На зов тринадцатой могилы (ЛП) - Джонс Даринда (бесплатная регистрация книга txt) 📗
Бродя по некрополю, как у себя дома, я не могла не заметить, что одна из погребальных камер выглядит точь-в-точь как моя первая квартира. Если бы, конечно, могилы были мебелью.
Да уж. Так я точно ничего не найду. Рейес велел сосредоточиться. И я сосредоточилась, ей-богу, но, видимо, не на том, на чем нужно. Вряд ли в список нужного входят заговоры и моя первая квартира.
Остановившись у воображаемого холодильника, я закрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы сосредоточиться. Ну же, Дэвидсон. У тебя все получится. Хорошенько подумай и постарайся забыть о том, что не пила кофе уже приблизительно час. Ну и как тут сосредоточиться, когда показатель на кофеиновой шкале уверенно стремится к нулю?!
Может быть, стоит сначала выпить кофе, а потом вернуться и…
Внезапно все мои внутренности куда-то потянуло, как магнитом. Я удивленно открыла глаза и пошла вперед. Такое я уже когда-то чувствовала, ощущала такую же пульсацию силы, вот только не могла вспомнить когда и где.
Чтобы добраться до того, что меня манило, надо было сойти с мостика. Помолившись о прощении, я перелезла через перила и осторожно спустилась в каменную камеру. Магнит тянул меня вдоль неосвещенного прохода. Я включила фонарик в телефоне и вошла в туннель.
Эту часть некрополя еще не открыли для туристов и, быть может, никогда не откроют. Туннель был ужасно узким, с низким потолком. Видимо, предназначен для самых бедных слоев населения. Когда стало казаться, что дальше я просто-напросто не протиснусь, туннель вдруг сменился просторной камерой, в которой явно до сих пор велись раскопки.
К одной из стен все еще липла древняя грязь, которую успели счистить с другой. И в этой другой стене зияли четыре открытые могилы с идеально симметричными арками. Между двумя из них сидел вырезанный из камня огромный лев. Он смотрел вперед и протягивал лапу со страшными когтями, будто хотел ударить скульптора.
Посреди камеры стоял столбик примерно в метр высотой с похожими арками со всех четырех сторон. Я присела и подсветила себе фонариком, чтобы прочитать вырезанные на столбике слова. На этом языке я наверняка могла бы говорить, но это вовсе не значит, то я умею на нем читать. Поскольку в древнем Риме большинство официальных документов велось на латыни, то и слова на столбе скорее всего были написаны на ней же. Вот только буквы ни разу не были похожи на английские.
И все же пару слов я разобрала. Одно из них, «tonna», означало «бочка» или «банка». Второе, «Livia», было названием или именем. Вот интересно, не так ли звали маленькую темноволосую девочку, сидевшую на столбе? На ней было платье без рукавов с прозрачной накидкой на плечах. На кудрявых волосах лежала диадема из цветов. А сама девочка была просто прелесть.
Может быть, в этой погребальной камере был склеп ее семьи.
— Приветик, — тихо сказала я, не зная точно, из какого она времени и на каком языке говорит.
Впрочем, она и не заговорила. Только покачала ножками, спрыгнула со столба и указала на него же. Там оказалось еще больше слов, которые я не могла прочесть.
— Ты знаешь, что здесь написано?
Девочка улыбнулась и опять показала пальцем на столбик.
— Ладненько. Здесь наверняка что-то важное, да?
Я снова посмотрела на надписи и попыталась найти хоть что-то знакомое. Ничего и близко знакомого там не было, пока взгляд не зацепился за одно слово. «Cor». Сердце.
Панду сказал мне найти сердце.
Я привалилась к древнему столбу. Здесь не было настоящего сердца. Только слово «сердце». Слово я переживу. Словом не убьешь. И пусть это ужасная неправда, но сейчас я всем сердцем хотела в это верить.
Я глянула на девочку:
— Есть мысли, как это открывается?
Но маленькая мисс Римская Принцесса только снова ткнула пальцем в столб. Вот ведь любительница поуказывать!
Эту камеру почти полностью раскопали, а значит, и исследовали, включая столбик. Если бы внутри что-то было, кто-нибудь наверняка уже бы это нашел. На всякий случай я обшарила весь столб в поисках скрытого тайника. А вдруг? Однако ничего подобного не нашлось.
— Итак, будь я оружием, которое спрятали в древнем столбе…
Едва я оказалась в камере, притяжение, которое привело меня сюда, усилилось раз в десять и с каждой минутой становилось все сильнее.
Девочка похлопала по столбу рядом с местом, где было написано слово «сor».
Я покачала головой:
— Не могу я его разбить. Ему же больше двух тысяч лет!
Она снова похлопала по столбу, а потом положила ладонь мне на грудь. Где сердце.
Вот ведь гадство!
Похоже, мне предстояло уничтожить монумент, которому две тысячи лет, чьей хозяйкой, возможно, была девочка, которую, тоже возможно, при жизни звали Ливия.
Столб был вырезан из цельного камня, не считая каменной же панельки в углублении, служившей основой для текста. Затаив дыхание, я надавила на панель, чтобы сломать ее. Внутри все протестовало против такого вандализма, но выбора не было. Оставалось только надеяться, что ущерб от моих манипуляций будет не слишком большой.
Однако вместо треска камня я услышала щелчок, надавила еще сильнее, и вдруг панель ушла вниз, явив мне очередное квадратное углубление. Меня ошеломило волной энергии. Кожа покрылась мурашками, все тело запульсировало.
Это было круто! Нет, суперкруто!!!
Наслаждаясь моментом, я даже закрыла глаза. Но дело было вовсе не в том, что я нашла «сердце». А в том, что последние десять минут я была Индианой Джонсом!
Мой фактор крутости зашкалил. Дождаться не могу, когда всем об этом расскажу!
Внутри углубления оказалась шкатулочка — красивый кубик, каждая грань которого равнялась приблизительно семи сантиметрам в длину и ширину. Кубик излучал силу, будто был живым. Такую силу я ощущала и раньше. Она бурлила, дышала и окутывала меня тонкими щупальцами. Только вряд ли мои воспоминания хоть как-то касались шкатулки.
Я протянула руку, чтобы достать кубик, как вдруг в мыслях замелькали образы из фильмов, где герои засовывали руки в разные отверстия и доставали кучи пауков, змей или кусающихся жуков.
Собравшись с духом, я взяла кубик пальцами, всей душой надеясь, что панель не поднимется резко обратно и не отрежет мне руку.
Только сейчас до меня дошло, что нужно было взять с собой что-нибудь такое, чем можно было бы заменить кубик в нише и не привести в действие спиральный механизм, благодаря которому я умру и лишусь конечности. Желательно в таком порядке. Правда, у Индианы этот фокус никогда не срабатывал.
Дрожащими пальцами я подняла шкатулку и, вытащив ее наружу, облегченно вздохнула. Затем принялась осматривать резьбу. Кубик вырезали из точно такого же камня, что стояли вокруг. Светло-серый, он был ощутимо тяжелым. Судя по весу, внутри никаких пустот не было. А если так, то мы зря проделали огромный путь.
И все же кубик так и взывал ко мне, как и говорил Панду. Наверняка он открывается. Или надписи на поверхности означают что-нибудь очень важное.
Что ж, работенка как раз для Гаррета.
Через несколько секунд после того, как я вытащила шкатулку, панель скользнула на место. Меня накрыло волной чистейшей паники. Я застыла и прислушалась. Не то чтобы я нервничала, просто фильмы об Инди научили меня одной простой истине: если должно произойти что-то ужасное, это случится прямо сейчас.
Я глянула на девочку:
— Ты что-нибудь слышишь?
Она стояла рядом со мной, следя пытливыми темными глазами за каждым моим движением.
Я накрутила на палец ее кудряшку.
— Тебя зовут Ливия?
Девочка не ответила, но поднялась на цыпочки и накрутила на пальцы мой локон. Ну, хоть какое-то общение у нас наладилось. Волосы — универсальный язык.
— Ничего, если я пока что буду звать тебя Ливия?
Прежде чем встать и уйти, я еще раз изучила шкатулку, крутя ее так и эдак и подсвечивая ее грани фонариком в сотовом. Однако никаких замочков не нашла. Может быть, здесь замок такой же невидимый, как тот, что в столбе.
