Во власти пламени - Чернованова Валерия М. (версия книг txt) 📗
После ухода Клер я не стала мешкать — сразу отправилась в купальню и, не дожидаясь, пока вода нагреется с помощью артефакта, стянув с себя скатерть, вошла в бассейн. Меня продолжало трясти. Обхватив себя за плечи, стояла в воде, чувствуя, как из прохладной та становится теплой, но расслабиться все равно не получалось. Глаза предательски щипало, по щекам катились слезы.
Нырнула с головой, желая смыть их, а с ними и воспоминания о своем безумном поступке. Жаль, от воды в уничтожении страшных картин недавнего прошлого толку было немного.
Не знаю, сколько времени провела в купальне, то немного успокаиваясь, то снова начиная плакать. Наверное, так бы продолжалось до самого рассвета, если бы за дверями вдруг не послышались чьи-то резкие, тяжелые шаги.
Из гостевых покоев Аксен вышел сам, хоть тальдену очень хотелось схватить Марха за шкирку и проволочь его до самой лестницы, чтобы потом столкнуть со ступеней. Пусть бы катился в холл, а оттуда на фальвах убирался из Огненного чертога куда подальше.
Взгляд бывшего друга был мутным, походка нетвердой. Наверное, только это и помогло Аману справиться с искушением и не врезать Марху как следует. Много раз. Бить, пока маг, посмевший дотрагиваться до его Риан, не потеряет сознание от боли.
Аман и сам был не в лучшей форме и понимал, что так просто Марх не позволит превратить себя в отбивную. Но на это Огненному было плевать. Останавливало одно: Аксен находился под воздействием зелья и вряд ли до конца осознавал, что делает.
— Разве какая-то шлюха стоит многолетней дружбы? — презрительно сплюнул себе под ноги Аксен.
Они как раз подошли к лестнице, и замаячившие во тьме ступени стали для Амана тем еще искушением. И снова ему пришлось тренировать свою выдержку и запечатывать глубоко внутри, словно в броне, чувства.
— Сейчас ты ничего не соображаешь. Надеюсь, проспавшись, поймешь, что совершил, и будешь умолять Риан о прощении. В письме. А если нет, мне такой друг не нужен.
— Я совершил? — вцепившись в перила, чтобы не упасть, громко хмыкнул мужчина. — Да она сама ко мне явилась! И непохоже, что ее заставили. Видел бы ты, как она передо мной извивалась! Ее тело так и просило, чтобы я порезвился с твоей рабыней.
Тренировать выдержку с каждой секундой становилось все труднее. Все труднее сдерживать себя и злость, что слепила глаза всякий раз, стоило представить Марха, силой удерживающего Риан.
Танцевала? Извивалась? Просила?
Понимая, что долго сдерживаться не сможет и тогда случится непоправимое, Каррай все-таки схватил мага за шкирку и поволок вниз. Должно быть, злость придала ему сил, потому что Марху не удалось вырваться. Лишь оказавшись под звездным небом, князь отпустил его, швырнув на землю.
— Фальва сам себе оседлаешь или убирайся пешком. Мне все равно. Но в этом доме, Марх, тебе больше не рады.
Мужчина тяжело поднялся. Вскинув взгляд, полный ненависти, которой Аман в нем прежде не замечал, яростно прошипел:
— А меня еще мучили угрызения совести. Теперь вижу, что мучили зря. Я с удовольствием разделаюсь с тобой, Каррай. Не сегодня, но очень скоро. И тогда некому будет оберегать малышку Риан.
Громкий голос Марха привлек стражников, несших у ворот ночную вахту.
— Проследите, чтобы он убрался, — велел князь подбежавшим воинам и, больше не взглянув на гостя, зашагал к замку.
Аман не придал его последним словам значения, решив, что зелье и хмель окончательно лишили мага рассудка. Обнажили его истинные чувства. Тальден и раньше порой ловил себя на мысли, что за дружеским отношением Аксена скрывается совсем иное: зависть, стремление возвыситься до одного с ним уровня.
Но теперь это переросло в нечто большее. Там, за стенами замка, лицо Марха было обезображено ненавистью. Он ведь даже не пытался противиться действию зелья, хоть и был сильным колдуном. Легко уступил вожделению, а может, желанию задеть Огненного побольнее.
Как бы там ни было, он Марха больше не увидит. С матерью тоже надо разобраться. Не сейчас. Пусть помается до утра. Сейчас ему следует отправиться к себе, попытаться успокоиться и привести в порядок чувства. Но вместо того, чтобы поступить благоразумно, тальден, сам не понимая, что делает, направился в покои элири.
«Танцевала. Извивалась», — звучали в сознании злые слова мага. Били набатом, вытрясая из Огненного остатки самообладания.
Не скоро удастся стереть из памяти застывшую перед глазами картину: Риан во власти другого мужчины.
— Еще немного, и я решу, что стал одержим ею, — злясь на себя за это чувство, пробормотал тальден. Толкнул раздраженно двери. В два шага миновав прихожую, вошел в спальню алианы.
Вот только алианы в ней не оказалось, зато за дверью, ведущей в купальню, раздавался тихий плеск воды. И Каррай, как будто тоже одурманенный приворотными чарами, направился к этой двери. Единственной и такой ненадежной преграде, что отделяла его от Риан.
Неужели Клер вернулась? Это была первая мысль, посетившая мое не слишком ясное сознание. Вторая — воспитанница Карраев ступает легко, почти бесшумно — заставила вздрогнуть и тихонько выругаться.
Только его драконьей светлости мне здесь сейчас не хватало.
Я в панике огляделась, коря себя за то, что не удосужилась взять с собой даже ночную сорочку. Выскочив из бассейна, кое-как отжала волосы и завернулась в оставленную на полу скатерть, которая в одно мгновение стала влажной и теперь предательски липла к коже, подчеркивая все то, что совсем не следовало подчеркивать.
— Кто здесь? — спросила я громко и тут же, на свою беду, получила ответ в виде распахнувшейся двери.
Испуганно скрипнув, створка ударилась о стену, явив моему взору его взбешенную светлость. Если там, в комнате, озаренной пламенем свечей, взгляд Каррая был угольно-черным, то сейчас он метал громы и молнии. В меня.
— Прежде чем набросишься на меня с упреками, хочу поставить тебя в известность: это была идея твоей матери.
— Я знаю, — хмуро бросил Аман, продолжая сверлить меня яростным драконьим взглядом. От человека в нем мало что сейчас оставалось. — А еще мне бы хотелось узнать, почему ты так легко согласилась, Риан? Соглашаться вообще не в твоих привычках.
Мелькнула мысль, что он таки на меня набросится, и отнюдь не с упреками, но тальден сумел совладать со своими внутренними таграми и вернулся в спальню. Я последовала за ним, прижимая к груди скатерть.
— Вообще-то твоей матери только дай повод меня наказать. Или уже забыл, какой была наша первая с ней встреча?
Он резко обернулся. Я не успела даже отшатнуться, как он оказался рядом. Схватил за подбородок, яростно сжав пальцы, заставляя меня запрокинуть голову и смотреть ему в глаза.
Тагры в душе Каррая продолжали сходить с ума.
— И ты не хотела для него танцевать? И тряпку, в которой я тебя увидел, тебя заставили надеть? Ты ничего этого не желала… Скажи, Риан!
Мое имя он почти что прорычал. Хотя какое там почти! Как есть прорычал. Напоминая о том, что я разозлила не только человека, но и хищника, дикого зверя, с рождения живущего в нем.
Но даже осознание того, что вот-вот могу преступить черту и шагнуть на опасную, неизведанную территорию, если уже этого не сделала, не могло меня остановить.
— Хочешь знать, получала ли я наслаждение от этого танца? — Я даже на носочки привстала, чтобы казаться выше, чтобы смотреть ему прямо в глаза, обжигавшие сильнее любого огня. — Еще какое! Тебе нравится причинять мне боль, поэтому и для меня сделать больно тебе — наивысшее удовольствие. — Улыбнулась торжествующе и прошептала ему в губы: — Ты же сейчас с ума сходишь, Каррай, представляя, как он меня касался. Везде где только можно. Как целовал мои губы… И не только губы. Да что я тебе рассказываю, ты и сам все прекрасно видел.
Черты лица тальдена заострились. Казалось, я бы порезалась, если бы мне пришло в голову до него дотронуться. Ноздри его хищно раздувались, взгляд полыхал диким пламенем. Это последнее, что я успела заметить, прежде чем мои губы опалило яростным, собственническим поцелуем. Сама не поняла, как скатерть соскользнула к ногам (я ведь держала крепко!), и я, полностью нагая, оказалась во власти Каррая. Ткань его рубашки царапнула соски, протянулась по влажной коже, вызывая дрожь во всем теле от странного, совершенно непонятного ощущения. Ладони дракона нетерпеливо огладили бедра, сжали мои ягодицы. Испугавшись этого напора, я попыталась отстраниться, но он рывком притянул меня к себе, заставив чувствовать его снова, еще сильнее, еще острее. Его напряжение, его желание, а потом он снова завладел моими губами, прежде прошептав хрипло и яростно:
