Хотя госпожа Богомолова ходила на курсы манаукского и даже получила сертификат, но пока ещё с трудом понимала разговорную речь. Даже практика с Амритом не помогала.
— Девушка была не против близости с ним. А затем вернулась на станцию, и вот он здесь, чтобы её найти в надежде, что она выберет его своим покровителем.
— Милый, он здесь, а значит, в роли мужа, — покачала головой Светлана Игоревна, разочарованная несообразительностью любимого.
— Не суть. Он хочет, чтобы мы помогли ему найти девушку. Не переживай, я возьму это на себя.
Госпожа Богомолова сложила руки на груди, прищурившись на жениха.
— Любимый, а тебе не кажется, что ты слишком много берёшь на себя моих дел. Это моя работа — помогать встречаться одиноким сердцам, помогать найти свою половинку.
— Светочка, не заводись. На обеде поговорим о том, сколько я могу взять на себя. Ты удивишься моим способностям, — хитро подмигнул Амрит невесте, а затем пообещал помочь соотечественнику, попросив контакты девушки, которая украла сердце хозяина знаменитого ресторана Новомана.
Фанни сидела в своём жилблоке, запивала боль расставания горячим чаем и заедала печенюшками, забравшись на диван с ногами. Кто бы мог подумать, что поездка на Новоман обернётся таким бурным романом с невероятным мужчиной. И как же больно от осознания, что всё закончилось так быстро, и нет возможности снова встретиться. Эта поездка была подарком подруг, чтобы она развеялась от тяжёлого расставания с бывшим.
Вот Фанни и развеялась на полную катушку. Она больше не горевала о Ромарио, так как все мысли занимал странный необузданный манаукец с красивым и мягким, как и его нрав, именем Таюши.
Горький вздох перекрыл пламенное признание в любви героя мыльной оперы, все четыреста тридцать серий которой Фанни решила посмотреть, чтобы утопить в чужих переживаниях свои собственные. Прошло уже две недели! Как же долго. Говорили, время лечит, однако эта старая истина не могла помочь Фанни. Ни боль расставания, ни память не теряли своих красок. Но у девушки была радость. Та, что хранилась под сердцем, только-только начав зарождаться, набирать силу, но уже грела одинокую душу и дарила надежду на счастье.
Уже два дня она не выходила из своего жилблока и пыталась понять, как ей теперь жить дальше. Отпуск подходил к концу, и выйти в люди придётся. Родители, подруги — как им всем объяснить, что ребёнок желанен, и Фанни не собиралась отказываться от него. А разговоры будут, куда без этого. Ведь все хотели ей только блага.
Очередная печенюшка была нещадно погрызена, и девушка усиленно пережёвывала, представив, как расстроится отец. Он и так переживал из-за неприятного инцидента в её прошлом, когда он не доглядел за своим лучшим другом, а тот, воспользовавшись отсутствием родителей, чуть не изнасиловал Фанни. Эту историю в семье пытались не вспоминать, но неприятный осадок тяготил, ухудшив отношения и отдаляя девушку от родителей с каждым годом всё дальше.
Обняв подушку, Фанни решила не думать о грустном и надвигающихся неприятностях. Она была уверена, что как только мама увидит животик, так сразу и растает. И, возможно, поможет отыскать отца ребёнка, главное, чтобы тот принял её. Но даже если Фанни была для Таюши лишь развлечением, то пусть. Она воспитает своего ребёнка и сама. Она верила, что справится. Но всё же надеялась, что сказка на Новомане не была лишь интрижкой для манаукца. Не верилось девушке, что можно так играть, так ухаживать ради двух ночей.
Но что это были за ночи! Фанни до сих пор благодарила Бога, что тот ниспослал ей такого спасителя, когда она заблудилась в лесу. Отошла, называется, за кустики, а вернулась — никого и нет. Куда идти, где искать группу? Девушка проблуждала около часа, прежде чем на её пути встал огромный манаукец, экипированный как турист, с огромным рюкзаком за спиной. Он, не говоря ни слова, выслушал сбивчивую речь Фанни и помог ей отыскать свою группу. Поблагодарив мужчину, девушка, как и другие женщины, сильно удивилась, так как он не уходил, а молчаливо следовал за ними до самого горного городка, где была забронирована гостиница. Увы, гид, землянка, как все в женской группе туристов, не знал манаукского, но пыталась заговорить с незнакомцем, просив его не смущать дам. Лишь охранники гостиницы помогли понять, что тот желал удостовериться в безопасности Фанни. Под завистливые вздохи товарок по группе он вызвался стать её персональным телохранителем, что не могло не покорить женское сердце. Девушка чувствовала себя очень важной персоной, ей льстила такая забота незнакомца, который был на голову выше и крупнее охранников. Он молчаливой тенью ходил за Фанни целый день, а вечером пригласил на танцы. Ночью украл в лес, где разбил небольшой лагерь и угощал девушку самым вкусным ужином, который она пробовала в жизни. Затем отвёл её в гостиницу, где она провела бессонную ночь, предавшись фантазиям и тихой радости. Она не вспомнила о своём разбитом сердце, ведь оно трепетало!
