Сплетение теней (ЛП) - Мари Аннетт (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Когда она придет к Бастиану, он обрадуется, что она жива? Или расстроится, что она пришла в столицу, рискуя безопасностью семьи? Если Ра узнают о ней, используют против короля.
Усталость утяжеляла тело, каждая кость болела, но Клио не остановилась, пока не пришла к знакомому высокому дереву с огромными корнями, растянувшимися на земле. Мох покрывал древнюю кору, лозы свисали с широких ветвей, алые листья на них, будто шторы, покачивались на ветру.
Главная дорога вела дальше, но узкая тропа, усеянная листьями, уходила под арку из корней дерева.
— Деревня в конце основной дороги, — сказала она Лиру, он остановился рядом с ней. — Мой старый дом по этой тропе.
Он скользнул взглядом по ее лицу.
— Ты в порядке?
— Да… думаю, да. Я не была там с… с тех пор, как мама умерла.
Он вглядывался в ее глаза еще миг.
— Вместе?
Он протянул руку. На его коже были грязь и засохшая кровь, но Клио все равно сжала его пальцы. Вместе. Держа Лира за руку, она пошла под аркой и последовала по тропе между огромными деревьями.
После сотни ярдов деревья кончились. Перед ними раскинулся небольшой луг с густой изумрудной травой, покачивающейся на ветру. В центре стоял домик, его стены покрывали мох и лозы так сильно, словно здание выросло из земли, как деревья. В стороне от дома три изящных церина, существ, похожих на оленей с золотыми рогами, подняли головы и посмотрели на деймонов, а потом грациозно ушли в лес за лугом.
Клио и Лир пошли по пояс в траве к низкой деревянной ограде, которая не давала дикой природе добраться до домика. Клио открыла калитку, примяв траву, замедлилась еще сильнее, подходя к двери, отчасти скрытой лозами. Она потянулась к засову, но ее ладонь замерла по пути. Она долго стояла, пальцы зависли над рукой. Горе и одиночество сдавили ее грудь, не оставив места воздуху.
Она поняла, что сжимает пальцы Лира ужасно сильно, и ослабила хватку.
— Пойдем за дом. Там колодец. Сможем попить.
— Хорошо, — согласился он. В его голосе не было нетерпения или недовольства. Не было осуждения. Она могла поцеловать его только за это.
Трава на заднем дворе была еще выше, скрывала колодец. Только маленькую острую крышу было видно, прежнее ведро висело на столбике по центру. С одной стороны двора ограда была крепче, и там был сад, где спутались в траве стебли и листья разных форм и цветов.
— Поверить не могу! — она отпустила Лира и подбежала к ограде, склонилась там. — Тут овощи!
— А? — он подошел к ней у ограды.
— Поверить не могу, что сорняки не задушили тут все, — Клио просияла и перепрыгнула ограду, раздвинула траву. — Мы можем поесть перед походом в столицу. Как насчет овощного супа?
Он радостно согласился и пошел к колодцу, пока Клио разглядывала сад, разбираясь, какие растения выжили, и какие уже созрели. Присев среди низких растений с широкими листьями, она порылась в земле и вытащила пучок толстых серых клубней.
Лир вернулся от колодца и передал ей поверх ограды флягу — только это осталось у них из вещей. Фляга была привязана к его поясу, когда они сбежали, остальные вещи пропали.
Клио попробовала холодную воду, привкус колодезной воды был до боли знакомым. Она отдала флягу и протянула Лиру клубни.
— Можешь почистить?
— Почистить? Наверное…
Она нахмурилась от его тона, а потом рассмеялась.
— Ты никогда раньше не чистил овощи?
— Эм… нет.
Она подавила смех.
— Хочешь, я покажу, как?
Он опустился на траву и прислонился к ограде.
— Думаю, я разберусь.
Клио вернулась в сад и делала вид, что не заметила, как он убрал морок, чтобы взять один из метательных ножей, пристегнутых к его руке. Если она вела себя, будто не видела, то могла притвориться, что ее сердце не забилось быстрее от его истинного облика. К счастью, получив нож, он вернул морок и взял серый клубень.
— Ого, — пробормотал он, надрезав плотную кожуру. — Внутри он оранжевый.
— Он вкуснее, чем выглядит, — Клио сорвала пучков травы, и от стеблей улетела стая больших бабочек, их розовые крылья сверкали.
— Хм, — он продолжил чистить. — Так ты жила тут с мамой?
— Да, — Клио присела возле большого растения, склоненного от веса зеленых плодов, что почти перезрели. — Мы с мамой часто переезжали, когда мне было два-три года, но я почти не помню это. А потом мы поселились тут и жили, пока она не умерла.
— Как она умерла?
— От болезни, — руки Клио дрогнули, но она заставила себя собирать плоды. — Она слегла с лихорадкой, и мы не думали, что это было серьезно. Когда мы поняли, что что-то не так… было слишком поздно.
Лир притих на миг.
— Мне жаль.
— Это было шесть лет назад… но мне все еще трудно говорить об этом, — Клио закончила собирать плоды, подошла к ограде и опустила возле Лира. — Можешь срезать верхушки и низы, когда закончишь с камнекорнем?
— Конечно.
Она пошла среди растений, наслаждаясь теплой почвой под ногами, утренним солнцем за деревьями. Присев, она сорвала мелкие круглые фрукты с куста, ее мысли бродили по лугу, с которым было связано много воспоминаний. За ней дом был как темная тень, что притягивала внимание.
— Это место изолировано, — отметил Лир, возвращая ее в настоящее. — Одна женщина и ее ребенок… почему вы не жили в деревне?
— Мама… — Клио кусала нижнюю губу. — Нимфы ориентированы на семью, но у нас с мамой нет другой семьи, и потому мы не ладили с жителями деревни. Моя мама пыталась… потому мы столько переезжали сначала… но она не могла найти место, где были бы рады матери-одиночке с ребенком и без отца или другой родни.
— Так вы были изгоями? — тихо спросил Лир.
— Жители деревни были добрыми. Были вежливыми, но… отчужденными. Нас пускали на большие собрания, праздники, но никто не приглашал нас в их дома или куда-то еще.
— Это было одиноко.
— Мы с мамой были друг у друга. Мне не было одиноко… пока она не умерла.
— Что потом случилось?
Она смотрела на свои ладони.
— Жители помогали мне пару недель. Мы провели церемонию прощания для моей матери, они кормили меня, кто-то проверял меня раз в пару дней, но… они забыли обо мне.
— Тебе было некуда пойти?
— Я ощущала себя одиноко в деревне, а тут я была скрыта ото всех, никто меня не судил.
Стало тихо, и лишь пели невидимые птицы. Бабочки осторожно вернулись, порхали вокруг растений, которые она потревожила.
— Как долго ты жила тут одна?
— Полгода, — она подняла красный фрукт, смотрела на него, не видя. — А потом в мою дверь вдруг постучали. Я не встречала его раньше, но он назвался моим братом.
— Братом? — осторожно спросил Лир.
— Наполовину братом. Он сказал, что я не должна дальше жить одна. Он сказал, что отведет меня домой… к нашему отцу.
— Твой отец, — пробормотал Лир. — Король.
— Король, — вздохнула она. — Бастиан заставил меня собрать вещи в тот же день, и он повел меня в столицу. Я больше сюда не возвращалась.
Она взглянула на Лира, он смотрел на нее с серьезным видом.
— Если нимфы ориентированы на семью, но вас с твоей мамой не пускали в общество, — прошептал он, — почему король позвал тебя в свою семью подростком?
— Он не звал, — она высыпала фрукты на землю рядом с камнекорнями. — Он не хотел, чтобы я вернулась. Я — угроза его репутации. Бастиан заставил короля принять меня.
Она взяла камнекорень и проверила, как Лир его очистил.
— Только королевский совет знает, что я из семьи Нереид. Меня считают там фрейлиной Петрины, юной принцессы, — она подняла голову. — Не хмурься, Лир. Это в сто раз лучше, чем жить одной. У меня было все, что нужно. Было место.
— А король? Как он к тебе относился?
— Думаю, он немного подобрел ко мне. Бастиан устраивал раз в месяц семейный ужин. Как только король понял, что я не хочу, чтобы он признал меня дочерью, и не расскажу правду, он стал дружелюбнее.
— Ты не хочешь признания? Не хочешь быть частью семьи?
— Я… — она встала и ярко улыбнулась. — Я принесу еще овощей в суп.
