Элла покинула здание! - Гринь Анна Геннадьевна (бесплатная регистрация книга txt) 📗
Мужчины тут же вспомнили, что я девушка, и попытались усадить меня на сиденье самохода, но я решительно отказалась.
Шеф прибыл через полчаса. Завидев его в наемном самоходе, я напряглась, заранее готовясь к разносу. Будет чем-то невероятным, если старший следователь не выговорит мне за самодеятельность. Не пытаясь избежать судьбы, я решительно подошла к остановившемуся транспортному средству и приготовилась отчитываться.
Не сразу, но из самохода выбрались двое, в которых я с трудом узнала Белянского и Харта. Удивленно икнув, я даже отступила на шаг. Мужчины, не замечая моей реакции, расплатились и, поддерживая друг друга, ступили на тротуар.
— Нужно привести себя в порядок, — с трудом произнес судмедэксперт и попытался дыхнуть в сложенные ковшиком ладони. — Работа ждет.
— Ждет, — согласился Белянский, пытаясь выпрямиться.
— Так, — пробормотал Харт, поправляя очки. — Сейчас.
Метаморф сосредоточился, его волосы стали белыми как мел… Он решительно махнул на себя сложенными в щепоть пальцами. С первой попытки не вышло, но, помучившись, Вирсен смог избавить себя от хмеля.
Надо же! Мало кто обладает способностью лечить магией, а уж себя лечить сложнее всего. А тут метаморф! Невероятно! Даже если это единственный трюк в его арсенале.
— А тебе? — спросил Харт.
— Не нужно, — отмахнулся Белянский. — Способ мгновенный, но наутро захочется оторвать себе голову от боли. У тебя нет с собой капсул?
Искомое средство нашлось в наборе дежурного саквояжа в багажнике управленческого самохода. Пока искали пузырек, Белянский покачивался между Хартом и столбом, то и дело начиная их путать, тем более что у судмедэксперта волосы то и дело меняли цвет на темно-зеленый.
Бросив в рот зеленую капсулу и выждав несколько секунд, следователь выпрямился и глубоко вздохнул. Я с сомнением оглядела его с ног до головы и вынуждена была признать, что сегодня начальник сильно упал в моих глазах.
«Хотя все зависит от того, почему он был настолько пьян в рабочее время, — сделала я мысленную уступку. — Если ради дела, то так и быть, прощу».
— Только учти, что капсулы действуют только десять минут, — предупредил Вирсен.
— Так… — Шеф огляделся. — Бонс, вы здесь! Засеките время!
— Да, шеф, — не слишком радостно проговорила я, принимая увесистую емкость, в которой болталось не меньше полусотни капсул.
— Что ж, вперед, — скомандовал начальник, и я, сунув банку в сумку и глянув на часы, вооружилась блокнотом.
Следующие полтора часа превратились в вечность. Еще никогда время не текло для меня так медленно. Я постоянно вздрагивала, судорожно посматривала на часы, а потом с шипением отвинчивала крышечку банки, чтобы сунуть Белянскому следующую капсулу. Чем дальше, тем хуже становилось шефу перед новой порцией средства, все тяжелее он приходил в себя, но потом брал себя в руки и работал дальше.
Как я и предчувствовала, Баржек был мертв. И убили его незадолго до моего появления. Харт заверил, что тело толком не успело остыть. Характер ран был схож с другими убийствами, разве что на этот раз перед убийством мужчину оглушили.
Хотя убийца старался скрыть улики и представить ситуацию иначе, старший следователь определил, что погибший сам впустил убийцу в свой дом. Пока оставалось неясным, знал ли Любиус этого человека или видел впервые, но он определенно не ожидал от него нападения.
На столе в гостиной напротив единственной чашки Белянский обнаружил свежее, хоть и подсохшее чайное пятно. Убийца убрал свою чашку, но не заметил след на лаковой поверхности. Харт хотел взять пробы, чтобы точно установить идентичность напитков в чашке и на столе, но я позволила себе понюхать и стол и остатки чая, уверившись в правильности выводов начальника — убитый и его гость пили один и тот же чай.
Неизвестный убийца не только убрал вторую чашку, но и создал видимость разгрома.
— Это только выглядит как разгром в поисках чего-то, — соловеющим взглядом обводя гостиную и расположенную по соседству столовую, сказал шеф. — Любой человек, которому довелось видеть десятки мест преступлений, легко определит, где настоящее, а где театральное. Бонс, давайте-давайте, скажите, как понять, что здесь на самом деле произошло?
— Шеф, таблеточку, — тоном заботливой нянюшки сказала я, подступая к Белянскому с капсулой.
Следователь моргнул, посмотрел на меня и сделал то, чего я меньше всего ожидала, — открыл рот.
— Ладно, — сдавленно произнесла я, осматриваясь по сторонам и быстренько отправляя зеленую таблеточку в начальственную пасть, — глотайте.
— Так что, — через секунду сказал шеф, зачем-то разжевывая быстродействующий отрезвитель, — каков ваш ответ?
— Ну… — пробормотала я, наблюдая за тем, как в глазах рейяна появляется осмысленное выражение, и размышляя, вспомнит ли он после этот день во всех деталях. — Нас не учили чему-то подобному.
— Учитесь сейчас, — уже совершенно трезво сказал Белянский. — Что вы видите?
Я неопределенно промычала и осмотрелась, прежде чем ответить:
— Убийца Баржека сбросил на пол книги, разбил посуду, сдернул со стен картины. Выглядит так, словно человек искал сейф или тайник.
— Верно, — согласился старший следователь. — Но представьте на миг, что сброшенные вещи лежат, стоят и висят на своих местах.
Глянув в глаза начальнику, я еще раз осмотрела гостиную и наконец сообразила, что он имел в виду:
— Здесь нет книжных шкафов, только книжные полки, но они расположены ниже уровня глаз, и любому сразу видно, если кто-то что-то спрятал за книгой или что-то толще листа — внутри книги.
— Верно, — кивнул шеф. — Картины висели в простенках между окнами. — Он указал на пустые гвозди. — Но никто не размещает сейфы в подобных местах. Посуды очень немного и, судя по фирменным знакам, или сам убитый, или кто-то до него собирал коллекцию редкого фарфора. Знаете, есть любители расписных тарелочек мастерской Чебеленд? — Шеф тронул носком туфли один из осколков, переворачивая его. — Это не та посуда, которую используют для приема пищи. Это своеобразные произведения искусства. И их не хранят в шкафах стопками, а выставляют за стеклом на специальных керамических подставках.
— И за подобными тарелками нельзя было что-то спрятать, — поняла я. — Выходит, здесь ничего не искали, но сделали вид, что искали. Но зачем?
— Нужно будет взглянуть на описные листы, но уверен, что мы вновь увидим знакомую картину — ничего ценного не пропало, — пробормотал Белянский.
— Баржек лежит в довольно странной позе, — воспользовавшись словоохотливостью начальника, заметила я.
— Естественно, его ведь перетащили с одного места на другое, — ответил шеф. — У этого человека был хороший — для нас — дом. Здесь не слишком часто вытирали пыль.
Я нахмурилась, соображая, а потом быстрым шагом прошла в столовую и осмотрелась.
— Чтоб вас!.. — едва слышно восхитилась я, заметив чистый прямоугольник на одном из маленьких столиков. — И даже в таком состоянии заметил.
Теперь я могла видеть картину, хотя и не целиком.
— И где же его убили? — спросила я. — Не за столом?
Шеф покосился на прикрытое тканью тело в столовой и ответил:
— Его убили в столовой, но оглушили не там. Он на что-то отвлекся, на несколько секунд повернулся к своему гостю спиной… Видимо, зачем-то вышел из столовой посреди беседы. И убийца получил шанс взять один из подсвечников и ударить Баржека по затылку.
Я сглотнула и прикрыла рот рукой.
— Телефон… — прошептала я. — Он отвлекся на телефонный звонок…
Я сказала это тихо, но старший следователь услышал и вынудил меня пересказать то, что пропустил. Закончив короткий монолог, я замерла, ожидая выговора, но шеф молчал и смотрел в одну точку.
Неужели прошло десять минут? Я глянула на наручные часики.
— Значит, Баржека убили сразу после вашего с ним разговора, — наконец очнулся Белянский, уставившись на меня своим крокодильим взором. Ой! Лучше бы отругал! Умеет он даже в таком состоянии смотреть так, что собеседник чувствует себя неуютно, а я не в лучшей форме, чтобы держать эмоции под контролем.
